– Ах ты падла! Сука черная! – в шоке кричал он на эту черную тварь, почувствовав-таки боль. Его трясло, но одной рукой он схватил кошку за шкирку, а потом швырнул мордой об асфальт. Истошно завизжав, животное бросилось наутек, но пинок придал процессу больше динамики. Вскоре зверь скрылся из виду. Странно, но эти кошачьи глаза были очень знакомы Косте. «Откуда? Что за бред?» – спрашивал он сам себя, пытаясь унять кровь. Удивительно, но к нему подошел пожилой джентльмен и предложил свой платок и пластырь. – Спасибо вам большое, сэр! – поблагодарил старика Костя. – Не за что, сын мой, – ответил джентльмен и ушел. Когда боль начала стихать, а рана была приведена в порядок, Костя нырнул в метро. 2 Шея до сих пор болела после кошки, напрыгнувшей на него ниоткуда. Если поначалу Лондон казался Косте чуть ли не раем на земле, то теперь краски сгущались, и все было совсем не так радужно. Да и погода была теперь, наверное, более типичной для Англии. Хмурые небеса пепельно-серого цвета изливали на прохожих дождь. Лишь иногда, будто чтобы подразнить, вылезало из-под одеяла облаков солнце. Толка от него было бы побольше, если бы противный ветер перестал кусать холодом спину. Наверное, впервые в жизни он очень хотел домой, к жене. Костя сам себе казался ребенком. Маленьким мальчиком, стыдливо прячущимся от родителей, наказавших его за что-то. И это что-то заставляло его ненавидеть себя. Но может, все было проще? Мокрые ноги, усталость, расцарапанная шея – этого достаточно, чтобы чувствовать себя плохо. Город на самом деле не терял своей привлекательности и очарования. Более того – каким он был, таким он и остался. Изменился Константин. Оказавшись в шикарном вестибюле гостиницы, Костя, лавируя среди вновь прибывших и выписывающихся из отеля, миновал ресепшн. Дальше, дальше – вперед, по коридору – мимо сувенирных магазинов, спортбара, служебного помещения. Вот и лифты. Дождавшись своего, Костя отправился на восьмой этаж. Подъем был недолгим, но с остановками – одни люди выходили, появлялись новые. Особенно ему запомнились два человека. Вроде уборщики, из обслуживающего персонала гостиницы. Один вез тележку с грязным бельем, а второй держал в руках ведро и швабру. Было видно, что эти двое давно дружат и работают вместе. Заметив, что на Косте была надета кепка с символикой группы «Paradise Lost», парни похвалили его стиль. Один из них спросил, не затерялся ли Константин в раю. Костя ответил, что нет. В ответ он услышал: «Пока нет, мой друг, пока нет». С этими словами уборщики вышли из остановившегося на их этаже лифта и поспешили по своим делам. «Занятные ребята», – думал он, понимая, что хочет спать и ему не по себе от усталости. Вернувшись в номер, сменив носки и поставив сушиться обувь, мужчина из России рухнул на кровать и минут на двадцать выпал из жизни. Потом, отлежавшись, он пощелкал телевизор. Арабский телеканал заставил рассмеяться – ну и забавные у них ведущие новостей. С горем пополам раскачавшись, Костя поставил греться чайник и пошел набирать себе ванну. Пока вода набиралась, он стал готовиться к завтрашнему вылету домой. Вещей было немного. Прибавился только настенный ковер с Бобом Марли, очень компактно свернутый, пара футболок и подарки для супруги – кружка «I love London» и дорогое издание книги «Унесенные ветром». На большее фантазии не хватило. – Ну и мудак же я, – с грустью сказал он сам себе, понимая, как ужасно обходится с женой даже сейчас, когда они совсем не рядом и, как обычно, далеки друг от друга. Удивительно, но Косте удалось сообразить, как это для нее тягостно и больно – дарить тепло любимому человеку, когда оно ему совсем не нужно. Вскипевший чайник заставил мужчину отвлечься от правдивых мыслей. Реальное положение дел его совсем не устраивало, но ничего другого у него не было. Заварив себе чай, Костя позвонил по телефону – надо было заказать такси до аэропорта. Телевизор при этом он выключил, чтобы нормально договориться о машине и убедиться, что его услышали и поняли. Поначалу он мечтал прокатиться до аэропорта в лондонском кэбе, но теперь ему было все равно, на чем убраться из этой страны – хоть на «Оке». Как бы там ни было, дело оставалось за малым – в три часа ночи он выпишется из отеля, сдаст карточку от номера и начнет свой путь домой. Выпив чай и раздевшись, мужчина полез было в ванну, но тут раздался стук в дверь. Он понял, что это обслуживание в номерах. – Нет-нет, пожалуйста, приходите завтра. У меня более-менее чисто и все в порядке. Хорошего вечера! – крикнул он в сторону стучащей в дверь горничной. – К черту всю эту роскошь. Простого уюта будет достаточно, – сказал он себе уже спокойно и по-русски, а затем погрузился в воду. 3 Под водой, очевидно, долго не продержишься, если ты, конечно не водоросль и не рыба. Во всяком случае, вынырнув из ванны, Костя удивленно осознал, что оказался непонятно где. Все, что он видел вокруг, было темнотой. Темнота была живой и ощутимой. Парень хотел позвать на помощь, узнать, где он и что произошло, но понял, что лишился дара речи. Испугавшись того, что он не может вымолвить и слова, Костя не заметил, как из темноты возникла женщина. Лишенный собственного голоса, он услышал женский, и только тогда впервые заметил говорящую: – Так для чего, скажи мне, скажи самому себе, ты цинично обрываешь мечты и надежды людей вокруг тебя? – обратилась она к нему. – К чему ты рассуждаешь о том, что религия прогнила, заявляя даже не то, что Бога нет, а то, что Рождество должны праздновать церковники, как дети в детском саду должны спать после обеда? Эта женщина, которая только казалась женщиной, существо, которое было на самом деле непонятно чем – фантазией, бредом, привидением, – смотрела на него, не отводя взгляда. Граница между вымыслом и реальностью перестала существовать. Казалось, что она приближается, хотя она стояла на месте. Голова шла кругом. Он боялся, что женщина убьет его с минуты на минуту (или он сам помрет от страха?), как вдруг до него дошла крамольная мысль: «А вдруг я уже мертв?» Если это правда, то худшего финала представить себе просто невозможно. Женщина продолжила: – Разве то, что у вас зовется цинизмом, дает тебе больше уверенности в завтрашнем дне? Неужели тебе кажется, что ты лучше остальных? «Почему она задает вопросы, если знает, что я не могу ответить?» – вопрошал он молча. Дама сказала: – Говори, ты все можешь. С удивлением Костя промямлил: – Да-а. А еще мне страшно. Я… я хочу все это закончить, остановить весь этот кошмар. Такая херня! – скулил он. Тут же раздался оглушительный и притом раздражающий своей нежностью смех. – Кто еще, кроме тебя, может его остановить, если ты его начал? – ответила ему собеседница. И только в этот момент, пока она говорила, Константин обратил внимание, что у нее нет зубов, в глазах – пустота, а во рту – бездна. Красота ее стройного тела начала не то что увядать – нет, она начала стираться. Наконец до Кости дошло, что перед ним предстала Смерть. «Оказывается, она и правда многолика. И косы никакой в руках нет», – думал он, справляясь с дрожью и тошнотой. Если он был в сознании, то ему очень хотелось упасть в обморок, чтобы избавиться от всего этого. – Гляди сюда. Не бойся, – взмахнула своей рукой Смерть, изобразив элегантный пригласительный жест. – Сейчас увидишь, что ты натворил. Костя не понял, что от него нужно, потому что кругом была одна только тьма – обволакивающая и непроглядная, но вдруг там, куда Смерть обратила свой взор, образовалась некая воронка, в которой начало происходить что-то знакомое. Там, куда они смотрели, бездна отступала и стали появляться привычные фигуры и предметы. И тут Костя увидел плачущую Алису с кухонным ножом в руке. Было ясно, что она сидела, освещенная тусклым светом лампочки, на краю ванны и плакала. Голая, в одних трусиках, она была по-прежнему прекрасна. Успокоиться она или не могла, или не хотела, и слезы текли по ее щекам, пропадая непонятно где. Было слышно, как шумела вода – девушка набирала ванну – и как неподалеку пищал что-то невнятное мобильный телефон, проигрывая какую-то мелодию. Костя попробовал дотронуться до Алисы, погладить по голове, успокоить – настолько ему было ее жалко, но не мог. Он был только зрителем и понимал, что его сейчас ждет. В ужасе он наблюдал, как от горя и от какой-то пока непонятной ему тоски девушка задыхалась и колотила руками все подряд, в истерике, как птица в клетке. Еще через некоторое время она легла в ванну и почти сразу порезала свою руку так, что у него не осталось сомнения – она не жилец на этом свете. Тут же его затрясло так, что он понял – он чувствует всю ту боль, что чувствовала сейчас Алиса. Через полминуты всю затихло, и снова стало темно, словно ничего и не было. – Я не хотел, чтобы так было… – начал оправдываться он. – Хотел или нет, ты всегда думаешь о себе, даже сейчас, когда не веришь своим глазам. Почему ты не любишь говорить правду? Не ту, которая кажется тебе таковой, а ту, которую ты о себе знаешь? О том, что ты мелочный человек, ничем не примечательный, кроме своего стремления всех обманывать и жить вопреки остальным, не признавая за собой никакой ответственности? Почему ты врешь даже мне, хотя я знаю, что тебе было наплевать на Алису и что ты даже и не предполагал, что она покончит с собой? И тут Константин осознал весь ужас ситуации и банально по-детски расплакался. Женщина-Смерть тем временем продолжала: – На ее месте должен был быть ты, тебе не кажется? Ты настолько самонадеян, что тебе все сходит с рук. Не кажется ли тебе теперь это несправедливым? И прежде чем я что-то от тебя услышу, вот еще что: ты будешь жить. Ровно столько, сколько сможешь. Мучайся или нет, но знай – за тобой присматривают. Так всегда было. А потом в секунду все вернулось на свои места – ванная отеля, знакомая обстановка, ощущения, пространство. Мир стал прежним, как только Костя открыл глаза. «Закончилось? Или показалось?» – занервничал Костя и, выскочив из воды, посмотрелся в зеркало. Выглядел он не очень – словно ходячий труп. Впечатление от увиденного (во сне, не иначе!) оставалось по-прежнему очень сильным, хотя то, что он увидел, объяснить было очень легко – просто распарился и уснул в ванной. – Это ж надо, такие наркотические сны, как в фильмах Джонни Деппа. А я ведь ничего не принимал, – разговаривал мужчина сам с собой, намыливая тело. В это самое время он почувствовал, что что-то явно не так. Спрятавшаяся глубоко внутри тревога вновь стала нарастать, причем угрожающими темпами. В комнате что-то шумело. Костя прислушался. «Это че такое? Английская речь, музыка, радостные голоса. Неужели реклама?! Но я же выключал телек, точно помню», – парень не знал, что делать, и понял, что боится. Инстинктивно он начал быстро домываться, и тут, когда ему нужно было дотянуться до полотенца, замерцал свет. Причем он был какой-то другой – с лампочками было все в порядке. А вот воздух воздух, излучал непонятное сияние. Оказавшись в недружелюбной темноте, Костя закричал, отмахиваясь от зеленых искр, которые кружились вокруг него, переливаясь словно блестки. Пол ванной комнаты начал разлагаться, напоминал какое-то желе. Все вокруг было неестественного цвета в этом кислотно-зеленоватом, постоянно меняющемся свечении. Обстановка комнаты была такой же, какой он ее запомнил. Все было на своих местах, но казалось каким-то нежилым, ненастоящим, не таким, как раньше: свет в комнате горел, но не освещал номер, по телевизору показывали одну и ту же рекламу, а за окнами не было видно ничего. Впрочем, разглядывать, что там за окном, было некогда. Костя понял, что если сейчас не убраться из отеля, то потом будет поздно. Стремглав он стал одеваться. Напялил штаны, надел футболку, как назло в ней запутавшись. Накидывая пиджак, он услышал шаги, раздающиеся по коридору. Судя по звуку, они не были человеческими, но это его уже не удивляло. Какой-то частью своего естества Костя понял, в чем дело, – то, что он видел, находясь в ванной, было взаправду и, дав ему последний шанс, Смерть обиделась, что он списал произошедшее на бредовый сон. Звучало абсурдней некуда, но другого объяснения у него не было, да и времени на раздумья тоже – привычные рамки прежней жизни были изломаны, раздавлены, вывернуты наизнанку и горели в костре творящегося вокруг бардака. О, как бы он хотел сейчас вернуть привычные проблемы, привычное самобичевание, секс на стороне и любовь своей жены… Наверное, нет ничего страшнее пытки страданием тогда, когда ты еще не знаешь – пан ты или пропал. Все, что тебе остается в такие моменты, – это сделать выбор – сдаться и сгинуть либо стать лучше… Схватившись за чемодан и уже собравшись уносить отсюда ноги, Костя в ужасе отпрыгнул от двери: под дверь прополз странного вида таракан, мерцающий зелено-черными точками. Не то чтобы Костя боялся тараканов, но этот двигался угрожающе. Психанув, Костя вышвырнул его из номера и снова закрыл дверь, трясясь как осиновый лист. Дальше под дверь удивительным образом начала просачиваться кошка. Именно «просачиваться» в самом буквальном смысле этого слова! Ничего не соображая, Костя все же понял, что это та самая кошка, которая его поцарапала. Не помня себя от страха, дрожащими руками, а может быть, ногами, он лупил кошку, защищая себя и не давая ей пройти, вернее, просочиться в номер. Ему было дико страшно, страшно как никогда; он хотел, чтобы все закончилось, но жить он хотел больше. Видимо, для кошки это было большой неожиданностью, ибо она поспешила вернуться на ту сторону двери. «Вот оно! Вот возможность бежать… Бежать, чтобы спастись», – подумал человек, ощутив, что страх мобилизовал его и придал сил, чтобы постоять за себя. Комично, но в момент столкновения со сверхъестественным, со Смертью, Костя справился со своей трусостью. Иначе как еще объяснить это безумное, немыслимое противоборство? Рванув в коридор с чемоданом, Костя понесся к выходу. Идеально чистый холл, стены других номеров, интерьер и отделка гостиницы производили впечатление чего-то мертвого – забытого и покинутого. То и дело оглядываясь по сторонам, по-прежнему переживая за себя, Костя бежал к выходу. – Господи, я не так хочу, чтобы все закончилось. Я не могу умереть так\ — внезапно для себя крикнул Костя. Он понял, что иногда расплата за свои ошибки слишком высока. Особенно она высока тогда, когда их уже не исправить. И не абсурдно ли теперь просить у Господа внимания? Параллельно, спотыкаясь на бегу, гремя ботинками, Константин думал – бежать ему вниз по лестнице или использовать лифт? А вдруг как в тех фильмах ужасов – какая-нибудь лестница без конца и края или лифт-ловушка? Наверное, бывает так, что не думать гораздо полезнее, во всяком случае, Костя увидел, что стены начали плыть, растекаться по сторонам. За его спиной раздался рев, и до него задним числом дошло, что это рев медведей с картины в комнате. Шум позади нарастал. По мере того как Костя приближался к лестнице, он становился все громче и громче. Едва не вывернув себе шею, мужчина заметил, что та самая черная кошка превратилась в Сьюзи, а таракан (опять он откуда-то взялся!) в Настю. Это все выглядело очень ужасно, особенно потому, что лица девушек были холодными и безжизненными. Как будто марионетки на ниточках, они неспешно и немного дерганно шли за своей жертвой. «Ужас! Этого мне только не хватало. Неужели это Сьюзи и Настя? Черт!» – пробормотал Костя, открыв лбом дверь на лестницу. Последним, что он увидел в том коридоре, была толпа самых разных зверей, которые не были животными, и людей, которые не были людьми. Вот такой каламбур. Глядя на эту, скажем так, толпу поклонников, он вспомнил о том, как Дэйв Гэхан[27] рассказывал в одном из интервью, что на одной из своих квартир в наркотическом угаре он стрелял в большие мягкие игрушки, которые разделяли с ним кров. Дескать, эти игрушки по ночам его пугали, дергали и всячески мешали спать.