У меня вырвался вздох, когда я заметила трио молодых женщин, одна из которых с поясом на груди пила шоты в углу рядом с играющей группой какой-то известной австралийской певицы, которую я слышала здесь по радио. Хотя на поясе было написано "Будущая невеста", мерцание блесток и драгоценных камней, украшавших его, заставило меня задуматься о других вещах - в частности, о том, что я должна была праздновать. Мои пальцы коснулись шеи в том месте, где колье подаренный мне Гейвеном - или, скорее, его ошейник собственности, когда-то покоился. Теперь я чувствовала себя там странно обнаженной. Это было первое, что нужно было сделать, когда я убежала. Не обязательно потому, что я ненавидела это, но потому, что продажа бриллиантов была необходимостью. Это профинансировало мой новый старт и дало мне реальную возможность. Я знала, что должна быть умнее, когда сбежала во второй раз. Гейвен зарекомендовал себя как находчивый и властный человек. Мой ноготь царапнул кожу на горле. И все же отпустить это было нелегко. Когда я смотрела на невесту и ее компанию, празднующих ее девичник - или девичничную вечеринку, как они называют это здесь, в Австралии, - я почувствовала укол раскаяния и зависти. Я убрала руку от шеи и потягивала свой напиток, наблюдая за их маленькой группой. Я всегда представляла, что отмечать свой двадцать первый день рождения буду с подругами. Все мы были бы одеты почти так же, как я теперь - распутные коктейльные наряды, когда мы смеялись и хихикали, переходя из клуба в клуб, утопая в блаженстве молодости и рюмочках водки или текилы. В некоторых сценариях того, что я представляла себе сегодня, было, что я была бы дома, сидела бы в кабинете моего отца, когда мы вместе пили бы мой самый первый легальный напиток. Поморщившись от этого последнего образа в своей голове, я опрокинула стакан и сделала глоток алкоголя. Оно оказалось слаще, чем я ожидала, немного терпким и острым, но совсем не плохим. Повсюду вокруг меня, в затемненном, затененном лаундж-баре, до моих ушей доносились разговоры. Три невероятно долгих года я была вдали от дома, и это было так близко, как я осмеливалась подобраться. Пятнадцатичасовой перелет до ближайшей материковой части Соединенных Штатов. Мои навыки работы с компьютером определенно пригодились в ту роковую ночь - мою гребаную брачную ночь. Мои пальцы крепче сжали стакан в руке, когда я вспомнила предательство своей сестры и свое нынешнее затруднительное положение. Она была причиной того, что я не могла наслаждаться пребыванием дома или даже посещать колледж. Даже если бы я могла попытаться сделать что-нибудь онлайн, оказавшись вдали от нее и империй Прайс, я не могла угнаться за учебным планом, когда была чертовски занята, убегая от нее и строя бизнес, чтобы обезопасить себя. Это не имело никакого отношения к моему вынужденному браку, но все было связано с ее ревнивым, подлым актом жестокости. Не раздумывая ни секунды, я снова поднесла стакан к губам и одним глотком допила оставшуюся жидкость. Точно так же сладкий вкус стал горьким, и алкоголь прожег путь в мой желудок. Я была не в себе в ту ночь, когда сбежала, но во второй раз я справилась лучше, чем в первый. Я усвоила ценный урок. Иногда вам приходится принимать реальность и полагаться на то, на что вы способны, или рисковать всем. Я бывшая принцесса мафии, а теперь преступница. У меня больше не было выбора между нормальной жизнью. Если я хотела пережить гнев своей сестры, то должна была принять эту часть себя. За последние три года я сменила несколько масок и даже занялась своим новым бизнесом. Тем видом бизнеса, который позволял другим исчезать где-то в другом месте мира, начиная новую жизнь после того, как их старая безвозвратно оборвалась. Я осторожно поставила пустой стакан на стойку бара и вздохнула, поворачиваясь к остальной части бара. Я также научилась разбираться в людях. С кем опасно связываться, а с кем - выгодно. Если бы я не научилась, и научилась бы быстро, то был бы все равно что мертва. Потому, что кое-то может подобраться слишком близко. Мой муж. — Приятная ночь, не правда ли? Рядом со мной прозвучал ровный баритон, но я не подпрыгнула. Я заметила мужчину в облегающем черном костюме, высокого и широкоплечего, с серьезным выражением на лице, приближающегося несколько минут назад. Сначала он бочком подобрался к концу стойки, а затем с каждой секундой придвигался все ближе и ближе, набираясь смелости заговорить со мной. Бросив взгляд на этого человека, я пригляделась к нему. Он был молод - по крайней мере, лет двадцати пяти, с густыми темными волосами, убранными с лица гелем. Возможно, дело было в разрезе его подбородка или росте, но каким-то образом он заставил меня вспомнить о Гейвене. Однако, несмотря на резкий, красивый контраст тона его кожи, он совсем не был похож на того мужчину, которого я помнила в своей постели, между своих ног. Прошло три года с тех пор, как я в последний раз видела Гейвена, и три года с тех пор, как я даже подумывала о сексе. Мы по-настоящему не знали друг друга, он и я, но он оставил на мне свой след, выжег его достаточно глубоко под моей кожей и в моей душе, чтобы я не могла забыть, что он сделал со мной. То, что он заставлял меня чувствовать, и желание, которое мое тело испытывало по отношению к нему. На самом деле нас двоих свели вместе, чтобы продолжить родословную Империй Прайс. Это был брак только по названию; речь шла о том, чтобы родить наследника, а не посвятить ему свою жизнь. Не совсем. Однако, почему-то за последние несколько лет мне не удалось стереть клятву, которую я дала, когда сказала "Согласна". Сейчас мне казалось неправильным смотреть на этого человека и размышлять... Ну, а о чем именно я размышляла? Не о сексе с ним, это уж точно. Во всяком случае, самое близкое к сексу, что я собиралась сделать сегодня вечером, было бы вернуться в свою квартиру с вибратором, который я купила онлайн две недели назад. Это был единственный источник утешения, который у меня был, - игрушки, которые иногда были слишком жесткими и в которых не было того тепла и мерзких, порочных слов, которые были у моего мужа. Мои внутренности сжались от воспоминаний. Между своих бедер я почувствовала влажность. Я не могла отрицать, что с тех пор, как Гейвен трахнул меня - с тех пор, как он ввел меня в мир сексуальных отклонений, это каким-то образом заставило меня хотеть большего. Однако без него большее казалось невозможным. В этом не было никакого смысла. Мы не любили друг друга. И все же я чувствовала себя связанной с ним. Как будто он был этим великим и могущественным существом и единственным, что могло вернуть меня к тому потустороннему наслаждению. — … угостить тебя выпивкой? Я моргнула и открыла глаза, запоздало осознав, что закрыла их, когда мысли и воспоминания нахлынули на меня. — Что? — Я оглянулась на мужчину. — Ты позволишь мне угостить тебя выпивкой? — спросил он снова. Я уже качала головой, прежде чем он закончил. — Спасибо, — сказала я, — но нет. Его лицо вытянулось. — О, ну, если не выпить, может быть, я мог бы... — Я замужем, — сказала я ему. — Но спасибо вам за предложение. Разочарование отразилось на его лице. Обычно я не разыгрывала замужнюю карту, но это не было ложью, и это было то, к чему я привыкла теперь, когда была беглянкой в бегах. Позади похожего на щенка мужчины, сидевшего рядом со мной, я заметила высокую тень, двигавшуюся в дальнем конце комнаты. Я села прямее. Нет, — подумала я про себя. Это невозможно. Он не может быть здесь. Я была осторожна с этим местом. Я хотела остаться здесь на некоторое время. Но нельзя было отрицать, что мое сердцебиение сейчас бешено колотилось в груди. Я знала эту тень. Я хорошо знала - слишком хорошо. Развернувшись, я шлепнула пятидесятидолларовую купюру – мерцающий цвет австралийских денег бросился в глаза при слабом освещении, – на столешницу бара, и схватила свою сумочку. — Подождите! — закричал мужчина, но я проигнорировала его и направилась прямиком к выходу. Дура. Дура. Дура. Хотя этот человек и не был Гейвеном, он работал на него. Я видела, как он слишком часто приходил к нам за последние три года. Всегда слишком близко. Прямо как сейчас. Выйдя на улицу, я поймала такси. — Куда едем? — спросил таксист, когда я захлопнула за собой заднюю дверь. — Маскот, — сказала я. — Холидей Инн. Сегодня больше рейсов не было. Было уже слишком поздно для этого, но я не могла рисковать и возвращаться в свою квартиру. Водитель такси снова взялся за руль и направил нас в поток машин, машина набирала скорость, пока он срезал полосу движения по направлению к шоссе. Сердце бешено колотилось в моей груди, я быстро оглянулась, чтобы посмотреть, последовал ли мужчина за мной на улицу. Однако было слишком темно, даже при свете городских огней, чтобы разглядеть что-то, кроме фигур на улице. Я повернулась обратно и заставила себя расслабиться на сиденье, прежде чем закрыть глаза и вознести молитву к небу. Я знала, что это бессмысленно. Я не очень-то верила в Бога. Больше нет. Однако я знала, какими могут быть другие члены мафии – какими могут быть итальянская семья Прайс. Когда вокруг них так много смертей, так много предательств и потерь. Имело смысл, что они будут искать силу, более высокую, чем они сами. Для меня этой силой является не кто иной, как Гейвен Бельмонте. Мой охотник. Мой муж. Протянув руку, я провела пальцем по запотевшим стеклам внутри кабины. Было бы опасно позволить ему поймать меня, но все же маленькая часть меня надеялась, что он это сделает. Маленькая часть меня наслаждалась этой игрой в кошки-мышки, в которую мы играли, даже если это было постоянным напоминанием о том, что возврата к прошлому нет. Когда-то я была невинной девушкой, напуганной тем, что он мог сделать. Напуганной тем, что таило в себе будущее. Теперь я знала правду. Будущее не ждало, пока ты устроишься поудобнее. Оно происходило независимо от того, хотели ли вы этого или нет. Те, кто пережил это, были теми, кому пришлось приспосабливаться. И вот я приспособилась. Я убежала. Я выжила. Я создала что-то из себя. Теперь уже нельзя было остановиться. Так что, если Гейвен хотел узнать правду, ему предстояло долгое ожидание, потому что я никак не могла облегчить ему поимку. Поймай меня, если сможешь. Мой ненормальный муж. Глава 2 Квинс, Нью-Йорк Два года спустя… Мечты подобны ветру. Вы можете почувствовать, как они касаются вашей кожи, ощущают ваше присутствие, но вы никогда не можете их поймать. Никогда не можете удержать их. Пытаться сделать это все равно что пытаться захватить человеческую душу, не то чтобы я верю, что она все еще существует, а если и существует, то у моей сестры определенно была испорченная душа. Она мерзкая и испорченная до глубины души. Только теперь, когда я испытала всю глубину ее предательства и ответила на свое собственное предательство взаимностью, я поняла, что на самом деле делает с кем-то жизнь преступника. Он высосет надежду, сожжет ее дотла, а затем позволит пеплу дождем посыпаться обратно на каждую гребаную вещь. Когда я сидела в кафе "Розмари" на главной улице Квинса, штат Нью-Йорк Сити, ожидая появления моего клиента, я рассеянно протянула руку и коснулась кольца, висевшего на тонкой цепочке под моей шелковой рубашкой. Каждое утро, где бы я ни была, в Бостоне, Париже, Ванкувере, я просыпалась и прикасалась к нему. Убеждалась, что он все еще там. Убеждала себя, что то, что я делаю, - человек, которым я стала - не зря. Все это было ради него. Единственный мужчина, которому я когда-либо чувствовала, что принадлежу. Единственный мужчина, к которому я когда-либо была так близка, чтобы полюбить. И единственный мужчина, к которому я больше никогда не смогу прикоснуться. Иногда казалось, что красивое металлическое кольцо прожжет мне кожу; в другие дни казалось, что это единственное, что удерживает меня на земле. Сегодня это была смесь того и другого, потому что сегодня годовщина нашей свадьбы. Звякнул колокольчик на двери кафе, и я подняла взгляд, когда высокий стройный мужчина, одетый в безупречный костюм, обошел короткую очередь посетителей, ожидавших, когда их обслужат у стойки, и направился ко мне. Высокая, долговязо-худая фигура моего клиента очерчивала его тело и затеняла черты лица, когда он спешил через кафе. Только когда он сел передо мной, я подняла глаза и увидела красные пятна на его слишком бледной коже. Слишком худой, слишком бледный - бедняга редко покидал свою лабораторию, а в последние несколько месяцев и подавно. Он был довольно потным, но я не могла его за это винить. Будучи одним из самых молодых научных протеже в Америке, если бы кто-нибудь из конкурентов Рональда Вайзера хотя бы пронюхал о том, чем он занимается, он оказался бы не по ту сторону прицела убийцы. Несмотря на свою молодость, Рон был гением. Каким-то образом ему удалось разработать способ выращивания органов, которые были бы совместимы с кем угодно. Быстро выращенные органы, которые никогда не были бы отторгнуты организмом человека. Учитывая длинные очереди на пересадку органов по всему миру, это было открытие и изобретение, которое потрясло не только медицину, но и весь мир. Однако вместе с этим проявилась безошибочная темная сторона капитализма. Боссы Рона хотели запатентовать его изобретение и оставить его себе. Взвинчивать медицинские расходы на такую вещь, которая оставило бы умирающих людей либо обездоленными, либо мертвыми. Сам Рон не был капиталистом, а гуманистом с моральными устоями, и именно поэтому он нашел меня. Чтобы обезопасить его и этот его гениальный мозг теперь, когда он забрал все свои записи и находки из своей старой компании. — Слава Богу, ты здесь, — сказал он, усаживаясь напротив меня. Несмотря на свое худощавое телосложение, он все равно казался карликом на маленьком металлическом стуле. — Мне кажется, за мной следят. Моя спина выпрямилась. Это не хорошая новость. Мой взгляд метнулся мимо него на оживленную улицу. Таким людям было легко исчезнуть или отвлечь внимание, если это необходимо. Я огляделась сквозь широкие, ничем не загороженные окна. Ничего сразу не бросилось мне в глаза, но это ничего не значило. За последние несколько лет я поняла, что то, чего ты не видишь, более опасно для тебя, чем то, что ты видишь. — Машина или человек? — уточнила я, осматривая наше окружение. Они уже здесь? Знают ли они куда он направлялся, когда он сюда пришел? — Машина. Темно-синий седан, — ответил он. — Мне кажется, я потерял его несколько кварталов назад, но я не уверен. Я нахмурилась, наблюдая, как темно-синий седан проезжает мимо витрин кафе. Черт. Нет, он не потерял его. Рональд не был ни шпионом, ни преступником в бегах, и это действительно доказало, что он нуждался в моей защите, в моем опыте. Пот выступил у меня на спине, когда я попыталась сообразить, кто бы мог выдать информацию. Список людей, которые знали, чем он занимается, был невелик, но я еще не знала их всех достаточно хорошо, чтобы понять, кто мог предать его так рано. Если бы это зависело от меня, никто бы не знал, что он пытался сделать. Рональд, с другой стороны, был слишком доверчив для своего же блага. Мои руки сжались в кулаки. Не было никакого смысла ругать его сейчас. Что сделано, то сделано. Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Паника сейчас не поможет. Если я чему и научилась за последние пять лет, так это тому, что паника просто замедляет мой мыслительный процесс. Если за Рональдом следят, то кто-то, должно быть, предупредил его конкурентов. Если его конкуренты знают о проекте по выращиванию синтетических органов, над которым он работал последние несколько месяцев, то он по уши в дерьме. Мой взгляд переместился с улицы, где синий седан скрылся из виду, и вернулся к нему. Рон покраснел, его глаза бегали по комнате, как будто кто-то из них мог встать и пристрелить его в любой момент. Я наклонилась и коснулась его руки, слегка улыбнувшись ему, как будто мы были двумя друзьями, вышедшими поболтать по-дружески. — Успокойся, — тихо предупредила я его. — Не устраивай сцен.