Валериан достает из кармана мои бусы с ягодами рябины и скалится. Должно быть срезал, когда я уснула. Мне становится не по себе при мысли, что он был так близко и мог не только срезать бусы, но и порезать кожу. – А теперь ты будешь делать то, что я скажу. – Я практически ощущаю в воздухе запах чар. – Позови Кардана. Скажи, что он победил. А потом спрыгни с башни. В конце концов родиться смертным – это почти то же самое, что родиться уже мертвым. Жестокость приказа, решимость без колебаний переступить последнюю черту шокируют меня. А ведь случись это несколько месяцев назад, и я бы не смогла противиться магии. Я бы подчинилась, признала себя побежденной и спрыгнула с башни. Я погибла бы сегодня, если бы не та сделка с Даином. Возможно, Валериан планировал мое убийство с того дня, когда пытался задушить. Помню, как горели его глаза, помню, с каким интересом он наблюдал, как я задыхаюсь. Тарин предупреждала, что я доиграюсь до смерти, а я хвастала, что, мол, готова ко всему. Нет, не готова. – Пожалуй, воспользуюсь ступеньками, – говорю я Валериану, изо всех сил стараясь не показать, как потрясли меня его слова. И с безразличным видом, словно все происходящее совершенно естественно, иду мимо него. Секунду-другую он смотрит на меня растерянно, но быстро трансформирует растерянность в ярость и встает у меня на пути, не пропуская к выходу. – Я приказал тебе. Почему ты не подчиняешься? Смотрю ему в глаза и заставляю себя улыбнуться. – Ты дважды имел преимущество передо мной и дважды не смог им воспользоваться. Попробуй еще раз – удачи. – Ты – ничтожество! – кричит он в бешенстве, брызгая слюной. – Вы, смертные особи, только притворяетесь такими стойкими. На самом деле вся ваша жизнь – одна долгая игра в самообман. Если бы не ваша способность врать, вы бы все перерезали себе горло, чтобы положить конец страданиям. Меня цепляет слово «особи», само его представление о нас как о чем-то совершенно ином, вроде муравьев, собак или оленей. Не знаю, прав он или нет, но мне это не нравится. – Не могу сказать, что так уж страдаю сейчас. – Главное – не показать, что мне страшно. Он презрительно кривит рот. – Какое у вас может быть счастье? Совокупляться да рожать? Ты сошла бы с ума, если бы приняла правду о себе. Ты – пустое место. Тебя все равно что нет. Твоя единственная цель – наплодить как можно больше себе подобных и умереть бессмысленной и мучительной смертью. Снова смотрю ему в глаза. – И? Валериан как будто застигнут врасплох, хотя злобная ухмылка так и осталась на его лице. – Да. Да. Конечно. Я умру. А еще я большая лгунья. И что с того? Он толкает меня. Прижимает к стене. – Признай, что ты проиграла. Пытаюсь вывернуться, но Валериан не дает – схватил за горло и сжимает пальцы, так что дышать все труднее. – Я могу убить тебя прямо сейчас. И тебя все забудут, как если бы ты и не родилась. Сомневаться в его намерениях не приходится, угроза вполне реальна. Уже задыхаясь, достаю из кармашка нож и бью ему в бок. Прямо между ребрами. Будь лезвие подлиннее, оно проткнуло бы легкое. Его зрачки моментально расширяются от шока. Хватка ослабевает. Я знаю, что сказал бы Мадок – поверни лезвие вверх и дави. Бей в артерию. Целься в сердце. Но если я это сделаю, то убью одного из привилегированных сынов Фейри. Невозможно даже представить, каким будет наказание. «Ты не убийца». Отталкиваю Валериана, высвобождаю нож и выбегаю из комнаты. Окровавленный нож прячу в карман. Быстро, стуча каблуками по каменным ступенькам, спускаюсь по лестнице. Оглянувшись, вижу: он стоит на коленях и зажимает ладонью рану, чтобы остановить кровь. При этом еще и шипит от боли. Ах да, мой нож – холодное железо, а оно для фейри очень опасно. Хорошо, что ношу с собой, вот и пригодилось. Сворачиваю за угол и едва не сталкиваюсь с Тарин. – Джуд! Что случилось? – Идем. – Я тащу ее за собой туда, где сидят остальные. На костяшках пальцев, на ладони у меня кровь, но ее немного, и я быстро стираю все туникой. – Что он тебе сделал? – кричит Тарин, едва поспевая за мной. Снова говорю себе, что не злюсь на сестру, что она вовсе не обязана охранять меня и навлекать на себя неприятности. Тем более что она с самого начала не хотела в этом участвовать, о чем неоднократно говорила. Хотя, конечно, могла бы предупредить, шепчет раздраженный голос, разбудить – и к черту последствия. Да, могла бы. Но я и сама не предполагала, что Валериан решится зайти так далеко. Пересекаем лужайку, и тут навстречу нам идет Кардан. Одежда свободная, в руке – учебный деревянный меч. Заметив кровь на моих пальцах, нацеливает на меня острие. – А ты, похоже, порезалась. Интересно, его не удивляет, что я жива? И не наблюдал ли он все это время за башней, не ждал ли развязки увлекательного спектакля с моим смертельным, самоубийственным прыжком в финале? Я достаю из-под туники нож с красноватыми разводами на лезвии и показываю ему. Улыбаюсь. – Могу и тебя порезать. – Джуд! – восклицает Тарин, явно шокированная моей дерзостью. Да, мое поведение шокирует. Ну и пусть. – Да иди же, – отмахивается от нее Кардан. – Не докучай нам. Тарин отступает на пару шагов. Теперь уже и я удивляюсь. Это что такое? Часть игры? – А разве твой грязный нож и не менее грязные привычки должны что-то значить? – лениво тянет он и смотрит так, словно я допустила бестактность, направив оружие на него, хотя именно его прихвостень напал на меня. Уже во второй раз. Кардан как будто ждет от меня какой-то остроумной реплики в ответ на его выпад, но я не знаю, что сказать. Неужели его и впрямь нисколько не беспокоит, что я сделала с Валерианом? Возможно ли, чтобы он не знал о планах своего подручного? Увидев невдалеке Локка, Тарин спешит к нему через поле. Они перебрасываются несколькими словами, и она уходит. Заметив, куда я смотрю, Кардан фыркает, будто его оскорбляет мой запах. Локк направляется к нам – свободная походка, сияющие глаза. Машет мне. Я чувствую себя почти в безопасности. Хорошо, что Тарин прислала его. И хорошо, что Локк идет сюда. Обращаюсь к Кардану: – Ты ведь думаешь, что я недостойна его. Он медленно улыбается, и эта улыбка напоминает луну, неторопливо опускающуюся за волны озера. – О нет. Вы идеально подходите друг другу. Локк, подойдя, кладет руку мне на плечи. – Идем отсюда. И мы уходим. Даже не оглянувшись. Идем через Кривой лес, все деревья в котором наклонены в одном направлении, словно с первых дней жизни их кренил сильный ветер. Я останавливаюсь, срываю с колючего ежевичного куста несколько ягод. Прежде чем отправить их в рот, сдуваю сахарных муравьев. Предлагаю ягоду Локку, но он отказывается. – В общем, если коротко, Валериан пытался меня убить, – заканчиваю я свою историю. – Пришлось ударить его ножом. – Ты ударила Валериана ножом? – Так что у меня могут быть проблемы. – Я перевожу дух. Он качает головой. – Валериан никому не скажет, что над ним взяла верх смертная девушка. – А Кардан? Разве его не беспокоит, что план сорвался? – Я смотрю на виднеющееся между деревьями море. Кажется, оно уходит в вечность. – Сомневаюсь, что он даже знает об этом, – говорит Локк и, заметив мое удивление, улыбается. – Ему, конечно, хотелось бы убедить тебя, что он наш лидер, но Никасия больше любит власть, мне нравится драма, а Валериану – насилие. Кардан обеспечивает нас и первым, и вторым, и третьим. – Драма? – эхом повторяю. – Мне нравится, когда что-то происходит, когда история не стоит на месте. А когда найти интересную историю не удается, я создаю ее. – Вид у него в этот момент как у настоящего трикстера. – Я знаю, ты подслушала наш с Никасией разговор о том, что было между нами. У нее был Кардан, но власть над ним она получила лишь тогда, когда оставила его ради меня. Раздумывая над сказанным, я не сразу замечаю, что мы не идем обычной дорожкой к владениям Мадока. Локк повернул в другую сторону.