Кристина улыбнулась вместо ответа, похорошев от верного решения. Расхохотавшись, подруги начали грузить вещи в автомобиль. Когда обе оказались в салоне, Кристина добавила: – И еще, кажется, перемены к лучшему. «Ауди» завелся сразу, как бы намекая, что надо нестись вперед, невзирая ни на что. 4 Не помня себя от эмоционального отупения, дочка убитой хозяйки возвращалась к себе домой. Ей было мерзко даже подумать о том, чтобы войти в ту квартиру, где, как она теперь знала, ее мать издала последний вздох. – Что я там увижу? Кожу да кости? И кого винить. Зачем? – шептала она сама себе, шагая по грани безумия. В голове мерцало чередой вспышек то, как Алевтина Эдуардовна совсем недавно пыталась предупредить дочку о своей участи. «А я, глупая, не слушала. Все отговаривала: мам, не парься…» – думала она, безуспешно вытирая слезы. Эта догадка, как и озарение в момент прикосновения к Кристине, не давала Анне покоя. Она шла домой, и посторонним казалось, что очередную девушку бросил молодой человек… Один «рыцарь» решил проявить участие и подбежал с ненужными утешениями. С места в карьер: – Девушка, милая. Вы еще очень молоды. Другого найдете, – начал советчик, предлагая рассмотреть его кандидатуру. – Да откуда вы знаете, что у меня произошло? Идите прочь! – рявкнула она на жиголо и расплакалась еще больше. – Дура, – сказал он и, оскорбившись, закурил сигарету. «Что она думает, я бабник?! Хочешь как лучше, а получается как всегда», – незнакомец продолжил путь с мыслями о том, что больше никому не предложит свою помощь. Анна, в свою очередь, нервно хохотнула. Ей казалось смешным, как далеки бывают люди от истины, наивно считая, что все знают. И только вечером, справившись со слезами и злостью, Анна поняла, что утренняя встреча была предопределена. Да и все остальное тоже. Аня не помнила, как включила телевизор, а там передавали новости про финансовый кризис, изнасилованного ребенка, и в завершение выпуска показали репортаж об открытии нового детского дома для счастливых сироток. «Наверное, чтобы зрители надеялись на лучшее, отходя ко сну», – подумалось ей, после чего Аня выключила телевизор и в который раз за день расплакалась в приступе негодования и вселенской жалости к себе. Весь день из головы Анны не выходила встреча с Кристиной и Павлом. Хотелось понять, какова ее роль в происходящем и для чего это все нужно. Да и потом, терять близких людей невыносимо тяжело. Потерять маму, так неожиданно и скоро, тем более… Но было ли это неожиданностью? А что если в глубинах ее души личные демоны довольно потирают руки, жаря сердце на открытом огне? Довольные, потому что знают: втайне она рада тому, что осталась без родительницы. С минуту девушка взвешивала эту нелегкую мысль, но отринула прочь как явный вздор. «Как тут можно радоваться, когда человека уже нет?» – спрашивала она себя. Выгод она не видела никаких. Тем более что мама не обделила ее ни деньгами, ни жильем. Выключив вслед за телевизором свой мобильник, чтобы никто не мешал справиться с собой своими силами, Анна налила очередную чашку чая и, уставившись прямо перед собой немигающим взглядом, будто бы лишившаяся чувств корова на лугу, продолжила свои раздумья. Необычная сцена тайного познания, имевшая место в первой половине дня, не давала ей покоя. Доказывая, что времени не существует, она вновь появилась в голове. «Вдруг мама пыталась сказать что-то очень важное, а я от нее отмахивалась? Этого я не узнаю уже никогда. Вот только что же это было со мной за… прозрение, когда я увидела тех двоих? Клянусь, в те секунды я знала наперед, что будет дальше и как не стало мамы. Но кто этому поверит и какие у меня доказательства? Никаких. Я не могу понять происходящего, но это не отменить, с ним просто приходится смириться. Да, все идет своим чередом, иначе жизнь не имеет ни заданности, ни смысла, а мир устроен совсем не так, как я привыкла думать». Все эти мысли лились в угрюмой голове медленным потоком, тяжелым и тягучим, как цемент. И правда, что наша жизнь, если не строительная смесь, которая вот-вот обретет форму, чтобы превратиться в очередной этаж небоскреба, который мы называем подсознанием? Строй, лепи, дерзай. Но не жди, что у тебя получится Тадж-Махал… Несмотря на ту железобетонную тяжесть, с которой эти мрачные думы опускались на фундамент ее внутреннего мира, девушка проговаривала их вслух. Впрочем, этого она не сознавала, равно как и того, что расцарапала палец на руке в кровь, вот так просто, сидя за чашкой чая. – И ведь людей учат… воспитывают… они с этим сталкиваются и сами знают, что так делать нельзя, – говорила Анна самой себе, думая об убийствах и прочем таком. – Но все равно это делается. Почему так происходит? Оставим это высоколобым теоретикам. Живем же в городах, в которых десятки тысяч зданий. В них – сотни квартир. В каждой квартире свои тайны и скелеты в шкафах… А если никому, кроме нас, они не интересны, то картинка получается не ахти. Скажем лишь, что бедная девушка только сильнее утвердилась в своем решении не хоронить то, что осталось от мамы. Иногда гораздо лучше сохранить добрую память в своем сердце. На следующий день она обратилась в полицию с заявлением о пропаже человека без вести. – «Все лучше, чем объяснить им как есть. У виска покрутят пальцем, и привет!» – полагала она, и лично я ее не осуждаю, – вздохнул рассказчик, хлопнув рукой по столу. – Засим извольте откланяться. История закончена, – сказал он, глядя, как официант выставляет им счет. 5 Когда остатки компании заплатили по счету и высыпали на улицу, тепло поблагодарив и распрощавшись с любимым преподавателем, в историю которого они вряд ли поверили, один из студентов неотступно шел за хранителем высшего знания, чтобы тот закончил свой интеллектуальный эксгибиционизм: – Что, пойдемте-ка до метро? – Пойдем. – А что случилось с Павлом потом, после? – Он уехал добровольцем на Донбасс. – Искупление? – Вероятнее всего, хотел сам себя наказать, – ответил мужчина, спрятав руки в карманы. – Значит, не вернулся? Отрицательно покачав головой и выпятив губу, как бы в расстройстве, пожилой человек произнес: – Его ранило при обстреле школы, и это последнее, что мне известно. Спасая других, погиб сам. – Мужской поступок… – поморщился студент, как бы взвешивая убийство немолодой женщины и принесение самого себя в жертву, искренность которой он ставил под сомнение. «Одно не отменяет другого», – подумал студент, и от этого вывода ему стало зябко и кисло. – Чего раскис-то? Маньяк на войне – чем тебе не тема для исследовательской работы? Да не смейся ты, только вдумайся. – Ну да, это еще круто, что он под пули полез, – хохотнул собеседник. – А то мало ли… Прошлись. Молодой человек задал очередной вопрос: – Как же тогда быть со всей этой мистикой? – Отдай на растерзание психиатрам, ну или спиши на употребленный рассказчиком градус. – Но вы ведь его и употребили лишь потому, что трезвым такое рассказать просто невообразимо. – И тут ты прав. Самый лучший мой ученик. Студент запомнил эти слова на всю свою жизнь. – О как! И как же все-таки быть с мистикой? – не успокаивался студент. – Вот ты пристал со своей мистикой! – захохотала авторитетная фигура. – Ты психолог или фантаст? А впрочем, одно дополняет другое: вера и знание, факты и мнения… Лиговский проспект, прохладный и спокойный, неспешно просыпался, покуда эти двое и не думали отходить ко сну. В этом несоответствии студенту мерещилось что-то чудесное. Нарушив молчание, он спросил, помявшись: – Ну а эти «сбывающиеся сны», туда-сюда? – Так вот этим и займись. – Преподаватель ткнул будущего аспиранта пальцем в грудь. – Значит, вы для этого рассказали эту историю, да? – На лице парня разыгралась радость догадки. – Каждый будет видеть в ней свое, ведь смыслы индивидуальны. В конце концов, к ней можно относиться как к легенде. А такие вещи склонны обрастать лишними подробностями… – Учитель взглянул на ученика, и они поняли друг друга без лишних слов. Двери только что открывшегося метрополитена распахнулись, и коллеги не раздумывая пропали за их стеклами. Пахнуло теплым воздухом подземки. Кто-то покупал жетоны. Привычная жизнь, ничего нового. «Пусть так все и остается», – с этой мыслью студент пожал руку преподавателю. В голове кружились мысли об аспирантуре и всякая возвышенная чепуха. Очередное утро в большом и таком разном городе, куда деваться? Деваться некуда. Остается жить, и иногда эта жизнь – существование на грани, шагая по которой человек способен открывать неведомые миры, преодолевать себя или сдаться. В следующее мгновенье они разошлись каждый по своим делам. Послесловие Дорогой читатель! Как известно, Санкт-Петербург – шикарный город с богатой историей. Как же удивительно порой пройтись по Невскому проспекту и представить, что этот город был, рос и развивался, как ребенок, когда нас еще не было… Задумываешься об этом и понимаешь, что чудеса спрятаны рядом – они только и ждут, когда мы разыщем их, сокрытых покрывалом готического романтизма. А ведь и правда, каждая улица, двор, дом и переулок имеет в Северной Венеции свою историю, подобно тому как каждый горожанин имеет свою биографию, а с ней и набор своих тайн и секретов – тех скелетов в шкафу, которые легко спрятать от соседей, закрыв дверь квартиры. Коммуналка, быт которой блестяще описан на страницах произведений Зощенко, Булгакова и многих других, становится исключительным случаем, когда тайное становится явным. Там чудес выше крыши! Во многом благодаря ее жильцам. А как иначе? Ведь главное сокровище Петербурга – безусловно, люди, его населяющие. Мы, жители культурной столицы, как никто другой, стараемся помогать ближним в любое время дня и ночи с истинно русским размахом. Если же на нашу долю выпадают страдания и иные испытания, то мы их стоически претерпеваем, продолжая свято верить в лучшее будущее, свет которого озаряет наши счастливые лица все ярче. Встретится на нам на пути что-то нехорошее – не беда, мы все же понимаем, что хорошего на нем больше. Автор выражает особую благодарность всем, кто специально или случайно помог в создании этой истории. В первую очередь хочется сказать спасибо В.М. Сорокину, замечательному преподавателю и творчески настроенному психологу, во время одной из лекций которого мне и пришла на ум идея этого произведения. Как сейчас помню, стимулом для написания повести послужила небольшая история Виктора Михайловича о том, как он однажды ехал по Лиговскому проспекту со своим клиентом – участником войны в Афганистане, подорвавшимся на мине и потерявшим там зрение. О чудесах, о настоящей дружбе и взаимовыручке, умении протянуть руку помощи в трудную минуту и рассказывалось в данной повести. Именно об этом. Вовсе не о темной стороне человеческой личности, нарушении ею (или отсутствии) нравственных запретов, проблемах инвалидности, коррупции и фатализме… Ноябрь 2012 – декабрь 2014, Санкт-Петербург