А ведь они были, деньги. Еще до рождения первенца Павел и Лиза скопили приличную сумму — специально оттягивали момент превращения в полноценную семью: хотели, чтобы малыш из роддома приехал в семейное гнездышко, а не на съемную квартирку на кудыкиных горах. Тогда не получилось: цены на недвижимость росли быстрее, чем их сбережения. Но им хватило ума копить в долларах, так что хотя бы инфляции можно было не опасаться. Потом Павлу достался старый бабкин дом в Рязани, а Лизины родители продали дачу и поделились выручкой с дочкой. И вдруг очень кстати нашелся отличный вариант с квартирой в строящемся ЖК «Рай-град»… Недостающую сумму Павел взял в кредит, и появилась надежда, что уж младший-то, Витька, точно приедет из роддома прямиком в семейное гнездышко… Это было семь лет назад. Павел нервно дернул рукой, и умильный песик Барбосик на картинке обзавелся тигриным клыком. Вот-вот, именно такой зуб вырос и у Павла! Образно, конечно. Нашли дураков! Нет, он вцепится в этот «Рай-град» смертельной хваткой и вырвет свой кусок! Лиза была не в курсе — не стоило ее обнадеживать раньше времени и опасно волновать, — но Павел уже подал иск к компании-застройщику и твердо рассчитывал вернуть заплаченные за квартиру деньги с довеском, покрывающим взятый кредит. Так будет правильно и справедливо. Пусть хотя бы их третий ребенок приедет из роддома в собственную квартиру. — А вот об этом… — Галя потрясла в воздухе рекламной листовкой и убрала ее подальше от Натки, на самый край стола. — Вообще забудь! И не вздумай им звонить! Она посмотрела на Натку, поняла, что та непременно вздумает и обязательно позвонит, хмыкнула, решительно скомкала листовку и, поискав глазами, ловко забросила бумажный ком на уставленный грязной посудой поднос проходившего мимо официанта. Ком плюхнулся точно в пустую чашку, а официант даже не притормозил, только ухнул одобрительно и показал Галине большой палец: оценил меткий бросок. Атмосфера в кофейне, где они устроились, царила демократичная, без снобизма, типичного для популярных столичных заведений с ценником чуть выше среднего. Должно быть, это объяснялось близостью Медицинской академии, откуда в кофейню волнами набегали студенты: веселые, громкоголосые, возбужденные или, наборот, задумчивые, попивающие кофе вприкуску с гранитом наук. Две девчушки за соседним столиком явно готовились к зачету и поочередно экзаменовали друг друга, до Натки доносились интригующие обрывки фраз: «санитарная экспертиза рыбы», «эпидемиологическое значение кисломолочных продуктов», «пищевые отравления немикробной природы». На взгляд профана, далекого от медицины, тему для беседы девчушки выбрали неаппетитную, но им самим это нисколько не мешало наслаждаться местной кухней. В натюрморте из тетрадок и посуды отчетливо преобладали кофейные чашки, а блюдечки из-под пирожных рьяные медички уже начали складывать стопкой. — Я серьезно, Наташа, это развод для лохов! — сказала Галя, досадуя, что Натка слушает вполуха. — Коттеджи строят в чистом поле, там даже воды нет, о газе и говорить нечего. Ты хочешь купить дом и обнаружить, что у тебя есть альтернатива — бить за свои деньги скважину или ходить с ведром к колодцу в ближайшей деревне? Она, кстати, будет километров за двадцать. — Что, так бывает? — ужаснулась Натка, возвращаясь к суровой реальности. — Бывает и не так: купит человек новый дом и обнаружит, что краны в ванной и на кухне чисто декоративные — их просто воткнули в стены, когда бетон еще сырой был. — Но это же жульничество! — А жульничество, считай, синоним современного жилищного строительства, — кивнула Галя. — Короче, про коттеджик ты забыла, договорились? — Договорились, — уныло согласилась Натка. Коттеджик — хорошенький, из темно-красного кирпича с аккуратной белой расшивкой, невыразимо уютный, весь какой-то староанглийский, только новенький, ей даже снился. Во сне веселая Натка с красиво завитыми волосами и в платье в стиле ампир — квадратный вырез, прозрачная шемизетка, под грудью сборочки, а дальше все свободно, складками, до самых щиколоток, а там уже кожаные ботиночки с серебряными пряжками — бежала по посыпанной желтым песочком дорожке меж невысоких елочек к коттеджику, от крылечка до трубы увитому лаково-зеленым плющом и цветущей глицинией… Примерно такая картинка, только без Натки в платьице, была нарисована в рекламном проспекте, безжалостно отправленном Галиной в мусор. Без Натки в дивном платьице та картинка, надо сказать, изрядно теряла в живописности. Натке очень хотелось бы украсить собой ту картинку. Пару недель она бесцеремонно теребила Галину, то и дело названивая ей с просьбой оценить очередной «супервариантик», присмотренный на просторах Интернета. И всякий раз новая подруга аргументированно отговаривала ее сломя голову бежать покупать прелестный коттеджик или чудесную квартирку. Причина всякий раз была веская, но неопытному человеку неочевидная: то вместо заявленного бруса из карельской сосны строители-жулики использовали что-то низкокачественное, отчего дом вскоре непременно даст большую усадку… То в красивом, как игрушка, многоквартирном доме стены всего в полкирпича возвели и толком не утеплили или гидроизоляцию кровли не сделали… Галина демонстрировала большое знание вопроса и была так придирчива, словно выбирала жилье для себя. Натка была ей благодарна и все же досадовала. Ей хотелось сделать все побыстрей! — Наташа, угомонись, — терпеливо повторяла Плетнева. — Поверь мне, «супер-вариантики» на дороге не валяются, ты не найдешь ничего действительно хорошего по объявлениям в Интернете. Разве ты не понимаешь — ну не вывешивают в Сети действительно хорошие предложения! Замануху придуманную размещают, как крючок для покупателя, а по-настоящему классные варианты реализуют быстро и без огласки. Уж такой это бизнес, Наташ! Не ройся ты в этом сору, говорю тебе как специалист, не будет из этого никакого толку, одни пустые хлопоты и неоправданные риски. В лучшем случае попадешь в базу какого-нибудь предприимчивого агента, и тебя заспамят никчемными предложениями. — А в худшем? — спрашивала Натка, уже выработавшая привычку рассматривать все варианты. — А в худшем — нарвешься на мошенников, — пугала ее Плетнева. — Может, даже на опасных преступников, не дай боже, конечно… Вспомни, как это было со мной, я чуть жива осталась, а ведь опытный риелтор, не начинающая энтузиастка вроде тебя! — Но я хочу решить свой жилищный вопрос! — сердилась Натка. Ей нравилось, когда она получала все, что хочется, по первому запросу. Это была ее жизненная стратегия: раз — и в дамки. Сложные многоходовые комбинации и долгие позиционные бои Натка не уважала. — Все хотят решить свой жилищный вопрос, — спокойно соглашалась Галина. — Но не у всех есть такая возможность. — А у меня как раз есть! — напоминала Натка. — Сейчас есть. Но, если я буду вот так затягивать, ее снова не будет! Деньги — они имеют свойство заканчиваться. Если честно, то они — деньги-то — у Натки толком никогда и не начинались. Ни копить, ни беречь их она не умела — это не соответствовало ее жизненной стратегии. Но дурой она все же не была, а потому прекрасно понимала, что быстро растрынькает чудом доставшийся ей капитал, если вот прямо сейчас не пустит его в дело. Покупка нового жилья представлялась делом наиболее достойным и правильным. А Плетнева говорила: — Не дергайся. Жди, я маякну тебе, если подвернется что-то приличное. — Да когда это будет, — ворчала нетерпеливая Натка. — Когда-нибудь непременно будет, не сомневайся, — уверяла Галина. — Ты мне помогла, можно сказать, спасла, я тебе очень обязана и обязательно решу твой жилищный вопрос, ты просто успокойся, сиди и жди. И деньги не трать, но держи их наготове, чтобы можно было сделать покупку в любой момент. «Супервариантики» уходят влет, там думать некогда будет… Так и вышло. Галина позвонила утром, едва Натка отвела Сеньку в школу. — Наташа, есть! — возбужденно закричала она в трубку. — Только что появился твой «супервариантик»! Классная трешка за двушку, обмен с доплатой именно пятьсот тысяч рэ, правда, на тринадцатом этаже, но ты же у нас, надеюсь, не суеверная? А бабушка-владелица как раз хочет спуститься этажей на десять пониже, чтобы не зависеть от лифта, и ей твоя квартира отлично подходит, мы с ней уже предварительно переговорили, и я всех своих предупредила, что сегодня же закрываю эту сделку, чтобы никто не перехватил… В голосе Галины звенел азарт, чувствовалось, что она готова к немедленным активным действиям, и Натка еле вклинилась в ее жаркий монолог с вопросом: — А где эта квартира-то? — Всего в квартале от твоего дома, Наташа! Бабка тоже не хочет уезжать из своего родного района, так что все складывается просто идеально! — Тут в голосе Плетневой зазвучала мольба. — Только я тебя очень прошу, вот теперь не тяни, действуй быстро, хватай свои деньги — и бегом ко мне! — Галя, мне вообще-то сейчас на работу надо, — заколебалась Натка. — Давай вечером встретимся? — Какое — вечером?! — ужаснулась Плетнева. — Да до вечера у нас эту бабку десять раз уведут и квартиру с руками оторвут! У нее потолки три двадцать и кухня девять с половиной квадратов, ты вообще соображаешь, что говоришь?! «Вечером»! Ну, прогуляешь разок свою работу, не уволят же тебя? — Могут, — вздохнула Натка. — Я же рассказывала тебе, у меня новый начальник, он поначалу казался таким душкой, а потом… — Потом — суп с котом! — оборвала ее Галина, уже откровенно сердясь. — Все, Наташа, нет времени раздумывать и метаться! Ты где сейчас? — Возле Сенькиной школы… — Значит, рядом со своим домом. Быстро побежала, взяла деньги и паспорт, встречаемся через час в нашем кафе, — распорядилась Галина. — Не успеешь — пеняй на себя, уйдет бабуля с трешкой в другие добрые руки. На этом Плетнева отключилась. — Бум! — громко стукнул рыжий мяч на школьной баскетбольной площадке. Для Натки это прозвучало, как сигнал стартового пистолета. Она ожила и побежала домой — за деньгами и паспортом. Истец Латынина Л. С — Петя, ты есть будешь? Лара заглянула в кабинет, оценила вид и позу мужа — спина колесом, волосы вокруг плеши дыбом, нос почти уткнулся в светящийся монитор компьютера — и со вздохом отступила назад. Не будет он есть. Ни есть, ни пить, ни отвечать на вопросы, ни слушать, что ему говорят. Если бы он хоть иногда слушал, что ему говорят, то не сидел бы вот так за компьютером, гробя свой и без того искривленный позвоночник и жалкие остатки зрения. В кабинете послышался шелест, в открытый дверной проем потянуло ветром: это Петя принялся яростно листать какой-то справочник. — Смешной ты, папа! — смеется в таких случаях Лика. — Пользоваться компьютером научился, а доверять ему — нет! Ну какие бумажные справочники в наше время? Все же есть в Сети! — Ага, — фыркает Петя и цитирует язвительно: — «Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца!» — Ой, да при чем тут Гоголь! — закатывает глаза Лика. — Пушкин! — дуэтом восклицают ее родители. Качают головами, беспомощно переглядываются: как это у них выросла такая бескультурная дочь? Петя, Петр Иванович, доктор физико-математических наук, много лет работал в университете, вел научные исследования, получил несколько патентов. Лара, Лариса Сергеевна, защитила кандидатскую по теме «Философские искания Айрис Мэрдок», преподавала на филфаке, потом, правда, ушла секретарем-референтом в солидный банк — там про Айрис Мэрдок с ее исканиями никто ничего не знал, но платили гораздо больше, чем в универе. А Лика, их единственная дочь, успешно окончила факультет романо-германской филологии, три лета подряд шлифовала свой английский на Мальте, ту же Айрис Мэрдок в оригинале читала, а служит — стыдно сказать — продавщицей в магазине! — Сколько раз тебе говорить, мама, это не магазин, а бутик! — досадливо — уже надоело объяснять — говорит сама Лика. — Бутик! Как много в этом слове! — ехидничает Петр Иванович, доктор физико-математических наук и любитель классической русской поэзии. — А ты, папочка, зашел бы как-нибудь да посмотрел, чего у нас много и как дорого, — язвит в ответ Лика. Она прекрасно знает, что Петр Иванович комфортно чувствует себя только в собственном кабинете, в гулких аудиториях и еще в старых библиотеках, в окружении пыльных бумажных книг. В мире бутиков он как-то не адаптировался.