Окосев и вальяжно подойдя к двери, лишь на секунду он вспомнил здоровой частью своей личности о существовании Кристины. Той, которую он когда-то любил. Казалось, он откроет ей дверь, а затем она все увидит и поймет. Он будет виноват, ничтожен, растоптан. Поэтому, если это пришла она… что ж, ему придется избавиться и от нее. Но для остальных воображаемых зрителей, залихватски присвистнув, он сказал: «Небось Федор Михайлович пожаловал!» В комнатах раздались жиденькие смешки. Дом, казалось, затрясся от страха. Каково же было удивление Павла, когда порог переступил самый настоящий Достоевский, только оловянный, или уж не знаю, из чего он там был отлит… Павел спросил: – Вы, часом, не ко мне? – К тебе. Преступления без наказания не бывает. – Руки живого памятника сомкнулись на шее убийцы. Таким образом, Кристина была спасена. В баре возникла небольшая пауза. Компания студентов, собравшаяся вокруг любимого преподавателя, несколько поредела, хотя пару минут назад никто не хотел уходить. Кто-то спал, кто-то писал в Твиттер. Но самый дотошный еще слушал: – Да вы издеваетесь! – Ничуть. – Как же такое возможно? – Сам не знаю. Не хочешь – не слушай. – Послушайте, нам интересно, что там реально произошло дальше. 2 Павел проснулся в холодном поту, радуясь, что выскочил из самого кошмарного сна на свете. По странному стечению обстоятельств Кристина собирала вещи, а его шея страшно болела. – Неужели не приснилось? – ощупывал он себя в недоумении. – Как ты мог… – поглядела на Павла его бывшая девушка. – Ур-р-од. Я уезжаю отсюда. И не дай бог тебе вот сейчас или когда-нибудь позже ко мне приблизиться. – О’кей. Но почему же тогда ты уходишь? После всего этого? – Потому что это мой выбор. И свой ты уже совершил. – Но куда ты пойдешь, как будешь жить? – А это тебя уже не касается. Думай о себе и своей жизни, а не обо мне. Я тебе… я тебе не Бобик! На эти слова Павел хотел разозлиться, но не смог этого сделать. «Если я совершил то, что считал нужным, то почему же она не может ответить тем же?» – кольнула его в самое сердце пронзительная мысль, полная раскаяния и сожаления. Он был сражен наповал ее гневом и слезами, которых раньше так хотел не допустить. Секунду, видя его негодование и расстройство, девушка сомневалась, правильно ли она делает, уходя от него в никуда, но потом вспомнила счастливого старика из автобуса. Вспомнила, что ее ждет подруга. Лицо ее будто озарилось, и, несмотря на боль и грусть, Кристина стала еще прекраснее. – Ты был хороший, и ты поступил, как поступил. Но я хочу лучшей жизни, и этим все сказано. – Я… я понимаю. Но неужели не начать все сначала? – Как?! Попить чай, потрахаться разок-другой, а потом ты кого-нибудь снова убьешь? Мне вставать в очередь? – И все-таки… – Нет! – твердо ответила Кристина, вспомнив произошедшую с ней, казалось бы недавно, аварию. – И ты знаешь, почему. А еще она с неприязнью подумала о том, какой же этот Паша на самом деле тупой. Странно, ведь совсем недавно он казался ей таким умным. – Потому что после некоторых поступков мир никогда не будет прежним… – Да. И я хочу, чтобы ты… чтобы ты понимал, что сделал для меня очень важную вещь. Ты дал мне понять, что надо выходить замуж не за тех, кого любишь, а полюбить того, с кем оказываешься рядом. Что наша жизнь, как дом, который когда-нибудь будет снесен. Дом, полный коммуналок, в которой каждый из нас сосед, и творит черт-те че, не понимая, что жизнь… – Кристина щелкнула пальцами, будто это поможет ей вспомнить необходимое слово, – есть только сейчас, а не когда-нибудь потом. – Но я изменюсь… – Только потому, что я этого прошу? Не пытайся мне понравиться. Я все решила. – Прости. – Ничего, – только и смогла вымолвить в ответ Кристина, утирая последние соленые капли с лица. – Давай хотя бы вещи помогу спустить. – Ну… Давай. 3 Хотя по коммуналке разносился запах вкуснейшего супа, из кухни тянуло тухлятиной и смертью. – Я не могу на это смотреть, – сказала Кристина, и ее вырвало перед входной дверью. Отличное начало переезда. – Ничего, я все уберу, – заверил Павел, как будто это что-то меняло. Он помог девушке переступить порог на волю. В его руках были все ее вещи. Когда они вышли, на улице светило осторожное солнышко. Было прохладно, но в свежести ветра угадывалась теплота будущих дней. Снежинки падали, как игрушечные, оставаясь на прохожих какое-то время, отчего те были похожи на елочные игрушки, облепленные блестками. Не зная, что говорить, Павел переминался с ноги на ногу. – Ты на автобусе? – все-таки спросил он. – Нет. Подруга сейчас приедет. – Подождем. Затем произошло кое-что непредвиденное… …Их встреча длилась полминуты и для каждого стала неожиданностью. Кристина понимала, что перед ней стоит дочь Алевтины Эдуардовны, а та, в свою очередь, узнала ее. Внезапно девушка с костылем поскользнулась, и Аня попыталась ее подхватить. В этом не было нужды, потому что Павел был наготове, но все же Анина рука коснулась руки Кристины, и это едва заметное соприкосновение позволило ей понять, что на самом деле произошло с мамой. Но что это за странное чувство тревоги, учащенное сердцебиение и четкое знание того, что будет дальше? Откуда это? Аня попыталась сопротивляться будущему, самой себе, но все равно с ее губ сорвалось лишь: «Аккуратней, не падайте больше». Все трое за эти секунды, казалось, узнали друг о друге все. Было нелепо спрашивать, какими судьбами здесь оказалась Аня, поскольку все понимали, кого она хотела найти. – Анна, у вас все хорошо? – обратилась к ней Кристина. – Ага, – кивнула девушка, закрыв лицо красными перчатками и поспешив отвернуться. Когда она в коричневом пальто скрылась за углом дома на Вознесенском, скрывая свою боль от тех, кого должна была считать убийцами, но не могла относиться к ним соответствующе, в арку въехал «Ауди», из которого вышла Вероника, подруга Кристины. – Здрасьте! – игриво начал льститься парень. – Здрасьте… – поздоровалась Вероника. Причем тоном, по которому он понял, что лучше здесь не задерживаться. «Эта баба видит меня насквозь», – подумал он, растерявшись. – Привет, дорогая моя! – Привет, кисуль! Ну как, едем? – чмокнувшись в щечки и пообнимавшись, девушки обернулись к Павлу за вещами и обомлели: сумки и пакеты были на месте, а мятежника уже след простыл. – Что ты будешь с ним делать? – С ним-то? – Кристина переспросила в недоумении. – Павлик мужчина самостоятельный. Хочет – страдает как Раскольников, не хочет – спасает мир, борясь за правду. – Значит, в прошлом?