Дочь шлепнула передо мной тщательно завернутый в два пакета «бешеный бутерброд» номер два и унеслась к себе. Я услышала звук включаемого компьютера и крикнула: — Ты только в школу не опоздай! — Сама не опоздай! — И то верно, — я встала из-за стола и пошла одеваться. Целебные гадости, которыми попотчевала меня дочка, на удивление быстро подействовали: мне уже стало лучше. Сашка тоже управилась очень быстро. Я как раз садилась в машину, когда она высунулась с балкона и покричала мне: — Мам! Я нашла его! Вопль был такой громкий и радостный, словно нашла она как минимум старинный клад, горшок с золотыми червонцами, например. Дворник Карим, сгребающий в палисаднике не червонцы, а листву, замер и обернулся на голос. Я укоризненно покачала головой и с намеком высунула в окошко кулак с зажатым в нем мобильником: мол, давай по телефону, что за дикая манера орать в голос. Телефон тут же пискнул раз-другой, и я поняла, что Сашка не сразу вылезла на балкон, а сначала пыталась использовать современные средства связи. Я позвонила ей и сказала: — Пришли мне, что нашла, я посмотрю, когда доеду. — Уже все у тебя в почте! — Спасибо, дорогая. — И чтоб железно съела бутер в обед! — Съем. — И по лужам больше не ходи! — Не буду, — я почувствовала, что расплываюсь в улыбке. Надо же, я и не заметила, как Сашка выросла, и вот уже она заботится обо мне, как прежде я о ней, малышке… Интересно, маленькой Сашке тоже казалось, что родительница ее избыточно опекает? Наверняка. Слово «сама» у нее было вторым после «мама». Было очень интересно узнать, что Сашка выяснила про Фокса, но я спешила, поэтому решила, что проверю почту уже на работе. По дороге, застревая на длинном красном у светофоров, я дважды позвонила Натке, но она не брала трубку — наверное, как раз сидела в полиции, писала заявление и не могла отвлекаться. В свой кабинет я вошла с вопросом: — Дим, привет, у нас маски есть? — Доброе утро, масок у нас нет, но я знаю поблизости магазин «Все для праздника», — невозмутимо ответил мой помощник. — Да, на работу — как на праздник, — я ухмыльнулась, представив себя на судейской кафедре в карнавальной маске зайчика. — Но я про те, которые для защиты от респираторных заболеваний, мне бы сегодня одна такая не помешала. — Я спрошу у Насти, она, кажется, покупала, Плевакин же боится заразы, — Дима встал и вышел из кабинета. Я запоздало кивнула ему, включила рабочий комп и первым делом проверила личную почту. Сашка прислала мне ссылку на прошлогоднюю газетную статью. В ней были перечислены уважаемые граждане, получившие от столичного мэра те или иные награды и поощрения в свой профессиональный праздник — День строителя. Петр Давидович Фокс нашелся ближе к концу списка, он удостоился мэрской благодарности за значительный вклад в развитие отрасли. — Петр Давидович Фокс! — повторила я. — ПэДээФ! Попался! Тут я чихнула — значит, правду сказала. В глубине души, однако, заворочался червячок сомнения. Шевеление его было вызвано пониманием того, что я балансирую на грани нарушения профессиональной этики. Судья — не следователь, тем более не частный детектив. Мое дело — трезво и взвешенно оценить ситуацию, представленную в зале суда, и вынести решение в строгом соответствии с законом. Но ведь законы меняются! Сегодня тот, кто начинает застройку, должен живыми деньгами на своих счетах гарантировать фактически всю стоимость строящегося жилья. В банке резервируется сумма, необходимая для возведения дома, готовые квартиры продаются, и только после этого застройщик получает деньги. Это достаточно жестко регулируется законом… Однако недобросовестные застройщики предоставляют различные липовые гарантии плюс к тому и банки иногда в этом участвуют — прогоняют деньги, которых нет, показывают их на счетах… В общем, жулики все равно находят варианты, как обмануть честных граждан. Еще недавно дело вроде этого, с «Рай-градом», закончилось бы ничем. Пшик, ноль, дырку от бублика — вот что получили бы обманутые дольщики. Однако в декабре 2016 года Верховный суд утвердил новые правила банкротства, по которым теперь можно привлечь к ответственности и того, кто формально не являлся учредителем или руководителем компании-банкрота. Необходимо только доказать, что этот человек был получателем выгоды от деятельности компании и влиял на ее текущую финансово-хозяйственную деятельность… Вот только доказывать это должна не я — либо сами истцы, либо наша героическая прокуратура. Прокурор у нас уже вступил в дело, посчитав его «общественно значимым», и теперь поддерживает несчастных дольщиков-истцов. Но вступить-то он вступил, а про Фокса, похоже, не знает. Как-то бы ему подсказать, хоть это и неэтично… Вот только доказывать это должна не я. «Дзынь»! — звякнула эсэмэска. От Сашки! Я открыла сообщение — это оказалась ссылка, — прошла по ней и попала на сайт журнала «Яхты мира», а конкретно на статью «10 самых крутых яхт российских бизнесменов». Петр Давидович Фокс снова нашелся в самом конце списка, но, как говорится, лучше быть последним в спорте, чем первым после него… Кстати, а у Сашки же как раз второй урок, по расписанию это физкультура, она сейчас должна в баскетбол играть, а не в Интернете сидеть! Похоже, моя яростная пропагандистка красоты и здоровья опять прогуляла скучную школьную физру… Ладно, с прогульщицей я потом разберусь, сначала с Фоксом. Яхта у него, видите ли, входит в топ-10 крутых плавсредств! Это на какие денежки он такую крутую купил? На те, что у дольщиков увел? А я тут сижу, размышляю — этично, неэтично… Этично! — Вот! — Дима вернулся с небольшой коробкой, встряхнул ее — внутри загремело. — Настя дала нам медицинские маски, термометр, антибактериальные салфетки, стикеры для записей и два цветных маркера, желтый и зеленый. — Маркеры и стикеры тоже как-то помогают от простуды? — удивилась я. — Нет, маркеры и стикеры я взял просто потому, что у нас их нет, а у Насти полно, ей столько не нужно, и она не жадная. Держите! — помощник положил передо мной целую упаковку медицинских масок. Я вытащила одну, примерила к лицу — ну, чисто намордник! Но все равно надену, чтобы на Диму не чихать. — Что, и в суд так пойдете? — заинтересовался помощник. — А почему нет? У Фемиды тоже на лице повязка, — пошутила я. — Так у нее на глазах. А у вас она как бы сползла? — Шутить изволите? Смеяться над больной начальницей? Я было притворилась обиженной, но моментально забыла об этом, поймав интересную мысль. — Дим, а ведь если я всерьез разболеюсь, то не смогу слушать дело обманутых дольщиков. Как ты думаешь, может, позволить себе пару-тройку дней на больничном? Плевакин не назначит вместо меня другого судью? — Три дня — это небольшая пауза, а дело не настолько срочное и преспокойно вас подождет, — здраво рассудил Дима. — А вам действительно плохо? — Мне, Дима, очень плохо от мысли, что один ушлый тип обобрал тысячу людей и на их деньги сейчас как сыр в масле катается на своей дорогущей яхте. А у нас процесс пока идет таким образом, что по всему видно: дольщики не получат ничего, кроме растрепанных нервов и судебных расходов. Помощник внимательно посмотрел на меня, откинулся на стуле и изобразил задумчивость: — Знать бы, кто тот ушлый тип, который их всех обобрал… — Знать бы это прокурору! — подхватила я. — Я-то вот, не поверишь, совершенно случайно узнала, что это некий Петр Давидович Фокс, вскользь упоминавшийся вчера как ПэДээФ — прозвище у него такое. — Ну-у-у… Если вдруг слушание дела будет поставлено на паузу, у истцов под чутким руководством прокурора появится время, чтобы направить процесс в нужное русло — копнуть под того ПэДээФа, — предположил Дима. — Главное, чтобы прокурор каким-то образом догадался, где надо копать, — сказала я. — Дим, а мне показалось или вы с ним на процессе переглядывались… Как давние знакомые? — Ну, так прокурором у нас нынче Ильин Владимир Андреевич, а он дядька дико въедливый и дотошный. Помнит меня, похоже, он у нас на курсе семинар вел, а я был такой активный слушатель, вопросы вечно задавал… — Вопросы — это хорошо… Болеть иль не болеть, вот в чем вопрос? Я не люблю расслабляться и предпочла бы задавить начинающуюся простуду ударной дозой работы — это помогает, проверено. Как говорила моя бабушка, на войне не болеют. К тому же если я уйду хворать и лечиться, то в день зарплаты получу меньше денег — больничный у нас оплачивается по низкой ставке. С другой стороны, мое отсутствие даст время прокурору покопать там, где нужно. Дима говорит, он у нас въедливый, это хорошо… Вообще хорошо, что у нас, то есть у них, у истцов, есть прокурор! Сегодня большие города очень опасаются обманутых дольщиков, и это понятно: объединившись, отчаявшиеся люди способны сильно дестабилизировать ситуацию. Пару лет назад в Нижнем Новгороде, помнится, была такая история. Дольщики долгостроя — целых двух микрорайонов — заподозрили, что их обманывают, и запаниковали. Образовали инициативную группу, подняли шумиху в СМИ, начали забирать свои взносы, и акционерам с большим трудом удалось погасить этот пожар. Те два микрорайона благополучно достроили и сдали, но ситуация привлекла внимание не только местных властей — те, понятно, остаться в стороне никак не могли, в регионе как раз выборы губернатора назревали, — но и администрации президента, и Кремля. Почему? Да именно потому, что обманутых дольщиков сегодня очень легко вывести на улицу. В связи с этим прокуратура участвует в таких делах. Прокурор выступает на стороне обманутых людей, поддерживает их требования и, что очень важно, помогает собирать доказательства, отстаивая нарушенные права дольщиков… То есть паузу в пару дней наш въедливый прокурор вполне может использовать с толком. А мне два-три свободных дня пригодятся, чтобы как-то помочь сестре, попавшей в очень неприятную историю… Решено — болеть! Я все-таки начинаю судебное заседание и старательно вникаю в происходящее, но при этом периодически деликатно чихаю в носовой платок. Плевакин, заглянувший в зал, как раз застает мои манипуляции с платочком и недовольно хмурится. Анатолий Эммануилович убежден, что все наши судьи, как космонавты, должны обладать образцово-показательным здоровьем — и моральным, и физическим. Моя простуда компрометирует наш самый справедливый в мире суд. Пожалуй, теперь начальник сам выгонит меня на больничный. Чихая и сморкаясь, я дотягиваю до перерыва. До его наступления мы как раз успеваем выяснить, что Свекольников в бытность свою директором «Райстроя» исправно визировал все документы, нуждающиеся в подписи руководителя, но далеко не всегда читал их, полностью доверяя своему опытному секретарю-референту. К сожалению, вызвать в суд этого суперспециалиста невозможно, так как она — это дама — пару лет назад уехала из России и теперь живет то ли в Италии, то ли в Испании, то ли в Греции, где именно, Свекольников не знает. Мне почему-то думается, что госпожа референт обитает у того самого теплого моря, волны которого рассекает роскошная яхта Петра Давидовича Фокса, но это не более чем предположение, которое я не озвучиваю. Зато я выражаю сожаление по поводу невозможности увидеть и услышать как эту самую мадам, так и бывшего главного бухгалтера предприятия. У бухгалтера, правда, безусловно уважительная причина для неявки в суд: он умер. Но ничего криминального — возраст.