Дома Елену встретил Марат с сонным ребенком на руках. — Пробовал играть с Сашей, но он засыпает, — объяснил муж. — А ты чего так долго? — В СИЗО нужно было заехать, допросить Резака. Ольга Ивановна готовилась уйти домой. Она шикнула на зятя: — Сашу разбудишь. Иди укладывай. — И вытеснила Марата из коридора. Оставшись вдвоем, мама принялась отчитывать дочь: — Ты с убийцами время проводишь, а зятек с молодой напарницей. Ты ее видела? — Ну, конечно. — Глаза, как два пистолета, так и ищут мужика. И цель она уже нашла, помяни мое слово. — Мама, спасибо. Завтра пораньше приходи, у меня много дел. — Не слушаешь ты меня, Лена, — упрекнула Ольга Ивановна. Глава 11 Прибыв утром в Следственный комитет, Петелина первым делом зашла в лабораторию, которая находилась на первом этаже. Эксперты-криминалисты уже были на месте. Головастик подпитывал нейроны мозга плиткой горького шоколада и предлагал лакомство коллеге. Светлана Маслова пила зеленый чай и отворачивалась от угощения: — Не искушай, змей. Там калорий на полдня вперед. Старший следователь поздоровалась и обратилась к Устинову: — Миша, мне не дает покоя сказка. Удалось выйти на отправителя? — По электронному адресу автора не определишь. Послание пришло с временного ящика, на вопросы редакции Сказочник не отреагировал. — Твоя подруга, Маша Луганцева, заявила, что запись прислал убийца. Это для шумихи или она действительно так думает? — По ее словам, все репортеры падкие на славу. Ни журналист, ни блогер не стал бы шифроваться под вымышленного Сказочника. Петелина отломила кусочек шоколада, задумчиво пожевала и сказала: — Если сказку прислал убийца, то преступления на строке и со студентом задуманы специально. И тогда это открытый вызов для нас. — Идейный противник? — вскинул брови Устинов. — Кто-то хочет обратить внимание на пренебрежительное отношение к мигрантам. Эта тема замалчивается. Но от пяти убийств — четыре против одного — не отмахнешься. — Блогеры уже подхватили горячую тему о людях второго сорта, — подтвердила Маслова. — Варварский метод самый действенный мог бы сказать наш Василич, — кивнул Головастик. — Для блогеров убийство — болтовня, для родных — горе, а для нас — работа, — сделала вывод следователь. Петелина покинула лабораторию и направилась в свой кабинет на третий этаж. На широкой центральной лестнице ее догнал Железный Феликс и грубо схватил за руку: — Петелина, какого черта ты допрашиваешь Резака без моего ведома? — Белькевич мог дать сведения об убийстве студента. — И что, дал? — Я не думаю, что Резак так крут, как его кличка. Больше показухи и желания прославиться, чем реальных действий. Типичный блогер. — Белькевич сознался в трех убийствах. — Поздравляю! Прекрасная работа. — Петелина выдернула руку и потерла место захвата: — А что так мало? Вытряси больше, ты же Железный Феликс. Глаза Дорецкого сузились. Он процедил: — Ты на что намекаешь, Петля? — Разуй глаза, Дорецкий! — не сдержалась Елена. — Радикалы из «Набата» снимали избиения мигрантов и выкладывали в сеть для собственного пиара. Когда забили одного несчастного до смерти, то испугались и спрятали тело. — И что? — Остальные жертвы, которых ты приписываешь Белькевичу, убиты не битой, а ножом. Их трупы никто не прятал. — Резак действовал не один. Я объявил в розыск его подельников. Кто-то из них мог использовать холодное оружие. — Главное отличие в том, что убитых ножом не избивали. Сразу резали, и никаких съемок. Таких убийств десятки! Белькевич прямо указал на прихрамывающего убийцу. Ты отработал версию с хромым? — Мало ли что он сочиняет. — Кто из вас больше сочиняет еще надо разобраться. Схватил самовлюбленного националиста и давай на него висяки вещать. — Ну, знаешь, Петля! На лестнице появился полковник Харченко. Елена смутилась, а Дорецкий продолжил повышенным голосом: — Резак сознался — это главное! А ты мне не мешай. Я знаю, что делать! Харченко нахмурился: — Что за шум? Служебные дискуссии надо вести в служебных кабинетах. И повежливее. — Петелина за Резака моего вступилась. Оправдать хочет, — пожаловался Феликс. — В обвинении есть нестыковки, — отметила Елена. Харченко перевел на нее недовольный взгляд: — Елена Павловна, ты оправдываешь межнациональную резню? — Ничего подобного. — Тогда ты, конечно, согласна, что чем дольше Резак и такие как он будут сидеть за решеткой, тем лучше для общества. — Я над этим работаю, — поддержал тезис начальника Феликс. — Всем нам пора работать, — приказным тоном изрек полковник, одарил недовольным взглядом каждого из подчиненных и ушел. Петелина направилась к себе. Кабинет Дорецкого располагался в том же крыле здания. Он не отставал. Елена раздраженно бросила через плечо: — Феликс, тебе обязательно ругаться при начальстве? — Чтобы ты на меня потом не пожаловалась. — А что, за мной подобное замечалось? — Ты любимица Харченко. Тебе громкие дела, а мне разборки мигрантов достаются, — с обидой признался Дорецкий. Елена сунула ключ в дверь кабинета и обернулась к коллеге: — Поэтому решил раздуть дело националиста, как мыльный пузырь? Дорецкий насупился и прозудел вполголоса: — Объективность такова, Петля, что я быстрее тебя раскрываю убийства. Начальство это ценит. Я стал капитаном раньше тебя, и майором стану раньше. Ты подумай на перспективу и лучше дружи со мной. — Я так и делаю. Друг всегда говорит правду, — парировала Елена и вошла в кабинет.