– Ты по-прежнему считаешь, что он использует его до коронации? Нос у гоблина слегка подрагивает. – Ловкий ход. Как только корона будет на вашей голове, сбросить ее не сможет уже ничто. До этого момента я еще не была уверена, кому предназначен яд. Открываю рот и тут же прикусываю язык, чтобы не сморозить какую-нибудь глупость. Разумеется, речь идет о самом Даине. Чьей еще смерти может желать Балекин? Если бы речь шла об особе не столь значительной, он, скорее всего, избрал бы другой, менее дорогостоящий способ. Даин, похоже, заметил, что я удивлена. – Мы с братом никогда не ладили – уж слишком он честолюбив. И все же я надеялся… – Он машет рукой, словно отгоняет какую-то мысль. – Яд, хотя и считается оружием трусов, отличается эффективностью. – А как же принцесса Эловин? – спрашиваю я, не подумав как следует. Возможно, яд предназначен и ей тоже. У такой женщины, как королева Орлаг, отравы должно быть целая тележка. Мой вопрос остается без ответа. – Может быть, Балекин планирует жениться на ней, – говорит Таракан, к нашему с Даином удивлению. И, видя реакцию, пожимает плечами. – А что? Если он не позаботится о хорошем прикрытии, то станет следующим, кто получит нож в спину. А что касается женитьбы на сестре, то такое у джентри уже случалось. Впервые за время разговора Даин позволяет себе рассмеяться. – Если он женится на ней, то получит нож в грудь. Эловин всегда казалась мне женщиной мягкой и доброй. И теперь я снова сознаю, как мало на самом деле знаю о мире, в котором собираюсь прокладывать путь. – Идем. – Таракан жестом предлагает мне встать. – Пора тебе познакомиться с остальными. Бросаю просительный взгляд в сторону Даина. Не хочу идти с гоблином, которого только-только встретила и которому еще не вполне доверяю. Даже я, выросшая в доме военного, боюсь гоблинов. – Пока ты не ушла… – Даин поднимается и подходит ко мне. – Я обещал, что никто, кроме меня самого, не сможет принудить тебя делать что-то вопреки твоему желанию. Боюсь, мне придется исполнить это обещание. Джуд Дуарте, я запрещаю тебе говорить вслух о том, что ты служишь мне. Я запрещаю тебе выражать это письменно или песней. Ты никогда и никому не расскажешь о Таракане и других моих шпионах. Ты никогда не раскроешь их секреты, места их встреч, их убежища, квартиры. Пока я жив, ты будешь исполнять это требование. На шее у меня бусы из ягод рябины, но от магии гейэс они защитить не могут. Это не обычные чары и не простое волшебство. Бремя заклятия обрушивается на меня, и я знаю, что, если только попытаюсь заговорить, губы не смогут оформить запретные слова. Мне это сильно не нравится. Ужасное, неконтролируемое чувство заставляет рыться в голове, искать способ обойти эту заповедь, но ничего не получается. Думаю о нашей первой поездке в Фейриленд. Как же плакали, буквально выли, Тарин и Виви. Вспоминаю угрюмое лицо Мадока, его каменный подбородок. К детям, тем более человеческим, он явно не привык. Как же, наверно, звенело у него в ушах. Как, должно быть, он хотел, чтобы мы заткнулись. Думать о Мадоке что-то хорошее трудно – на его руках кровь наших родителей, – но в его пользу я скажу вот что: он никогда не прибегал к магии, чтобы стереть нашу печаль или приглушить наши голоса. Он никогда не делал ничего такого, чтобы облегчить себе жизнь. Стараюсь убедить себя, что принц Даин делает все правильно, налагая на меня печать молчания, что без этого нельзя. Но по коже бегут мурашки. В какой-то момент меня даже посещает сомнение: а правильным ли было решение поступить к нему на службу. – И еще одно, – говорит Даин, останавливая меня уже у порога. – Знаешь, что такое митридатизм? Я качаю головой – что бы он ни собирался сказать сейчас, мне нет до этого никакого дела. – Поинтересуйся. – Он улыбается. – Это не приказ, а только лишь предложение. Иду за Тараканом по дворцу, держась на несколько шагов позади, чтобы никто не подумал, что мы вместе. Проходим мимо генерала, знакомого Мадока. Я опускаю голову. Не думаю, что он станет присматриваться и может узнать, но на всякий случай… – Куда мы идем? – шепотом спрашиваю через несколько минут. – Далеко еще? – Потерпи немного, – резко отвечает гоблин и, открыв буфет, забирается внутрь. Глаза его отсвечивают оранжевым, как у медведя. – Давай залезай и закрой дверцу. – Я не вижу в темноте, – напоминаю я, потому что жители Фейриленда постоянно забывают об этой нашей особенности. Он фыркает. Забираюсь вслед за ним в тесное пространство, съеживаюсь так, чтобы не коснуться гоблина, и закрываю дверцу. Слышу, как мягко скользит дерево, чувствую порыв холодного, влажного воздуха и запах сырого камня. Таракан осторожно берет меня за руку, но я все равно помню о его когтях. Не протестую, когда он тянет меня вперед, позволяю прикоснуться к голове, когда нужно наклониться. Наконец выпрямляюсь и вижу, что мы на узкой платформе, кажется, над дворцовыми винными погребами. Глаза еще не привыкли к темноте, но, судя по тому, что я вижу, под дворцом расположена целая сеть петляющих переходов. Интересно, многие ли знают о ее существовании. Улыбаюсь – приятно все-таки владеть секретом. И, подумать только, этим секретом владею я. А знает ли Мадок? Кардан точно не знает. Губы растягивает довольная ухмылка. – Может, хватит лыбиться? – ворчит Таракан. – Я уже заждался. – Расскажешь что-нибудь? – спрашиваю я. – Ну, там, куда идем и что будет, когда придем? – Сама подумай. Пошли. – Ты же сказал, что мы с кем-то встретимся. – Стараюсь не отставать, чтобы не споткнуться. – А принц взял с меня обещание не раскрывать местонахождение тайных убежищ. Понятно, что мы направляемся в твою берлогу. Но я все равно не представляю, что мы будем там делать. – Может, познакомим тебя с секретным рукопожатием. – Таракан делает что-то – в темноте мне плохо видно, что именно, – и секундой позже я слышу щелчок, как будто кто-то вскрыл замок или разрядил капкан. Меня подталкивают легонько в спину, и я оказываюсь в еще одном, едва освещенном туннеле. О том, что впереди дверь, узнаю, когда, к удивлению Таракана, врезаюсь в нее. – А ты и вправду не видишь. Тру лоб. – Я же так тебе и сказала! – Да, сказала, но ты же лгунья, – напоминает он. – Нельзя же верить всему, что ты говоришь. – Но зачем мне лгать насчет того, что мы не видим в темноте? – возмущаюсь я. Вопрос повисает в воздухе. Ответ очевиден – проверяет, смогу ли я в одиночку найти обратный путь. Не увижу ли что-то, чего увидеть не должна. Насколько осторожным ему нужно быть в моем присутствии. Пора бы уж мне перестать задавать глупые вопросы. А ему пора избавиться от паранойи, ведь в любом случае я ничего не смогу рассказать, поскольку Даин положил на меня заклятие молчания. Таракан открывает дверь, и в коридор изливается столько света, что я машинально вскидываю руку и закрываю ладонью лицо. Жмурюсь и лишь потом заглядываю в логово шпионов принца Даина. С четырех сторон нас окружают утрамбованные земляные стены, переходящие вверху в закругленный потолок. В первую очередь в глаза бросается большой стол, за которым сидят два незнакомых мне фейри. Оба смотрят на меня без особой радости. – Добро пожаловать ко Двору теней, – говорит Таракан. Глава 14 У двух других членов шпионской группы Даина тоже кодовые имена. Сухощавый, симпатичный фейри, отчасти похожий на человека, подмигивает мне и предлагает называть его Призраком. Волосы у него песочного цвета, что нормально для человека, но необычно для фейри, а уши слегка заостренные. Второй – миниатюрная, хрупкая девушка с крапчатой, как у косули, коричневой кожей. Волосы – белое облако вокруг головы, а на спине пара крохотных, как у бабочки, серо-голубых крылышек. В ней есть что-то от пикси и даже от импа. Ее я знаю. Видела при королевском дворе на пиру по случаю полной луны. Там она украла пояс у одного огра – с пристегнутым оружием и подсумками. – Я – Бомба, – говорит она. – Люблю все взрывать. Я киваю. Для фейри такая прямота необычна, хотя, с другой стороны, мне привычнее общество придворных фейри с их этикетом. Фейри-одиночки тоже явление редкое. Я в недоумении – как с ними разговаривать? – Так вас, значит, трое? – Теперь уже четверо, – говорит Таракан. – Наша задача – обеспечить, чтобы принц Даин оставался жив, и держать его в курсе всего, что делается при Дворе. Ради его коронации мы крадем, обманываем, подглядываем и подслушиваем. И когда он станет королем, мы также будем красть, обманывать, подглядывать и подслушивать ради того, чтобы он остался на троне. Киваю. Увидев, что представляет собой Балекин, я лишь укрепилась во мнении, что хочу видеть королем Даина. Рядом с ним будет Мадок, и, если я проявлю себя наилучшим образом, может быть, они избавят меня от приставаний джентри. – Ты можешь делать то, на что не способны мы, остальные, – говорит Таракан. – Во-первых, смешиваться с людьми-слугами. Во-вторых, свободно находиться среди джентри. Мы научим тебя кое-каким трюкам. Так что до тех пор, пока ты не получишь непосредственно от принца другое задание, твоя работа – делать то, что скажу я. Чего-то в этом роде я и ожидала. – Только так, как сегодня, получится не всегда. Мне нужно ходить на занятия, а если буду часто пропускать, рано или поздно кто-нибудь заметит и спросит, где я была. А еще у Мадока такой порядок в доме, что около полуночи все ужинают в столовой. Таракан смотрит на Призрака и пожимает плечами. – В том-то и проблема с проникновением во дворец. Этикет отнимает слишком много времени. Когда можешь освободиться? – После того, как все отправляются спать. – Неплохо. Один из нас встретит тебя у дома и либо доставит в нужное место, либо передаст задание на словах. Приходить каждый раз сюда необязательно. Призрак кивает с таким видом, будто мои проблемы – это часть работы, но для меня они детские отговорки.