Мумтаз рассмеялась и сделала глоток чая. – Содовая взорвалась? – угадала я. – Ага! Откуда мне было знать, что она лопнет и почти вся выльется? – пробурчала Набила. – Если встряхнуть сок манго, ничего не происходит. Вот я и подумала, что и с колой так же! – Моя сестра тоже однажды совершила такую ошибку. Она трясла так сильно, что даже крышка слетела. Потолок весь стал в пятнах от газировки. – Видишь? – Набила улыбнулась мне и повернулась к Мумтаз. – Я не единственная, кто так сделал! Такую ошибку допускают очень часто. Я улыбнулась ей в ответ и не стала уточнять, что Сафе было тогда всего два года… Сняв металлическую крышку, я сделала глоток холодного напитка, и шипучие пузырьки тут же напомнили мне смех моих сестер. – Даже не помню, когда в последний раз шел дождь. – Мумтаз кивнула на небо. – А когда я только приехала сюда, казалось, мы с мужем все время сидели здесь и смотрели, как танцуют капли дождя. – С мужем? – Да. Много лет назад он служил садовником в поместье. – И вы жили здесь вместе? – Тогда мы жили с его семьей. Но когда мой муж умер, я решила, что лучше буду жить здесь. Как, должно быть, плохо ей жилось в доме мужа, если она предпочла жить в этом поместье? Но потом я поняла, что Парвин поступила так же. Она жила в сарае за нашим домом, а не у своих родителей и не у родственников покойного мужа. Я всегда считала, что она приехала жить к нам, потому что хотела быть рядом, но, возможно, дело было совсем в другом… – Хорошо, что ты учишь Фатиму читать, – сказала Набила. – Она так гордится собой. Постоянно повторяет буквы, которым ты ее научила. – Я рада, что ей нравится, – ответила я. – Тебе тоже еще не поздно научиться читать, – сказала Мумтаз, подталкивая Набилу. – Уверена, что Амаль сможет научить и тебя. – Да, могу, – ответила я, пытаясь скрыть удивление. Набила не умела читать. Но это было логично. Набила стала служанкой, будучи ровесницей Фатимы. Где бы она могла научиться? – Может быть, – произнесла Набила, но быстро сменила тему. – Ты слышала последние новости о свадебной драме? – Нет. – Мумтаз замотала головой. – Последняя девушка, которую Насрин Баджи хочет познакомить с Джавадом Сахибом, – это дочь Рашиды! – Да уж! – Мумтаз покачала головой. – Джавад был помолвлен с кузиной из этой семьи, – объяснила мне Набила. – Он был помолвлен? – Ну, почти. Это продолжалось всего два дня. Они даже не успели объявить, потому что он очень быстро передумал, – сказала Мумтаз. – Ну, это он так рассказывает, – усмехнулась Набила. – Я слышала, что она отменила все, когда услышала о его характере. Он был раздавлен. – Глупая девчонка, если это правда, – сказала Мумтаз. – Почему? – удивилась я. – Если она сказала ему «нет», то мне кажется, она поступила разумно. – Чепуха, – сказала Мумтаз. – Это хорошая жизнь для того, кто знает, как себя вести, и достаточно умен, чтобы понять его. – Это нечестно, – заявила я. – Почему кто-то должен под него подстраиваться? – Да, это несправедливо. Но такова жизнь. И снова мне вспомнились слова отца: «Жизнь несправедлива». Может быть, это и правда, но разве это причина просто принять все и смириться? Я надеялась, что слух о девушке, отказавшей Джаваду Сахибу, был правдой и что действительно был кто-то, у кого хватило смелости отказать ему. Глава 31 Насрин Баджи отложила телефон и вздохнула. Она сидела в гостиной рядом с Джавадом Сахибом. Я подала ей чашку чая. На заднем плане работал телевизор. – Что такое? – спросил Джавад Сахиб. – Зеба снова отменила наш поход по магазинам в Лахоре. – Ты, наверное, все равно не хочешь ехать, – заметил Джавад Сахиб. – Там сейчас ужасные пробки. – Мне нужно новое сари на свадьбу твоей кузины. У меня вся одежда отстает от моды на пару сезонов. Но с тех пор, как у Зебы родился внук, у нее никогда нет времени. – Тогда поезжай одна. – Как-то странно ехать в город одной. Поедем со мной? – Насрин похлопала сына по руке. – Мы так давно ничего не делали вместе. – Ты же знаешь, сколько у меня работы. Она нахмурилась, потом посмотрела на меня. – Точно. Амаль, ты поедешь со мной, – заявила Насрин. – Я? – Это долгая поездка, займет около двух часов, если повезет с дорожным движением. Поди упакуй сухие закуски, воду и термос с чаем. Вмешается ли Джавад Сахиб? Скажет ли, что не отпускает меня из поместья? Но он был занят своим телефоном и промолчал. – Ты едешь в Лахор? – спросила Набила, когда я вошла на кухню. – Да, нужно принести ей закуски и чай, – сказала я осторожно. Может, девушка хотела поехать вместо меня? Прошло уже несколько месяцев после нашего перемирия, но я не могла полностью забыть ее предательство. – Сумки быстро наполняются и становятся тяжелыми, – сказала Набила. – К концу дня уже руки отваливаются. Опускай их каждый раз и отдыхай, как только появится такая возможность. – Спасибо за совет, – поблагодарила я, и Набила улыбнулась. Вскоре я уже сидела рядом с Насрин Баджи в черной машине. Мы ехали мимо хлопковых полей, апельсиновых рощ, полей сахарного тростника. Вскоре показался район, где я жила, и мы свернули на главную улицу. Раньше я ходила здесь едва ли не каждую неделю. Мы проехали мимо открытого рынка. Шаукат стоял у своей лавки, беседуя о чем-то с продавцом кульфи. Я прижала пальцы к потемневшему стеклу, глядя на мелькавшие лавки и магазинчики. – Это был Шаукат? – спросила Насрин Баджи. – Да, – ответила я. – На секунду мне показалось, что это его отец. Сегодня на рынке не так шумно. – Продукты поставляют только по вторникам и пятницам, и тогда здесь не протолкнуться. – Две поставки в неделю? Неплохо. – Они добавили больше места на складах. С дороги этого не видно. – Я уже забыла, как протекает жизнь в наших деревнях. Только те, кто живет там постоянно, точно знают, что происходит. Мы проехали по моей улице. А потом на какой-то миг мелькнул мой дом. И вскоре снова исчез. Он показался мне каким-то уж совсем маленьким. Интересно, станут ли все мои воспоминания о родном доме такими же далекими, как и впечатления Насрин Баджи о деревенской жизни? Я с тоской смотрела в зеркало заднего вида, наблюдая, как деревня исчезает за поворотом. И почувствовала, что теряю часть себя… Мне казалось, я хорошо представляю себе, как выглядит Лахор, но ошибалась. Одно дело – читать об этом в книге или наблюдать по телевизору, и совсем другое – увидеть собственными глазами. Рикши, мотоциклы, грузовики и легковые автомобили сновали по узким дорогам вместе с велосипедами и толпами людей. По обе стороны улицы теснились магазины, а над головами возвышались рекламные щиты и большие вывески на урду. Внезапно машина резко затормозила. – Мы ведь еще не приехали? – спросила Гулама Насрин Баджи. – Мы почти на месте. Дорога перекрыта. Снова забастовка… – И что же они требуют на этот раз? – Женщина откинулась на сиденье и вздохнула. – Они выступают против судьи Барси, – сказал Гулам, когда машина медленно двинулась сквозь рев уличного движения. – Во всяком случае, так написано на плакатах. Я выглянула в окно. На тротуарах и улицах толпились люди с плакатами. Кое-кто держал фотографии судьи, на которых его лицо было перечеркнуто красной краской. На ящике стояла женщина в красном хиджабе. Она подняла рупор и закричала: