— Бывают, — машинально возразила я. — С учетом амортизации жилья и износа строения остаточная стоимость квартиры может быть очень низкой, хотя сто тысяч для Москвы — это, конечно, ни в какие ворота… Натка! Эти люди, может, тебя просто разыгрывали? Пугали? Или адресом ошиблись? — Ну, не знаю… Тетка держалась очень уверенно и еще бумагами какими-то размахивала… — А ты разве подписывала какие-то бумаги? — Ну, да, конечно, а как же! В кафе с Галиной, когда ей деньги отдавала! Что-то подписывала… — Что-то? Ты что же, подписала документы, не читая?! По краю моего замутненного гневом сознания солнечной золотой рыбкой проплыла одинокая позитивная мысль: как хорошо, что я не поехала к Натке и слышу все это по телефону! Была бы сейчас сестрица рядом со мной — я бы ее точно убила! — Натка, ты идиотка! — Блин, Лена, да когда мне было их читать, эти документы, — обиделась сестрица. — Галина меня торопила, мол, цигель-цигель, ай-лю-лю, надо спешить, пока бабка не передумала, и еще я на работу ужасно опаздывала, — судя по влажному хрюканью в трубке, Натка уже давилась слезами. — Не реви, — я постаралась взять себя в руки и призвала к тому же сестру. — Не время рыдать, соберись. Что именно написано в договоре? Пришли мне копию прямо сейчас. — Не могу… — Не можешь копию — пришли просто фото, хотя бы на телефон сними, мне сейчас лишь бы текст разобрать… — Да не могу я ничего тебе прислать! — выкрикнула Натка и тут же сникла. — У меня нет этого договора. — Но как же? Твой экземпляр… — Нет никакого «моего экземпляра»! Я как-то не подумала, что должна его взять, а Галина и не предложила… Но она оставила мне расписку в получении денег, это поможет? — Расписка подписана Галиной Плетневой? — Ну. — Так ведь твоя мошенница не Галина Плетнева, ты это уже выяснила. И потом, деньги — это одна история, а квартира — уже совсем другая. — И что теперь делать? — Не знаю. Мне нужно подумать. В кухню заглянула Сашка, встревоженная моей интонацией и интригующими обрывками услышанного. Дочь сделала большие глаза, вздернула брови, энергично поморгала — изобразила вопрос. Я успокаивающе улыбнулась ей и, прикрыв ладонью динамик мобильного, сказала: — Все нормально, Сань, просто наша теть Наташа отмочила очередной номер в своем репертуаре. А потом договорила в трубку: — Ладно, не паникуй раньше времени, наверняка еще можно что-то сделать. Главное — как можно скорее обратиться в правоохранительные органы: полицию или прокуратуру. — Так мне что, прямо сейчас в отделение ехать? Поздно уже, десятый час, и я сейчас, ты знаешь, такая зареванная и расстроенная, вообще собраться не могу, мысли скачут, как блохи… — Это плохо, в заявлении надо внятно описать произошедшее и привести доказательства совершения против тебя противоправных действий. Тогда давай так: ты успокойся, хорошенько все обдумай и иди в полицию завтра с утра, это будет правильно. Уверенности в сказанном я не чувствовала, но постаралась, чтобы Натка моего настроения не поняла. Мы договорились, что возьмем тайм-аут до завтра, а пока по возможности спокойно поужинаем, попьем чаю с травками и ляжем спать. Говорят же: утро вечера мудренее. Вот и проверим, не врет ли фольклор. Утро началось нетипично поздно и, прямо сказать, совсем не хорошо. Во-первых, Натка безобразно проспала и теперь никак не успевала в свою редакцию не только к началу рабочего дня, но даже и к обеду, пожалуй. Во-вторых, добрый Сенька безответственную мамашу будить не стал, собирался самостоятельно и ушел в школу не в той куртке и вовсе без завтрака. Зато ребенок заботливо прикрыл отрубившуюся на рассвете Натку пледом, она так и обнаружила себе поутру — полусидя на диване, с компом на животе. Комп Сенька закрыл, но потихоньку вытянуть его из маминых рук не смог. Натка даже во сне цеплялась за свой ноут, как за спасительную соломинку. Спокойно лечь и уснуть, оставив решение проблемы до утра, как советовала ей мудрая старшая сестра, Натка не смогла. Травяной чай не помог, валерианка в таблетках тоже. Но время она провела не бестолково, а со смыслом и пользой. Почти до рассвета Натка бродила по сайтам, разыскивая и рассматривая фотографии с выставки недвижимости в «Крокусе». Выставка та, судя по всему, удалась. Людей были толпы, фотографий — тонны. Одна только профильная газета «Новостройки столицы» залила на свой сайт больше сотни снимков — Натка устала щелкать мышкой, перелистывая их в поисках знакомого лица. Устала и уснула, так и не дойдя до конца фотогалереи… Что ж, придется продолжить поиск, но сначала — позвонить на работу. Натка выбралась из постели, прошлепала в кухню и нашла там в шкафчике пакетик молотого красного перца. Давным-давно, когда она еще в школе училась, один из первых ее кавалеров — первокурсник-медик Саша Бойченко — наставлял наивную Натку: «Если хочешь прогулять уроки с понтом по болезни, то не кашляй, а чихай. Кашель изобразить легко, а вот чихнуть на заказ проблематично, поэтому чихающему симулянту у опытных преподов веры больше». — Алло, Анечка? — Натка позвонила кадровичке, включила телефон на громкую связь и положила его на стол перед собой, освобождая руки для необходимых манипуляций. — Аня, я сегодня снова не приду. Совсем разболелась! Пока Аня в трубке что-то недовольно чирикала, Натка насыпала на ладонь перца. Понюхала его, заплакала и чихнула — раз, другой, третий. Сквозь чих и слезы прохныкала: — Нет, ну если действительно очень нужно, я, конечно, выйду… А-а-апчхи! Пчхи! Анечка, впечатленная выразительным чихом, пошла на попятную и выразила активное нежелание видеть всю такую больную и наверняка заразную Натку в редакции. — Только больничный оформить не забудь, — сказала она напоследок, и Натка заверила ее, что не забудет. С оформлением больничного сложностей не предвиделось. Знакомая докторша-терапевт в районной поликлинике могла оформить его за тысячу рублей. Умывшись и почистив зубы, Натка переоделась — пижама расхолаживала, мешая создавать боевой настрой, — без затей залила кипятком ложку кофе и с горячей чашкой в руке вернулась в спальню, к компьютеру. Она поставила чашку на прикроватную тумбочку, а ноут — на живот, опять зашла на сайт «Новостроек столицы», возобновила просмотр фотогалереи и — бинго! Права была умная старшая сестра, утро оказалось мудренее вечера — «неправильная» Галина Плетнева нашлась буквально на третьем снимке! «Правильная», кстати говоря, была там же, только на заднем плане. Настоящая Галина — очень прилично одетая, в костюме и с прической, ничуть не похожая на девочку-школьницу, — раскладывала на стойке буклеты, а поддельная оживленно беседовала с пожилой женщиной, явно посетительницей: у той из открытой сумки-кошелки веером торчали разномастные листовки, собранные наверняка там же, на выставочных стендах. Лже-Галина и дама с листовками уютно устроились за столом, на котором тоже громоздились стопки проспектов, и один из них мошенница как раз листала, да так энергично, что в центре снимка образовалось размытое пятно. Зато лицо лже-Галины было видно хорошо, пусть и только в профиль. На других фотографиях «Галины Плетневой» не было, но Натка понадеялась, что полиции для начала хватит и одного снимка квартирной мошенницы. Она позвонила сестре, но та не взяла трубку — стало быть, очень занята. Досадно. Желание поделиться с кем-нибудь важной находкой было так велико, что Натка набрала номер Лины Плетневой, и та ответила сразу. — Привет, это Наталья, я была у тебя вчера по поводу другой Плетневой, — напомнила о себе Натка. — Прикинь, я нашла ее! — Да ладно?! Где, как? — На фото в галерее снимков с выставки! Прислать тебе его, посмотришь на злодейку? — Давай! Натка телефоном пересняла с экрана фото лже-Плетневой и отправила снимок Лине в ватсап. — Ну, точно! Она! — подтвердила Лина. — Та самая платиновая блондинка, что полдня тусила на нашем стенде, будто ей медом там было намазано! Что теперь будешь делать, пойдешь в полицию? — Обязательно! — Держи меня в курсе, я как бы тоже пострадавшая сторона. — Так, может, теперь ты тоже подашь заявление? — Может, и надо. Я подумаю. Потом Натка снова попыталась дозвониться Лене, но опять не преуспела. Больше ждать она не могла — жажда действий и огромное желание поскорее найти и покарать мошенницу не позволяли ей оставаться на месте. Натка скопировала ссылку на фото, чтобы в полиции могли распечатать его в максимальном качестве, сунула в сумку паспорт и расписку «Галины» в получении денег. Быстро оделась — не вызывающе, но к лицу, чтобы смотреться достойно, а то вдруг полицейские не примут ее всерьез — и отправилась в отделение. Спеша и нервничая, Натка бежала по ступенькам с ускорением и слишком уж разогналась — на выходе столкнулась с коляской, которая как раз вдвигалась в открытый проем с неторопливой важностью танка. По счастью, ребенка в коляске уже не было, его мамаша занесла в квартиру на первом этаже на руках, но папу с коляской Натка чуть не сбросила с крыльца. — Осторожнее, — пробормотал мужчина, во всех смыслах выведенный из равновесия. — Простите, пожалуйста! Натка простучала каблуками по ступенькам и с неудовольствием отметила, что ее эффектный выход из подъезда не остался без зрителей. Мимо как раз проплывала баба Люба: лосины в маках, вязаная кофта с бусинами, розовая водолазка, на ногах лаковые туфли с перепонками, на голове пышный белобрысый парик с игривым «локоном страсти», в руках пакет из «Магнита» — ну, чисто королева! Она с готовностью остановилась и ехидно спросила Натку: — Что, проспала работу, теперь бежишь как на пожар? — Ну, не всем же на пенсии прохлаждаться, — огрызнулась Натка и протопала мимо, но через несколько метров замедлила шаг, остановилась и оглянулась. Баба Люба стояла все там же, укоризненно качая головой. «Локон страсти» плясал тугой пружинкой, цеплялся за крупные бусины на плече и потихоньку стягивал королевский парик набок. Волосяная башня медленно, как Пизанская, кренилась и в недалеком будущем грозилась рухнуть. Но Натка остановилась не в ожидании этого зрелища. Увидев бабу Любу, она вдруг вспомнила, как та обозвала рыдавшую на лавочке «Плетневу» аферисткой. С чего бы это? Почему? Они, что же, знакомы? Развернувшись, Натка зашагала обратно. — Ты чего это? Чего ты? — баба Люба попятилась, явно неправильно истолковав выражение решимости на Наткином лице.