«Ты — мой плен, а я твоя рабыня». Глава 13 Начало дня выдалось непростым… И причин для этого оказалось немало. Я не выспалась, ощущала себя разбитой и обессиленной. В висках поселилась пульсирующая навязчивая боль, вызванная переживаниями, усталостью и тоской… Таблетка лишь немного приглушила ее. Как результат — рассеянность и несобранность налицо, из рук все буквально валилось: успела разбить чашку и блюдце, когда накрывала завтрак… Мое состояние называлось просто — все теряет смысл без него… Становится скучным, однообразным, пустым… Да, заботы никто не отменял, это меня отвлекает, но для полноты и глубины ощущений нужен он. Только Ян может разукрасить мою жизнь во все цвета и оттенки… Он мой личный наркотик… И как бы это ни звучало — это лучше всего отражает зависимость от него. Быть с ним — болезненная необходимость. Наверное, я одержима… Не знаю: хорошо или плохо — разбираться в этом нет желания, да и надо ли? Так чувствую… Так люблю… «Я не могу без тебя» — не перестаю думать о нем. Прошло только четыре дня, а я схожу с ума. Осталось потерпеть пару дней… — Тина? — зовет меня Виолетта Павловна. И кажется, уже не первый раз. Подхожу к кровати, присаживаясь на край. — Где ты витаешь? — она тянется к стакану с водой, который ей не достать — о чем запоздало соображаю. Но успеваю реабилитироваться, и подаю его. — Простите… — тихо говорю. Она выпивает воду и возвращает мне стакан. — Милая… Я все понимаю, ты соскучилась… Не выдерживаю и прижимаюсь к ее руке щекой, борясь с желанием пустить слезу. Вторая рука ложится мне на голову, которой поглаживает мои волосы в успокоительном жесте. — Девочка моя… Ты так сильно любишь его. Как мать, бесконечно счастлива. Но я переживаю за тебя… Ее слова меня приводят в чувства. Только волнений не хватало. Поднимаю голову и говорю: — Все хорошо. Я же понимаю: без расставаний никуда… Еще есть Макс, вы, сестра, обязанности, заботы — Ян не может принадлежать только мне одной. — Ты мудрая для своего возраста, — она мягко похлопала по моей руке. — Но хотела обсудить другое. Если честно, с Максом справляюсь с трудом… Может, потому что редко вижу? — говорит Виолетта Павловна. — Но я бабушка, к капризам привыкла… А тебе придется потрудиться, чтобы завоевать его маленькое сердечко. Он непоседлив, любопытен, как все дети, но с таким несгибаемым характером — уговорить или убедить непросто. И если что-то не нравится, будь уверена — скажет, не постесняется… — Кого-то это мне напоминает, — улыбаюсь и осознаю, что это моя первая улыбка за день. — Да. Они и внешне очень похожи. — Раз уж зашел разговор… Я кое-что хотела сделать. Мне нужно ваше разрешение. — На что? — она удобнее устраивается на подушке. — На втором этаже есть пустующая комната. За эти два дня хочу из нее сделать детскую для Макса. — Тина, конечно! Об этом могла не спрашивать. Скажу больше: она для Макса предназначена, но в этом доме он не бывал ни разу, поэтому не оформлена. Я даже рада, что ты приложишь руку к этому. — Спасибо! — я обняла ее. И так обрадовалась и воодушевилась собственной идеей. Особенно тем, что эти дни ожидания пройдут в приятных хлопотах. — Тина, а ты знаешь, что придумала твоя мама? — Виолетта Павловна по-доброму смеется. — Нет. Сказала, что придет к вам позже… и все… — Сейчас она в книжном магазине, подбирает литературу, собралась устроить мне вечер чтений. И вообще, чтобы я не скучала, хочет остаться тут до выписки. Палата предназначена на проживание родственников… А мы почти ими стали, ведь так? — Узнаю свою маму, — улыбаюсь тому, как быстро они нашли контакт. — А на ваш вопрос ответим, когда Ян вернется. — Просто скажи ему «да». Киваю. И снова тоска накатывает, вспоминая о нем. «Два дня…» Полдня я носилась по магазинам, подбирая нужные материалы и мебель, последнее привезут и установят завтра. За оставшийся день (и ночь, если потребуется), я хотела расписать одну из стен — внести эксклюзив в интерьер. Гена, который стал, чуть ли рабом сегодня, занес все мои покупки, и, устало попрощавшись, уехал. А я, оглядев комнату и наспех перекусив, приступила к реализации задумки. Краска сохнет быстро и почти не имеет запаха. К приезду все должно быть готово. Я выбрала изображения супер-героев. Надеюсь, ему понравится. Все известные мне мальчики разных возрастов, любят фильмы и мультики с ними. Увлеченная процессом, совсем не замечаю, как за мной наблюдают… Когда отходила назад от стены, чтобы разглядеть получающийся рисунок, увидела Диму в дверях комнаты. От неожиданности, испугалась и выронила лоток с краской, которая забрызгала пол… Благо, что застелила предварительно защитной пленкой. — Ты что здесь делаешь? — возмущена таким поведением. Если в машине лежат ключи от дома — это не значит, что он может запросто заявляться сюда. Особенно, когда я одна. — Вот, — он показывает пакет в руках. — Шторы забыла в машине. Отец просил завезти. — Это потерпело бы до завтра, — продолжаю негодовать. — А вдруг срочно? — В полночь? Это вряд ли. — Извини, за вторжение, — Дима прошел в комнату и положил пакет на подоконник. — Сегодня я клиентов вожу. Был неподалеку, в соседнем коттеджном поселке, решил заехать, узнать — как ты? Может, чаем угостишь? — Наглости тебе не занимать… Мне некогда. Уж, извини… — У тебя хорошо получается, — он приблизился и встал рядом, рассматривая творение. Потом повернул голову в мою сторону. И снова это взгляд… Будто осязаемый… Так мерзко становится… — Что?! — не выдерживаю и повышаю голос. Он тянется рукой к моему лицу, но я пресекаю эту попытку. — Не трогай меня, — отхожу от него. — У тебя краска на лице засохла, хотел стереть. — Сама справлюсь… — как же он раздражает меня, быстрее бы ушел. — Тина, ты, что такая дикая? — засунув руки в карманы, продолжает пытать взглядом своих карих глаз. — Дикая? Хм… — откровенно удивляюсь и злюсь еще больше. — Ты приходишь, не предупреждая, а я рада должна быть? Если ты не заметил, то я одна в доме, это как минимум не прилично. — Заметил… И по правде говоря, так даже лучше. — Лучше для чего? — его странное поведение начинало пугать. — Да вот, все жду, когда вспомнишь меня? — Вспомню? — вопрос загнал в тупик. — Мы разве знакомы? — Когда-то жили в одном дворе, потом вы переехали. Меня все очкариком в детстве обзывали, а ты заступалась, помнишь? Картинка отчетливо вырисовалась в памяти. Да, помню. Мы переехали в другую квартиру, когда мне было одиннадцать. И мальчика Диму, над которым посмеивались многие из-за очков — тоже. Не то, чтобы мы дружили, но защищать, да, защищала… — Это было забавно, — видя, что я вспомнила, сказал он. — Ты изменился, не узнала, и очков нет, — слабо улыбнулась. Его черты лица ассоциируются у меня с Геной, но не с тем мальчиком из детства. — Ну да, прошло двенадцать лет, а операция избавила от необходимости носить очки. Я ведь тоже не сразу узнал тебя. Превратилась в настоящую красотку… Этот комплимент смутил меня, казался неуместным, ненужным и говорить такое он не имел право. Все равно его внимание и интерес напрягают. — Слушай, — устало вздыхаю, — детство это хорошо и вспоминать приятно, но сейчас мне надо позаботиться о комнате для Макса. — Да, конечно. Прости, что отвлек. Спускаюсь по лестнице вслед за ним. и чтобы у него не возникло мыслей вдруг вернуться, закрываю дверь на защелку, которую снаружи не открыть. Как же мир тесен…