Мягкие карамельные локоны просеивались сквозь кончики моих пальцев, как шелк. Я наклонился и вдохнул ее запах. Ни одна другая женщина не пахла так, как она. Ни одна другая женщина не удовлетворяла меня так, как она. Теперь она была у меня в руках, и знала она об этом или нет, но на этот раз от меня никуда не деться. Я планировал это с той самой ночи, когда она ушла. На следующие несколько недель Ангел Прайс прекратит свое существование. Она станет не чем иным, как моей игрушкой и моей маленькой куклой для траха. Она сделает, что я захочу, когда захочу и как я захочу. И если ей когда-нибудь хочется, чтобы у нее остался хоть дюйм свободы, она сделает все это с улыбкой на лице, ошейником на шее и сладкими словами "да, хозяин" на ее прекрасных губах. Я с нетерпением ждал возможности сломить ее и посмотреть, как новая, более сильная Ангел сможет пройти мое обучение. Раньше я был слишком снисходителен к ней, слишком понимающим, слишком боялся ее отпугнуть. Теперь, когда она воплотила в жизнь мои худшие опасения - ее невнимательность и заброшенность, - я больше ничего не боялся. Она поклониться мне, она встанет передо мной на колени, и она снова впустит меня в себя, и как только все закончится, я привяжу ее к себе самым глубоким образом. Мои руки опустились ниже по ее телу, мои пальцы прижались к ее животу. Рафаэль хотел наследника, и нравилось это его маленькой принцессе или нет, она подарит его мне. Глава 4 Мягкие черты лица Ангела напряглись во сне, когда я вынес ее из машины и отнес в дом, который специально для нее обустроил. Доктор уже ждал нас у входа. В ту секунду, когда он увидел меня, худощавый мужчина подскочил к двери и придержал ее открытой для меня, когда я вошел, только для того, чтобы мгновение спустя последовать за мной по пятам. Я прошел через дом и направился в спальню, где моя милая, предательская жена будет проводить все свое время, пока я полностью не обучу ее способам домашнего послушания. Я осторожно положил ее на кровать, и ее ресницы затрепетали. — Дай ей что-нибудь, чтобы она уснула, — приказал я. Доктор прыгнул вперед, когда я отступил назад. Его сумка опустилась на пол, когда он наклонился и достал маленький флакон с прозрачной жидкостью и предварительно упакованную иглу. Я наблюдал за ним, как ястреб, прекрасно понимая, что мои люди топчутся у двери, и только один шагнул вперед, рискнув войти в комнату. Пока врач готовил лекарства, я вернулся к своей правой руке. Несмотря на свой рост и каменное лицо, Маттео Ванини, несмотря на свои итальянские корни, не заботило, что в их мире я американец. Он был с мной большую часть последних четырех с половиной лет – покинув дом Рафаэлло вскоре после кончины этого человека. — Я хочу, чтобы люди вышли, — скомандовал я. — Я не хочу, чтобы она увидела их, когда проснется. Взгляд Маттео переместился с кровати на меня. — Ты думаешь, она испугается? Нет. Она, вероятно, узнала бы некоторых из них – большинство последовали за Маттео со времен правления Рафаэлло. Я хотел, чтобы они ушли по другой причине, и им не нужно было знать почему. Все, что им нужно было делать, - это повиноваться. — Просто убери их, — рявкнул я, прежде чем повернуться обратно как раз в тот момент, когда доктор воткнул иглу ей в руку, заставив вздрогнуть ее спящую фигуру. Ее ресницы затрепетали, но когда врач сжал шприц и успокоительное попало в ее кровь, сочетание этого и легкого замешательства, которое она, вероятно, испытывала, быстро вернуло ее в сон. Я наблюдал, как ее брови сошлись вместе, а затем, в конце концов, снова расслабились. Казалось, она еще глубже погрузилась в постель, когда все ее тело расслабилось, и она погрузилась в более глубокий сон. Позади меня Маттео выкрикивал приказы, подходя к двери и жестом отдавая приказы остальным. Как только врач закончил вводить успокоительное, которое должно было продержать ее без сознания еще некоторое время, он приступил к физическому осмотру. Я практически ощущал запах тела, исходивший от этого мужчины, когда он потел. Без сомнения, отчасти это было вызвано тем фактом, что теперь я нависал над ним, наблюдая за каждым его движением. Казалось, я ничего не мог с собой поделать. Прошло пять лет с тех пор, как я был так близок к своей собственной гребаной жене. Мне любопытно узнать, что она делала с телом, которое все это время должно было носить моих детей. После измерения ее температуры, кровяного давления и частоты сердечных сокращений доктор нервно оглянулся. — Эм, сэр? Мне... мне нужно провести более инвазивное обследование. Возможно, вы могли бы выйти из комнаты, пока я... — Нет, — Слово вырвалось у меня, когда я бросил на него мрачный взгляд. — Я буду помогать. Что тебе нужно? Доктор заметно сглотнул и с трепетом повернулся обратно к спящей Ангел. — В соответствии с вашей просьбой, — сказал он. — Мне... мне нужно раздеть ее и... э-э-э... проверить на наличие признаков полового акта. — Понятно. Выскользнув из куртки, я бросил ее на ближайший стул, прежде чем обойти кровать и забраться на нее. Игнорируя широко раскрытых глаз доктора я приподнял обмякшее тело Ангела и начал расстегивать ее блузку, стягивая ее с ее тела, пока я спускался к остальной одежде. Как только я закончил и она предстала перед моим взором обнаженной, я снова бросил взгляд на доктора. — Ты будешь смотреть только на то, что тебе нужно, чтобы закончить свой осмотр, — прорычал я. — Ты будешь прикасаться только к тому, к чему тебе нужно. Это ясно? Он резко кивнул. — Да, сэр. Конечно, сэр. Я... я бы никогда... — Простого "да" достаточно, — сказал я, обрывая его. Он кивнул и перевел взгляд на Ангела. Я откинулся на спинку ту сторону кровати, которая не была занята лежащей женщиной, и уставился на ее запрокинутое лицо. Мой взгляд опустился ниже, когда пальцы доктора ощупали ее живот, а затем он поднял ее руку, поворачивая ее сначала в одну сторону, затем в другую, прежде чем опустить и достать блокнот, чтобы что-то записать. Она была худее, чем я помнил. Слишком худой. Мягкость ее щек выровнялась. Ребенка, которым она, возможно, когда-то была, давно не было, и на его месте была женщина - коварная, убегающая беглянка. У нее были шрамы, которых раньше не было. Неглубокие линии поперек одного запястья и еще один на животе. Следы от лезвия? Кто бы посмел причинить ей боль? Мужчина? Враг? Было ли что-то еще, о чем мне нужно было знать? Как бы то ни было, я скоро узнаю. Я бы оторвался от самых ее губ, даже если бы это означало, что мне пришлось бы вытягивать это из нее пытками. Да поможет ей Бог, если она отдалась другому, я найду их всех и убью прямо у нее на глазах. — Я-я собираюсь начать осмотр нижней части тела, — заикаясь, пробормотал доктор, подходя к краю кровати. Стиснув зубы, я как-то странно кивнул. Одно неверное движение и "Глоку", лежащему в кобуре у меня на груди, предстояло впервые за долгое время потренироваться. Я взглядом призывал его сделать хоть одно неверное движение, но он этого так и не сделал. Как только этому человеку дали добро, он стал настоящим профессионалом. Осторожными, но нежными руками он раздвинул ноги Ангела, а затем натянул пару перчаток. — Это было бы легче сделать в больнице, сэр, — сказал он. — Она не пойдет в больницу, — сказал я. Он кивнул. — Понял. Однако я просто говорю, что в случае, если вам понадобится повторное обследование, это должно быть сделано, когда женщина бодрствует и в подходящей и продезинфицированной обстановке. — В этой комнате чисто, — огрызнулся я. Доктор не ответил, он двинулся вперед и пальцем в перчатке прикоснулся к ее киске. Ярость захлестнула меня при виде того, как другой мужчина прикасается к ней в месте, принадлежащем только мне. Несмотря на то, что это был мой выбор, несмотря на то, что я заказал его здесь, мне следовало пригласить женщину-врача. Тогда, по крайней мере, у меня в голове не звучал бы этот непрекращающийся голос, приказывающий мне зарезать мужчину у изножья кровати. Я задержал дыхание и на мгновение закрыл глаза, ущипнув себя за переносицу в ожидании, когда это закончится. К счастью, доктор действовал быстро. Не прошло и нескольких минут, как я услышал характерный звук снимаемых с него перчаток. Мои глаза резко открылись, и я сел, когда доктор потянулся за одеялом, свисавшим с края кровати. Он прикрыл им Ангела, прежде чем вернуться к своей сумке. — Женщина вполне здорова, сэр, — начал он свои наблюдения. — Она выглядит подтянутой, и у нее нет никаких текущих проблем, которые заметны внешне, — Мужчина что-то записал в своем блокноте, продолжая. — Однако без сознания пациентки я не смогу определить, есть ли какие-либо другие проблемы с ее здоровьем. — Она была с другим мужчиной? Вопрос застрял у меня в горле, но я должен был знать. Мой взгляд снова наткнулся на спящую фигуру Ангела. Я должен был знать, как далеко зашло ее предательство. Я бы осушил трупы любого, кому пришло бы в голову прикоснуться к моей гребаной жене, и выбросил бы их в залив, не колеблясь ни секунды. Доктор покачал головой. — Нет никаких свидетельств недавнего полового акта, — ответил он, сделав паузу, прежде чем оторвать голову от своего блокнота. — А что касается другого вашего беспокойства, то я также не увидел никаких признаков родов. У меня в груди полегчало, но лишь слегка, потому что в следующее мгновение его слова вызвали еще одну волну гнева, захлестнувшую меня. — Срок ее противозачаточного имплантата, похоже, подходит к концу – если она хочет продолжать, я рекомендую привезти ее в больницу, чтобы его удалили и установили новый. Противозачаточные? Мой взгляд метнулся вниз, к женщине, так мирно дремавшей рядом со мной. О, нет, так не пойдет. Теперь, когда Ангел снова в моих руках, она выполнит свою часть нашей маленькой сделки. Об этом я бы позаботился. — Убери его, — приказал я. Доктор остановился и уставился на меня, разинув рот. — З-здесь? Оторвав свое внимание от жены, я сосредоточился на тонком мужчине. — Да, — прорычал я. — Я хочу, чтобы эта штука исчезла из нее сейчас же. Уронив свой блокнот, доктор повернулся в мою сторону. — Сэр, для этого требуется безопасная и чистая обстановка. Мне нужно будет разрезать кожу, чтобы удалить ее скальпелем. — У тебя скальпель? — потребовал я. Мужчина продолжал таращиться на меня, как будто не мог поверить в услышанные слова. — Д-да, — наконец ответил он, — но я... — Тогда проведи процедуру. — Без ее согласия? — Он уставился на меня. Мои губы искривились в жестокой улыбке. — Ты здесь, не так ли, док? — спросил я. — Не начинай вести себя так, будто у тебя сейчас есть совесть. Доктор задрожал. — Это неэтично, — сказал он. — Я... я просто не могу...