– Когда я был такой же, как ты, мы месяцами голодали, экономя на чем только можно. Отец хотел, чтобы мы стали сами себе хозяевами. Чтобы было что передать будущим поколениям. Я единственный сын в семье, и мне предстоит сохранить эту землю за нами и чтить память твоего деда. Неужели все, ради чего трудилась наша семья, сейчас закончится? Это то, чего никто из нас не хочет. – Папа, я не могу покинуть наш дом. А что, если я никогда не вернусь? – всхлипнула я. – Никогда не вернешься? – Папа обнял меня за плечи. – Думаешь, я позволю тебе уйти от нас навсегда? Ему нужны деньги. Я их ему верну. Клянусь жизнью, я верну тебя домой, как только смогу. Я все исправлю. – Когда? – спросила я, вытирая слезы. – Сколько я там проживу? – Несколько недель. Максимум месяц. В любом случае это ненадолго. Я бросила взгляд на стопку книг в углу комнаты. Месяц назад я мыла доску с госпожой Садией. Сидела с Омаром на поваленном дереве. Собиралась стать учительницей… Как же я смогла так быстро утратить ощущение земли под ногами – той самой, за которую боролся мой дед? Глава 15 Водитель Джавада Сахиба должен был приехать с минуты на минуту. Мои вещи были собраны в алюминиевый чемодан, который одолжила мне мама. Когда-то в нем лежало ее приданое. Теперь она наполнила его до краев одеждой, орехами и сухофруктами. Раздался стук в дверь моей спальни, а затем вошла Хафса. Она закрыла дверь и подошла ко мне. – Ночью я долго думала, – прошептала она. – А что, если ты сбежишь? Можешь спрятаться в моем доме! – Нет, Хафса, не смогу. – Моих родителей даже не нужно ни о чем предупреждать, – продолжила подруга. – У меня большой чулан. Никто бы даже не догадался, что ты живешь у меня. И это дало бы нам немного времени, чтобы разобраться, что делать дальше. – Не могу. Это небезопасно как для меня, так и для тебя, – сказала я ей. – Но ведь друзья должны помогать друг другу. – Глаза Хафсы наполнились слезами. – Для меня ты бы сделала то же самое. – Знаю, – сказала я и обняла ее. – Спасибо тебе большое, но я так не поступлю. Как только я исчезну, он тут же возьмется за мою семью. И к тому же, подумала я, долго ли мы так продержимся? Я не сумела бы просто так убежать без оглядки. Я твердо это знала. Слишком глубокие корни я пустила в эту землю… Когда мы вышли из комнаты, Фозия с мамой сидели на диване. Они были одеты в хлопковые белые шальвар-камизы. Такие обычно надевают на похороны. – Я знала, что он злой. – Глаза Фозии наполнились слезами. – Но кто же знал, что он сущий дьявол? – Ты собрала все, что нужно? – спросила меня Сима. – Думаю, что да. Не знаю, как мне только удалось втиснуть все это в чемодан. – А есть еще место? – Она протянула мне мою детскую куклу, одну из тех, что каждой из нас сделала в свое время мама. – Где ты нашла ее?! – радостно воскликнула я и, подхватив мягкую потертую куклу, прижала к носу. – Просто решила мыслить как Сафа. Я отыскала ее в куче старой одежды в шкафу. – Спасибо, Сима, – сказала я и обняла сестру. Мы прижались друг к другу щека к щеке, и лица намокли от слез. Я не представляю, как бы все это перенесла, не будь рядом Симы. Она поможет Рабие и Сафе пережить весь этот ужас и присмотрит за нашей семьей. – Все плачут, – буркнула Рабия и потянула меня за ногу. Сестры не отходили от меня все утро. – Кажется, пора? – спросила Парвин, когда они с Омаром присоединились к нам. Парвин старалась придать себе бодрый вид. Мне хотелось успокоить ее, сказать, что мне будет ее очень не хватать, но слова застряли в горле. Вместо этого я просто обняла ее. Я хотела обнять и Омара тоже, но в такой переполненной комнате не решилась. – Я должен был найти решение, – сказал он мне. – Не спал всю ночь. Но ничего так и не смог придумать. Ничего… – Папа обещал, что вернет деньги, – ответила я. – И что я не останусь там надолго. Максимум на месяц. Я старалась не думать о том, что рядом нет папы. Рано утром он склонился над моей кроватью и долго смотрел на меня, думая, что я сплю. Потом поцеловал меня в лоб. Теперь я поняла, что он попрощался. Снаружи остановилась машина. Двигатель некоторое время поработал, потом заглох. Я окинула взглядом дом, словно в последний раз. Потертый диван, ковер ручной работы. Всю мою семью и друзей… Рабия и Сафа все еще хватались за мою одежду. Я по очереди их подняла и дважды поцеловала в гладкие щеки, потом еще три раза… Разве можно остановиться? Затем в дверь постучали. Мама вложила мне в руку немного денег и серый телефон. – Это старый телефон Фозии. Позвони, как только сможешь. Чтобы мы знали, что с тобой все в порядке. Она вытерла мне глаза. – Будь сильной и высоко держи голову, что бы ни случилось и где бы ты ни была. Ведь ты моя дочь. Я поцеловала Любну. Потом в последний раз обняла маму. Я почти никогда не покидала дом одна. А теперь… теперь пришла пора… В дверях стоял седой мужчина в костюме. Костюм сидел на нем плохо. Он взял мой чемодан. Вместо того чтобы зашататься и упасть или убежать куда глаза глядят, я последовала за ним к черной машине, потом открыла дверцу и села. Так много нового… В первый раз сижу в машине. И в первый раз чувствую, как прохладный воздух бьет мне в лицо. Я впервые прощаюсь со всем, что когда-то знала и любила. Глава 16 Знакомые кусочки коричнево-зеленого лоскутного одеяла земли, которую я знала всю свою жизнь, пронеслись мимо меня, как в тумане, перед тем как машина замедлила ход и водитель свернул на гравийную дорогу, вдоль которой тянулась тенистая аллея. Когда вдалеке показалось поместье, из-за огромной кирпичной стены были видны только окна и балконы второго этажа. Вооруженный охранник с мрачным выражением лица впустил нас внутрь через кованые ворота. Потом щелкнул стальной замок, и ворота за нами закрылись. Водитель проводил меня до холла, напоминающего пещеру, оставил вещи рядом с мраморной лестницей и собрался было уйти. – Погоди, Гулам. В чем дело? – спросил долговязый подросток с копной кудрявых волос. Потом уставился на меня. – Откуда мне знать? – проворчал мужчина. – Я не его водитель, а Насрин. А почему вечно выполняю его поручения, это уж я не в курсе. – Он ушел, и его шаги эхом отозвались вдалеке. Парень стоял в просторной гостиной с огромными диванами. Рядом с ним замерла девочка примерно моего возраста, с острым подбородком и прямыми каштановыми волосами. За гигантскими – от пола до потолка – окнами за их спинами виднелись выложенная плиткой веранда с плетеными диванами и просторный сад. – Кажется, это та самая новенькая, о которой нам рассказывала Мумтаз, – сказала девочка. – Помнишь? – Зачем нам новая служанка? – Откуда мне знать, Билал? – сказала она и повернулась ко мне. – Ты знаешь, куда тебе нужно идти? Я помотала головой. – Где же Мумтаз? – спросила девочка Билала. – Нужно спросить у нее. – Скорее всего, в комнатах для слуг. – Можешь отвести туда новенькую? – Набила, ты же знаешь, я должен отнести эти туфли Джаваду Сахибу. Я и так опаздываю. – Ну, если она будет стоять здесь как истукан и таращиться, то он отругает нас за то, что ей не дали никакой работы. – Набила вздохнула и подошла ко мне. – Идем, – сказала мне девочка. – Пойдем и найдем Мумтаз. Она знает, что делать. – Ну, удачи, – кивнул нам Билал и поспешил прочь. Я схватила свой чемодан и старалась не отставать от Набилы. Но было очень трудно ни на что не отвлекаться по пути. Особняк не был похож ни на один дом из тех, что я когда-либо видела. Дома, стоя на стуле, я могла дотронуться до потолка рукой, но здесь потолок, казалось, доставал до неба. С фотографий, развешенных в белоснежных коридорах, на меня взирали мрачные лица предков семьи Сахиба. Каждая комната, мимо которой мы проходили, казалась больше предыдущей, и во всех мраморные полы были покрыты яркими коврами. Сквозь огромные окна в комнаты струился свет. Через другой вход я последовала за Набилой в еще один коридор. Здесь все выглядело каким-то мрачным и запущенным. Вместо мраморных полов в этой части дома был невзрачный серый бетон, а вместо прохлады – жаркий затхлый воздух и запах жареного лука. Мимо прошел человек в выцветшем шальвар-камизе. Вооружившись метлой и совком, он направлялся в сторону парадного входа. За ним шла женщина с полной корзиной белья. – Как сегодня твоя рука, получше? – Женщина остановилась, чтобы спросить Набилу. – О! – Набила опустила глаза. Только сейчас я заметила, что ее левая рука обмотана белой марлей. – Ожог выглядел хуже, чем оказалось на самом деле. Поднос был слишком громоздким, и на нем стояло так много всего… – Еще неделю перевязывай руку, – сказала женщина, – чтобы не стало хуже. – Хорошо, – ответила Набила. – Ты не узнала, на сколько дней Джавад Сахиб собирается уехать из города? – Я знаю, что он уезжает после ужина, – ответила она. – Билал только что загрузил в багажник довольно большой чемодан. Так что как минимум на неделю или на две. А может, и больше. По крайней мере, очень на это надеюсь.