– А как же. – И вы платили за эти курсы? Мэйли немного надула губки. – Вы надо мной смеетесь, да? Он тотчас почувствовал себя настоящим мерзавцем. – Вовсе нет. Мне просто любопытно. Рука в его руке немного напряглась, словно она сомневалась, смеется он над ней или нет, или, может, собирается ее уволить. – Моя мама услышала об этих курсах и сказала мне, если я хочу чего–то добиться в жизни, то обязательно должна закончить эти курсы. Так что она несколько месяцев откладывала деньги, а я, чтобы помочь ей, брала дополнительные смены в « Берлоге бургеров». – «Берлоге бургеров»? Люди действительно питаются в месте, где в названии есть слово «берлога»? – Тссс, вы мешаете мне рассказывать. Так вот, мама откладывала деньги, я откладывала деньги и ходила на курсы в свободные от работы вечера. Когда я их закончила, мама отдала мне свои сбережения и сказала, что если я хочу сделать карьеру, то должна переехать в большой город. Не просто в большой город, а в настоящий мегаполис. Мой успех поможет моим сестрам, говорила она. Вот так я очутилась в Нью–Йорке. – Она настороженно посмотрела на него. – Вам, наверно, это кажется глупостью. – Вовсе нет, – честно ответил он. – Ты многим пожертвовала ради своей семьи. Это весьма похвально. И твоя мама права. Сомневаюсь, что можно было сделать карьеру в берлоге бургеров. – Она даже не мог представить это место. – Наш городок очень маленький, – продолжила Мэйли. – И на заговоре ожогов далеко не уедешь. Мама решила, мне нужно попробовать что–то еще. Ну, знаете, упорство и труд все перетрут. И она оказалась права, потому что без нее, я бы никогда не устроилась на работу к Мистеру Хантеру в его шикарный офис и не очутилась бы в этом красивом месте. – Она посмотрела вдаль, на узкие улочки Беллиссима. Гриффин попытался увидеть город ее глазами, но видел лишь город, похожий на туристический городок в Альпах. Он видел дома старинной постройки, близко стоящие друг к другу. Дороги, выложенные камнями, причинявшие неудобства во время передвижения на машине. Он видел место, которое давило и душило его всякий раз, когда он сюда приезжал. Он посмотрел на Мэйли, которая ничего из этого не видела, а только радовалась и любовалась окружающей ее обстановкой. Ему нравилось ее искренность. Нравилось то, как она радовалась мелочам, не имея корыстных целей. У нее было доброе сердце, решил он. – Так, а как вы оказались в Нью–Йорке, мистер Гриффин? – спросила она, изящно обходя лужу, пока они шли. – Очевидно, вы выросли здесь. – Верно. Когда мне исполнилось 18, я решил поехать учиться в Штаты, в Дартмут. Хотел изучать историю и археологию, но мой брат уже стал герцогом, и в то время моя семья находилась в довольно тяжелом финансовом положении. Поэтому Джордж сказал, он позволит мне уехать, только если я буду изучать экономику и финансы. Я так и сделал. Ее маленькая симпатичная ручка снова подбадривающе сжала его. – Получается, мы оба пожертвовали собой ради своих семей. Гриффин не знал, можно ли его учебу считать жертвой. Университет Лиги Плюща никак не сравнить с курсами, где тебя учат архивировать документы. – После окончания колледжа, я сделал несколько удачных капиталовложений, поэтому решил остаться в Штатах. Я выбрал Нью–Йорк, посчитав его центром мировой экономики. – Это, и еще его друзья, живущие в разных частях города. – С тех пор я там и живу. – Должно быть, вам там очень нравится. Если честно, он никогда об этом не думал. Он все еще жил в том же небольшом доме, что приобрел, когда только приехал в Нью–Йорк. У его друзей были роскошные пентхаусы или даже особняки. Гриффину это не нужно было. Для него его дом был лишь местом, где он спал между поездками по всему миру, которые он совершал вместе с Джонатаном в числе какой–нибудь археологической экспедиции. Он устало вздохнул. Джонатан был сейчас в Испании, на раскопках, которые могут оказаться остатками Атлантиды. – О, нет, – сказала Мэйли. – Не вздыхайте так, мистер Гриффин. Я думала, мне удалось отвлечь вас от ваших грустных мыслей. Если хотите, я могу рассказать вам еще историй о моем переезде в Нью–Йорк. Вы знаете, я же плакала во время своей первой поездки на метро. Я была так напугана, думала, меня ограбят в любую секунду. Люди часто рассказывают такие истории о метро, но, на самом деле, метро – это всего лишь большой городской автобус. Гриффин посмотрел на Мэйли, пока она болтала. Ее локоны в форме пружинок выбились из пучка и развивались на ветру. Она шлепала босыми ногами по тротуару, крепко держа его под руку. Она была его сотрудницей, но в то же время пыталась его развеселить, видя его меланхоличное настроение. Это было очень…мило с ее стороны. На один короткий, безумный миг, ему захотелось прервать ее беззаботную болтовню и приподнять ее голову за подбородок. Он захотел накрыть ее губы – этот нежный рот и пухлую нижнюю губу, и посмотреть на ее реакцию. Смутится ли она или скажет какую–нибудь глупость? Или обнимет его и, как он предполагал, страстно ответит на поцелуй? Или… влепит ему пощечину, потому что она его помощница и просто хотела приободрить босса? Гриффин похлопал ее руку, продолжая идти дальше, слушая рассказы о ее приключениях в Нью–Йорке. После нескольких историй, ему стало очевидно, Мэйли жутко боялась большого города. Он ее понимал. Для девушки, выросшей в маленьком южном городке, этот город казался другим миром. Но она не сдалась. Не отказалась от своей цели и не вернулась домой. Она противостояла всему, ведь только так она могла обеспечить своей семье лучшую жизнь. Когда Гретхен подсунула ему смехотворную помощницу Хантера, Гриффин был в ярости от ее издевательства в столь напряженный для него момент. Но чем больше он узнавал Мэйли, тем больше удивлялся, как такая сильная, целеустремленная девушка стала простой секретаршей? Она умная, добрая и заслуживает намного большего. Конечно, должность секретаря Хантера – это огромный шаг по сравнению с работой в «Берлоге бургеров», но просиживание в офисе, отвечая на телефонные звонки – явно не карьера мечты для такой девушки, как она. Было ясно, такая, как Мэйли, никогда не сдается. И Гриффин не думал, что однажды он будет восхищаться такой, как она, за ее преданность, упорство и решимость делать все для своей семьи, не зависимо от того, что ей будет это стоит. В конце концов, он человек, который провел последние 10 лет, избегая своей семьи. *** Когда они вернулись в отель, Мэйли замешкалась возле двери в свою комнату. – Вы не могли бы… Он кивнул. – Я проверю твою комнату. Он проверил и не обнаружил ничего странного. Она улыбнулась в благодарность, закрывая за собой дверь, а Гриффин почувствовал смутное разочарование от того, что Мэйли не будет спать в его постели, как вчера. Двадцать минут спустя в смежную дверь слабо постучали. Сердце Гриффина забилось чаще, он поспешил к двери, распахивая ее. Мэйли стояла и также как прошлым вечером сжимала в руках подушку. Ее волосы были собраны в хвост, на лице ни грамма косметики, и она смущенно улыбалась. – Будет странно, если я… – Вовсе нет, – он отошел в сторону. – Заходи. – Спасибо, мистер Гриффин, – в ее голосе слышалось явное облегчения. – Вы, просто чудо, вы это знаете? Он либо действительно был чудом или же мужчиной, думающим своим членом. Он никак не мог решить. Мэйли запрыгнула на левую сторону его постели и бросила принесенную с собой подушку на середину кровати. Он повернулся посмотреть на нее и замер. – Это что, пижама цвета хаки? – Ага, – сказала она, укрываясь одеялом. – У мамы осталась лишняя ткань, и она сшила мне пижаму. Но это не настоящая камуфляжная ткань, это хлопок такой расцветки. Очень нежный, хотите потрогать? – она вытянула руку, предлагая ему проверить. – Я вас уверяю, очень приятная на ощупь. Это невинное предложение вызвало бурную реакцию в его теле. Черт, почему он так реагировал на любое ее слово? Он быстро выключил свет, поправил член, прижимая его к животу, заправляя головку под резинку трусов, чтобы стояк случайным образом не оттопырил трусы. – О, сегодня мы сразу ляжем спать? И вы не будете читать? – спросила она. – Сегодня нет, – ответил Гриффин. – Ложись спать. – Спокойной ночи, мистер Гриффин, – радостно пролепетала она, как будто у них была очередная пижамная вечеринка. Гриффин вздохнул. Глава 7 Несколькими днями позже – Ой, божечки! Вы только посмотрите на этот чудесный сад! – восклицала Мэйли, пока их седан проезжал по территории королевского дворца Беллиссима. Ее пальцы прижимались к затемненному стеклу, словно так она, каким–то образом, могла лучше все рассмотреть. – Я еще никогда не видела таких цветов. Правда, они волшебные? – Это просто растения, – ответил Гриффин, не отрываясь от своей книги. Он наткнулся на несколько новых упоминаний о Тартесе и теперь внимательно вчитывался в текст, надеясь найти подтверждения верности их теории о местонахождении Атлантиды у берегов Испании. – Но красивые, – сухо добавил он, перелистывая страницу. – А здесь есть лабиринт? – Есть. Она так громко ахнула, что Гриффину пришлось оторваться от книги. – Как вы думаете, нам позволят его посмотреть? Он смотрел на нее в упор. – Это королевский сад. Туда не пускают кого попало. Особенно сегодня. Мэйли выглядела расстроенной. – Понятно. – Она положила руки на лежащий на коленях ноутбук. Сегодня она выглядела элегантно, подумал про себя Гриффин. На ней было бледно голубое платье с пиджаком и туфлями в тон, а непослушные кудри немного скрывал шарф, повязанный в стиле ободка. Весь образ был довольно привлекательным. Гриффин чувствовал, ему следовало сказать ей об этом, чтобы она знала, ее внешний вид полностью совпадает с его вкусом. Он так и сделал. – Мэйли, ты сегодня подобающе одета. Молодец. Она не одарила его одной из своих лучезарных улыбок, а только нахмурилась. Черт, что он на этот раз сказал не так? Он проигнорировал тот факт, что она отвернулась от него и больше не произнесла ни слова. Гриффину и без того было о чем беспокоиться. Он больше не мог избегать встреч с матерью и братом. Чем ближе они приближались к дворцу, тем больше его охватывал страх, и тем чаще он поправлял запонки на его церемониальном пиджаке. По традиции на нем был темно–синий пиджак, украшенный золотыми эполетами и десятками медалей, которые он получил только за то, что родился в правильной семье. Этот пиджак был самым ненавистным обязательством для каждого члена королевской семьи. Мало того, что он чувствовал себя в нем, как клоун, так еще изнывал от жары в этом неудобном, тесном, шерстяном убожестве. А сегодня был на редкость жаркий день. И, по всей вероятности, члены королевской семьи будут блестеть от пота на фотографии. Машина остановилась перед входом. К двери подходил слуга, когда Мэйли повернулась к нему с распахнутыми от ужаса глазами. – Что мне делать? – Не говорите ни с кем, пока к вам не обратятся, – монотонно начал Гриффин. – Постарайся уменьшить свой южный акцент, улыбайся, будь вежливой и держись поближе к другим слугам. Она вздрогнула. – Что? – Слуга? Я не слуга, я ваша ассистентка. – В глазах королевской семьи это одно и то же. А теперь позволь мне выйти первым. – Он потянулся к двери. – Я всегда иду впереди. Так положено.