Лопахин вздохнул и продолжил серьезным тоном: — Что тут скажешь. Шансов у парня не было. Шея — самое уязвимое место. Он получил сильный режущий удар острым ножом между нижней челюстью и кадыком. Верная смерть. Остальное вторично — шейный позвонок сломан при падении тела, разрыв мягких тканей, большая кровопотеря. — Вы нашли что-нибудь общее в способе убийства студента и убийствах рабочих на стройке? — В направлении написано, что следователь Дорецкий занимается убийствами мигрантов. — Да, заключение отправьте ему. А мне на словах самое главное. — Неугомонная Петля, — с доброй интонацией упрекнул Лопахин. — Тогда слушайте. Все четверо убиты ножом. Если со студентом удачный удар мог быть случайностью, то на стройке действовал человек, который умеет владеть холодным оружием. — Откуда такой вывод? — заинтересовалась следователь. — Я сужу по характеру ранений. Убийца не психовал, а действовал расчетливо. Ни одного лишнего удара: либо по лицу, чтобы шокировать противника, либо в жизненно важный орган. — Судмедэксперт стал объяснять: — У двоих хлесткие режущие удары в боковую поверхность шеи. Много крови, мгновенная смерть. — Столько крови я давно не видела, — согласилась следователь и припомнила: — Двое других убиты ударами в живот. Так? — Не просто в живот, — поправил судмедэксперт. — Ранения в живот хоть и болезненны, но не фатальны. Убийца бил точно в печень — снизу-вверх под правое нижнее ребро. Для верности проворачивал нож в ране. В результате обильное желудочно-кишечное кровотечение, кровь изо рта и смерть в течение нескольких минут. Я подробно напишу в заключении. — На стройке найдено орудие убийства — таджикский корд национальный нож. Миронов мог быть убит аналогичным ножом? — Вполне. В любом случае это должен быть острый крепкий нож с длинным клинком и удобной ручкой. А тот, кто нанес удар студенту, физически крепок. Иначе убийца бы упал или выронил нож. — Спасибо, Иван Иванович. Вы быстро справились. — Меня еще и Мила торопит. Ей точно не могу отказать. Милой Лопахин называл Людмилу Владимировну Астаховскую. Вот уже год, как одинокие люди сошлись и жили вместе, отчего каждый словно помолодел. После разговора с патологоанатомом Петелина включила ноутбук, открыла присланную Устиновым ссылку и начала просмотр фотографий и видеороликов из телефона Максима Миронова. Довольно быстро следователь обнаружила знакомое место. — Да это же корпус «Венского квартала», — пробормотала она. Судя по съемке Миронов тщательно изучал строящееся здание и планировки комнат на разных этажах. Студент зашел в здание через подземный этаж, где планировался паркинг, поднялся по лестнице до самого верха, снимая на каждом этаже бетонные коробки недостроенных помещений. Затем выбрался на крышу, где изучил выступающие конструкции. Многочисленные кадры не давали ответа на вопрос: что именно студент делал на стройке, где впоследствии было совершено массовое убийство? Петелина решила позвонить его однокурснику Никите Березину. На этот раз студент ответил сразу. Следователь начала разговор с личных взаимоотношений Миронова: — Никита, я поговорила с Верой. Она встречалась с Максимом около месяца. Как она говорит: дружба, керлинг, без ссор и интима. Это так? — Ну да, — подтвердил Никита. — А раньше с кем встречался Максим? Были у него близкие отношения с девушками? — Ничего серьезного. Так поболтать, потусоваться. — Ты рассказывай, а я решу серьезно это или нет. — На втором курсе Макс встречался с девушкой, но она оказалась школьницей. И Макс с ней расстался. — Дружить можно с кем угодно. А вот физическая близость с несовершеннолетней… — Поэтому он с ней и расстался, — торопливо ответил Никита. — Спросил, что будет, если вдруг… Ну, вы понимаете. — А ты что ответил? — Да так. Открой глаза, говорю, тебе что, студенток мало? — И Макс послушался? — Забил он на школьницу. У нас на факультете девчонок больше, чем парней. — Никита спохватился: — Только вы не подумайте ничего плохого, мы с Настей и Верой из-за керлинга познакомились. Это круто оказалось. Ответ немного задел Петелину. Ее красивая умная Настя интересует парней только как мастер спорта по керлингу? Следователь перешла к главному вопросу. — Передо мной телефон Миронова, — сообщила она студенту. — Смотрю фотографии и вижу странное место. Если вы друзья, ты должен знать, зачем Максим пробрался на стройку жилого комплекса «Венский квартал»? Никита с минуту переваривал информацию, затем промямлил: — Макс планировал квест на стройке. В подробности не посвящал, готовил сюрприз. — И часто он так делал? — Мы снимали помещение для квестов, но прогорели. И Макс решил сделать что-нибудь интересное в заброшенном здании или на стройке. — Что он рассказывал про эту стройку? — Почти ничего. Сказал, что в «Венском квартале» есть где развернуться. В последнем разговоре похвастался, что придумал самый страшный квест. — Страшный? — переспросила Петелина. — Он любил громкие названия. Это же игра. «Жизнь страшнее», — мысленно согласилась Петелина и спросила: — А ты с ним ходил на эту стройку? — Нет. Я же сказал, Макс готовил сюрприз. «Возможно, поэтому ты остался в живых», — подумала следователь. После разговора она сопоставила новые факты с рабочими версиями убийств. Обычно во время бытовых ссор обиженный человек действует спонтанно и наносит множество колото-резаных ран первым подвернувшимся под руку ножом. На стройке было иначе: нож специальный, удары выверенные. Можно предположить, что убийца профессионально владеет холодным оружием. Кому выгодно массовое убийство мигрантов? Радикальным националистам. Их лидер по кличке Резак сидит в тюрьме, а резня мигрантов продолжается, значит Резак не виновен. Отмороженные радикалы могли исходить из такой прямолинейной логики. И зарезали сразу четверых. Они рассчитывали на шумиху, которая поможет их главарю оправдаться. Допустим, так и было. Националисты совершили задуманное, но на месте преступления их случайно увидел студент Максим Миронов. Пришлось выследить и убить его. Тут радикалы просчитались, смерть студента затмила массовое убийство таджиков. В процессе рассуждения Елена непроизвольно нарисовала предмет, похожий на клинок. С удивлением рассмотрела рисунок и согласилась с интуицией: она должна обязательно допросить обвиняемого по имени Резак. Глава 9 В следственный изолятор Петелина явилась в форме майора юстиции, предъявила служебное удостоверение, расписалась в журнале посещений, и ее проводили в комнату для допросов. Вскоре туда привели скованного наручниками Семена Белькевича по кличке Резак. Рослый лысый мужчина с усами в виде подковы и развитыми мышцами возглавлял праворадикальное объединение «Набат». Белькевич обвинялся в совершении убийств мигрантов на почве национальной ненависти и вражды в составе организованной группы. Резак пребывал за решеткой уже четвертый месяц. Его соратники по «Набату» находились на свободе. По версии Петелиной дружки Резака могли убить студента Миронова, как опасного свидетеля бойни на стройке. Увидев привлекательную женщину в форме, Белькевич приободрился: — У меня новый следователь? Наконец-то! — А чем прежний плох? Возможно, я еще хуже, — решила подыграть Петелина. — Ха! Женщины слушают, а не диктуют условия. Надеюсь, меня, наконец, выслушают и поймут. Желание выговориться надо поощрять, решила следователь и задала общий вопрос: — Гражданин Белькевич, как, по-вашему, за что вы арестованы? — За стремление сделать Родину чище и лучше. Мы боремся за чистоту расы, чтобы на наших улицах были славянские лица и православные храмы. — Какие методы борьбы вы используете? — Болтовня и митинги не помогают, власть нас не слушает. Сами видите, на наших улицах всё больше чужаков. Поэтому мы вынуждены прибегать к радикальным мерам. Запугать и выгнать мигрантов — вот наша задача. — Мигранты понятие широкое. Кого именно надо выгнать? — Всех без разбора: таджиков, узбеков, киргизов и кавказцев заодно! — запальчиво ответил Резак. — Как вы определяете, кто неугодный мигрант, а кто наш родной россиянин? — Ха! По морде, по языку. Меня тошнит, когда слышу на улице тарабарскую речь.