Ах да. Теперь я вспомнила наш с ним разговор у ручья. Казалось, это было целую вечность назад. – Он начинает осенью, и нужно было, чтобы новые ученики приехали туда и провели вместе выходные. Он будет так расстроен, что пропустил твой приезд! – Ну ничего, я рада, что все идет своим чередом, – ответила я нашей служанке. И в самом деле. Если уж у меня отняли будущее, то по крайней мере у Омара оно осталось… В тот вечер мы ужинали во дворе. Я положила себе пряную курицу со свежими пшеничными роти, которые мама только что приготовила. Я понятия не имела, насколько сильно скучала по маминой еде, пока не откусила кусочек. Хамид был великолепным поваром, но для меня в мире не было ничего, что могло бы сравниться с маминой едой. – Знаешь, что я учусь читать? – сказала мне Рабия. – С ней занимается Сима, – кивнула мама. – Через несколько недель она начнет ходить в школу. – А когда же я смогу пойти? – нахмурилась Сафа. – Когда ты будешь хорошо себя вести! – ответила Рабия и показала язык. В их спор тут же вмешалась Сима. Мать подхватила Сафу и усадила себе на колени. Когда разговор зашел о подготовке к свадьбе сестры Хафсы, все заговорили одновременно, и мне было трудно сосредоточиться. Я была ошеломлена смехом, болтовней и визгом моих сестер. Я так скучала по этим милым сердцу звукам! Я пыталась успокоиться и впитать эти звуки в себя, чтобы, когда придет время уезжать, они остались со мной, в моем сердце… Раньше я жаловалась Омару на шум и беспорядок в доме и использовала любую возможность, чтобы сбежать на поля сахарного тростника, когда сестры начинали сильно шуметь. Почему меня так раздражала болтовня сестер? Почему я огорчалась, когда должна была делать что-то по дому? Почему потребовалось оставить обычную жизнь позади, чтобы понять, насколько она на самом деле мне дорога? – Ладно, девочки, – сказала мама, когда последний горячий роти исчез из кастрюли. – Сима, присмотри за малышкой, пока я не уложу девочек. – Я сама могу это сделать, – сказала я. – Ну что ты! Ты наша гостья и скоро уедешь. Лучше отдохни. Гостья? Это было всего лишь брошенное вскользь замечание. В нем не было ничего обидного. Но назвать меня гостьей в моем родном доме… Это слово камнем упало мне в душу. Глава 33 Я помогла Сафе и Рабие облачиться в желтые платьица для менди[10]. На сегодня были намечены свадебные торжества, это был мой любимый день. Потому что в отличие от завтрашней церемонии, которая могла оказаться не такой веселой, менди был радостным праздником, где все танцевали, пели и украшали руки и ноги друг друга хной – делали мехенди. – Спасибо, что одела девочек, – сказала мама, когда вошла в нашу комнату. – Вот ваши наряды. – С этими словами она передала нам с Симой свежевыглаженную одежду. Я надела оранжевый шелковый камиз и зеленые чуридар[11], которые надевала в конце прошлого года на свадьбу кузины. После того как я долго носила простой хлопок, эта ткань казалась безумно гладкой и как будто светилась! – Выглядишь прекрасно, – сказала Сима. – Оранжевый тебе всегда шел. – Ты тоже прекрасно выглядишь, – ответила я сестре. – Но что-то не могу вспомнить твоего наряда. Мама покрасила мой старый в другой цвет? – Нет. Это совсем новый наряд! – Она усмехнулась. – Портной дважды делал мерку, чтобы убедиться, что все сидит как надо! – Красиво, – сказала я. И была рада, что Сима надела платье. Однако я все-таки слегка опечалилась, ведь теперь Сима, по сути, стала старшей сестрой – вместо меня. Наш разговор прервал стук в дверь. – Амаль! Мне не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто это. По голосу сразу стало ясно – Хафса! – Ты вернулась! – Она обняла меня. – Я только что узнала. Не сомневалась, что твой отец сможет найти деньги! Я знала, что у него получится! – Да нет, я здесь только на выходные, – проговорила я. – Ох! – Улыбка подруги сразу погасла. Хафса замолчала и посмотрела на Симу, потом снова на меня. – Все равно рада, что ты здесь, – наконец сказала она. – Как ты? – Трудно, но я справляюсь, – ответила я. И снова наступила эта странная тишина. Я ждала, что она начнет расспрашивать меня о поместье, о Джаваде Сахибе и о том, каково там жить. И я могла бы подробно ей обо всем рассказать. Но вместо этого мы просто молчали. Хафса уставилась в пол. Я откашлялась. – Как там госпожа Садия? – Очень хорошо! – оживилась Хафса. – По-прежнему задерживает нас после уроков. – Да, – Сима кивнула, – кое-какие вещи никогда не меняются. Особенно здесь. – Ну, кроме того здания, верно? – заметила Хафса. Потом повернулась ко мне. – Оно открывается на следующей неделе. Мы все ошибались, когда гадали, что там будет. – Про какое здание ты говоришь? – То, с зеленой дверью, – ответила Хафса. – Я оказалась права – его строила семья Хана Сахиба, но выяснилось, что это вовсе не фабрика. Это центр по обучению грамотности. Так, значит, это тот самый центр, которым Насрин Баджи хвасталась своей подруге! И он будет в том таинственном здании, за которым мы все время наблюдали. Центр собирались открыть в моей деревне! – Никто туда не пойдет, – нахмурилась Хафса. – Люди не хотят иметь ничего общего с этой семьей. – Но ведь там будут учить бесплатно, не так ли? – уточнила я. – С этим человеком ничто не бывает даром, – заявила Хафса. – И ты сейчас лучше всех это знаешь. – Хафса, – сказала мама, входя в комнату, – только что звонила твоя мама. Она искала тебя. – Ой, – подскочила подруга. – Я лучше пойду. Не опаздывай, ладно? Мы с Фаррахом будем танцевать! Прежде чем я успела ответить, она выпорхнула за дверь. Как быстро летела нынче ее жизнь! Пока я мыла тарелки и массировала больную голову хозяйки, она училась танцам вместе с нашим одноклассником Фаррахом. Они вместе ходили в школу и мечтали о будущем. Я знала, что Хафса скучала по мне, но ее жизнь при этом не прерывалась, она мчалась вперед, в то время как мое будущее, наоборот, катилось под откос… Станет ли Фаррах когда-нибудь соседом по комнате у Хафсы в колледже? Глава 34 Палатку, которую родители Хафсы установили позади своего дома для церемонии менди, освещали розовые, зеленые и желтые огни. Я со своей семьей ступила на устланный ковром пол палатки. Отец подошел к складным стульям, установленным под ночным небом для мужчин. Рабия и Сафа крепко вцепились в мой камиз, как будто я могла внезапно исчезнуть. В центре шатра на возвышении из подушек сидела невеста – старшая сестра Хафсы, Шабнум. Ее лицо прикрывала желтая вуаль, а руки уже были покрыты прекрасными узорами из хны. Теперь художник наносил на ее ноги замысловатые узоры из цветов и птиц. Мы подошли и уселись на подушках чуть ниже Шабнум. Невеста выглядела такой покорной. Это вызвало у меня улыбку. Вообще, Хафса и ее сестры отнюдь не были смирными и послушными, но сейчас невеста делала все возможное, чтобы выглядеть достойно. Сима взяла хну, оставленную для гостей, и принялась рисовать на моей руке. – Ты закончила? – спросила я ее через некоторое время. – У меня уже рука болит! – Потерпи. Мне же нужно вывести рисунок! Ты слишком дергаешься. – Извини. Я пыталась успокоиться. Потребуется еще несколько часов, чтобы узоры на моих ладонях высохли, а на следующий день темно-коричневый рисунок Симы должен был превратиться в ярко-оранжевый. Потом он постепенно исчезнет. Но когда я вернусь в поместье Джавада Сахиба, мои руки хотя бы ненадолго сохранят цветные воспоминания об этом вечере. Запели новую песню, и я смотрела, как Хафса и Фаррах танцуют с другой девушкой. Это была Сана – племянница Насрин. В их косы были вплетены бархатцы, а наряды очень сочетались между собой. Все вокруг шумели. Кто-то рассказывал о женихе. Кто-то оживленно обсуждал приданое невесты. – Бедняжка, – обратилась ко мне какая-то женщина. Это была Хира, жена мясника. Она села рядом со мной и подобрала под себя ноги. – Все тебя жалеют. Жить в одном доме с этим чудовищем… – Как там? – спросила другая женщина. – Однажды я проезжала мимо, но с дороги даже крышу толком не видно. – У него высокие заборы, – вмешалась моя соседка Балкида. – Стены, кусты – все что угодно, лишь бы ото всех отгородиться. – А у него в доме есть фонтан с водопадом? – спросила Хира. – Нет, водопада нет, – ответила я. – Я знала женщину, которая работала у них много лет назад. Она рассказывала, что прямо в их гостиной есть водопад. – Мне кто-то рассказывал о золоченых лестницах, – кивнула Балкис.