Йен ухмыльнулся, прекрасно понимая, что я делаю. — Тогда выбор прост, не так ли? Настала моя очередь приподнять бровь в ответ на его загадочный дерьмовый вопрос. Его жестокая ухмылка стала шире, когда он увидел мое замешательство. — Устрани все, что стоит на пути, что бы - или кто бы - ни было, что увез ее в первую очередь. Тогда ей не нужно будет продолжать убегать, не так ли? Подражая тому, как Йен откинулся на спинку стула, я обдумал его слова. Я всегда планировал отправиться вслед за Жаклиной. Она должна была заплатить за то, что сделала с Рафаэлло, а также с Эванджелин. Затем был тот факт, что она стояла на пути того, что по праву принадлежало мне. Империя Прайс. Возможно, все, что мне сейчас нужно было сделать, - это увеличить свой график. Может быть, тогда Ангел почувствовала бы себя в достаточной безопасности, чтобы прийти ко мне сама, открыть правду, и остаться. — Мери, — тон Йена отвлек меня от моих мыслей. Я поднял глаза, когда Йен встал. Арчер и Дженсен последовали за ним. Я проследил за их взглядом до входа в женскую раздевалку и увидел, что оттуда вышла Америка и, улыбаясь, направилась к нам. Когда она приблизилась, ее внимание переключилось со своих мужчин на меня. Ее глаза сузились, а губы сжались. — Гейвен. — Америка. — Ты знаешь, как полагается называть доминатов в клубе, Мери, — Йен отчитал ее. Америка покраснела, а затем кивнула в мою сторону. — Мои извинения, сэр. Рад тебя видеть. — Ты прекрасно выглядишь, Америка. Хотя она совсем не была похожа на моего Ангела, я имел в виду именно эти слова. Америка была потрясающей женщиной. Слегка округлая, соблазнительная, с длинными светло-каштановыми прядями, обрамляющими ее лицо до самых сисек. Я сделал паузу, остановившись на ее животе и очевидной выпуклости там. — Спасибо, сэр, — ответила Америка. — Пойдем, — сказал Дженсен, подходя к ней и обнимая ее за талию. — У меня есть сцена, в которой я хочу сняться с тобой, милая. — Сцена? — Неприличная сцена, — ответил Арчер, наклоняясь к ней с противоположной стороны и запечатлевая поцелуй на ее плече. Йен на мгновение задержался, пока Арчер и Дженсен вели свою жену прочь. — Если ты хочешь того, что у нас есть, Гейвен, — сказал он, снова привлекая мое внимание, — я предлагаю тебе поговорить со своей женой. Узнай правду. Кто-то должен сдаться первым. Доверие - это единственный способ наладить отношения, подобные тем, которых вы добиваетесь. — Мне никогда раньше не нужно было доверять своим сабам - не так, как я должен доверять Ангелу, — признался я. — Наши отношения совсем другие. — Потому что это навсегда, — ответил он. Затем, не сказав больше ни слова, он последовал за своими людьми и женой, а я остался ждать женщину, которую отправил задолго до Америки. Я вздохнул и уставился на свой пустой стакан. Без сомнения, она ждала множества причин - искала ли она выход? Или она нервничала из-за того, что выходила в одежде, которую я просил? Я должен был признать, что идея выставлять мою жену напоказ по подземелью в нижнем белье была одновременно источником болезненной ревности и гордого возбуждения. Я хотел, чтобы другие видели ее, хотели ее и знали, что если они когда-нибудь осмелятся прикоснуться к ней, я выпотрошу их внутренности и повешу на их собственных кишках. Прошло мгновение, и как раз в тот момент, когда я был уверен, что мне придется отправить одну из официанток, чтобы забрать ее, дверь наконец открылась. Я встал, когда появилась белая вспышка. У меня пересохло во рту. Ангел вышла из раздевалки и оглядела вестибюль в поисках меня. Ее глаза встретились с моими, и я почувствовал, как мой член дернулся в штанах. Черт, она была восхитительна. Идеальный комплект невинно-белого цвета. Однако она больше не была невинной. Я знал это. Она была уже не той женщиной, на которой я женился, но это не означало, что мы не могли иногда притворяться. Я был намного старше ее, и даже если прошло полдесятилетия с тех пор, как я в последний раз видел ее невинной молодой женщиной, вынужденной выйти замуж за мужчину на восемнадцать лет старше ее, я должен был, по крайней мере, признать, что она повзрослела. Когда она двинулась ко мне, покачивая бедрами, белые завязки ее стрингов натягивались по бокам с каждым шагом, мне пришлось сдерживаться, чтобы не кончить в штаны, как неопытному юнцу. Она не останавливалась, пока не встала передо мной, подняв лицо, чтобы показать светло-розовый оттенок, который был нанесен на ее щеки. Смущение? Я улыбнулся. Мне понравился этот намек на унижение, который она испытала. Я знал, что если бы я просунул пальцы ей между бедер, она и близко не была бы такой застенчивой, какой казалась. Она была бы влажной и готовой к тому, чтобы ее взяли. — Ты прекрасно выглядишь, женушка, — пробормотал я. Мимо прошел мужчина с молодой рыжеволосой девушкой под руку. Несмотря на это, его внимание отвлеклось и задержалось на заднице Ангела. Вспышка ярости пронзила меня. В то же время появилось другое чувство из глубин. Гордость. Собственничество. Он мог смотреть, но он никогда не смог бы получить то, что всегда должно было принадлежать мне. Я шагнул вперед, пока моя передняя часть не оказалась прямо напротив ее. Ее ресницы опустились, когда я обвил рукой ее шею сзади и притянул ее лицо к своей груди. Эта упрямая, дерзкая женщина была моей. Сегодня вечером я намеревался показать ей, как многого она упустила, когда она сбежала … и как сильно она захочет, чтобы я продвигался вперед до конца нашей супружеской жизни. Потому что Ангел была привязана ко мне, отныне и навсегда. Пока смерть не разлучит нас. Глава 1 8 Музыка, доносившаяся из скрытых динамиков, была низкой и пульсирующей. Это был чувственный, глубокий ритмичный ритм без текста, призванный усилить изменчивые эмоции слушателя или, в данном случае, похоть. Я практически дрожала от осознания происходящего, когда входила в главный клуб. Я должна была знать, что Гейвен не выпустил бы меня из клетки без предварительной договоренности. Этот человек был никем иным, как порочным извращенцем. Эти стоны. Эти вздохи. Наполненные болью и удовольствием крики освобождения. Один только звук этого в сочетании с голосами людей в комнате выводил меня из себя, напоминая о поездке сюда на лимузине. Словно почувствовав это, рука Гейвена опустилась мне на спину, кончики его пальцев слегка прошлись вдоль позвоночника, заставляя меня напрячься. — Что-то случилось, дорогая? — спросил он, хотя его тон был немного насмешливым. Он что, пытался поставить меня в неловкое положение? Я запрокинула голову и посмотрела ему в лицо, но, как всегда, он, казалось, скрывал большинство своих эмоций. Что ж, я не стану доставлять ему удовольствие своим дискомфортом. Он узнает, что его драгоценная жена стала новой женщиной - совсем другой женщиной. — Конечно, нет, — солгала я, слегка улыбнувшись ему. — Спасибо, что вывел меня сегодня вечером, Гей... хозяин. Я быстро исправилась, помня о нашем местоположении и о том, что эта фраза значила для него здесь. Здесь, в этом клубе, он был хозяином, а я - рабыней. Пристальный взгляд Гейвена сузился на моем лице. — Может быть, мы осмотримся вокруг? Хотя это было сформулировано как вопрос, по тому, как он взял меня за руку, не дожидаясь ответа, было очевидно, что он не ждал ответа. Я не сопротивлялась этому. Вместо этого я грациозно скользила рядом с ним, позволяя Гейвену взять инициативу на себя, пока я осматривала местность в поисках выхода. Я не могу сделать это прямо сейчас, но никто не мог сказать, представится ли мне такая возможность позже. Я должна использовать любой шанс, который у меня будет. Чем дальше мы продвигались по главному этажу клуба и чем дальше удалялись от его друзей, тем мрачнее становились сцены. Женщины, прикованные цепями к стенам, в то время как их коллеги-мужчины стояли у них за спиной. Иногда мужчина отступал назад и бил особенно зловеще выглядящим хлыстом по их позвоночникам, вызывая крики боли. Иногда мы проходили мимо более темной ниши, и мужчина оказывался гораздо ближе с обнаженной женщиной, склонялись над различными предметами - деревянными скамьями для порки, кожаными диванами и многим другим, - когда они брали их быстрыми, животными толчками. Мои губы скривились от отвращения. За последние несколько лет я кое-что узнала о мире рабства и подчинения, и если это то, чего Гейвен ожидал от меня, он может, черт возьми, забыть об этом. Хотя существовало множество способов вести БДСМ-образ жизни, я нашла один-единственный, который когда-либо привлекал меня, который действительно имел смысл. Доминант, который не понимал, в чем заключается истинный контроль, не был вообще не доминантом, а насильником. В конце концов, именно сабмиссив давала им разрешение. Любопытство заставило меня перевести взгляд на мужчину рядом со мной, когда его пальцы почти рассеянно двигались вверх и вниз по моей спине, как будто он не мог удержаться от прикосновения ко мне. Сначала я не подумала, что он заметил, но через несколько мгновений уголки его губ дернулись. И, не глядя на меня, он заговорил. — Ты хочешь что-то сказать, Ангел? Я моргнула. — Может быть. Наконец, он обратил свое внимание на меня, и я почувствовала на себе всю тяжесть его полуночно-голубых глаз. — Нервничаешь? — спросил он. Я покачала головой. — Просто сбита с толку. Он выгнул одну темную бровь. — От чего? Я жестом обвела комнату вокруг нас, и он подтолкнул меня обратно к стене, подальше от небольшой толпы зевак, наблюдающих за происходящим - смесь доминантов, доминанток и их сабмиссивов, любующихся зрелищем эксгибиционизма. — От того, чего ты ждешь от меня, — откровенно сказала я. Больше не было смысла увиливать от ответа. Он не получит от меня того, чего хочет, по крайней мере, недолго, но это не значит, что мне не было любопытно. Гейвен повернулся и прижал меня ближе к стене. Через плечо, мое внимание привлек конкретный доминант, выставлявшийся напоказ перед зрителями. У мужчины, хотя и явно была хорошая мускулатура, было несколько шрамов, пересекавших его обнаженную грудь и спину. Они белели на фоне его загорелой кожи, подрагивая от движений, когда он отступил назад и ударил женщину, которую привязал к стене. Она была более крупной женщиной, привязанной веревками, ее руки были связаны над головой, когда темноволосый мужчина, стоявший у нее за спиной, ударил ее девятихвостым хлыстом по позвоночнику. Она вскрикнула, когда он ударил ее снова, ее тело содрогнулось от удара. Однако мгновение спустя низкий стон донесся из ее горла, давая всем понять, что ей не просто больно. Она также находила удовольствие в этом ощущении.