– Нет, – наконец покачал головой он. – Там не скелет. Там что-то другое. – Почему вы так думаете? – не понял Лосев. – Потому что иначе проще было бы нарисовать пятиугольник. – Он получился бы достаточно кривой, – заметил Никита, вспоминая карту. – Все равно, – стоял на своем следователь. – Нам этот дом будто специально выделили. Там что-то другое. Никита не стал спорить, поскольку думал так же. Не сбрасывал со счетов и возможность пятого скелета, но считал, что дом выделили точкой и окружили четырехугольником не просто так. Это что-то значит. Да и директор музея уже видел этот символ где-то среди документов об усадьбе. Символ что-то значит сам по себе, не просто указывает на расположение замурованных девушек. – Ладно, – согласился и Лосев. – Допустим, в доме действительно не скелет. Но у нас еще остается четвертый угол. Четвертый скелет. Где он? Никита молча направился к тому месту, которое определил вчера как четвертую вершину. Им оказалась заброшенная конюшня. Точнее, не совсем заброшенная, здание было отремонтировано и, по словам владельца комплекса, еще два года назад использовалось по назначению, но то ли конюх оказался необразованным, то ли с лошадьми не повезло: те болели, постоянно нервничали, не желали катать гостей, и от идеи прогулок на лошадях отказались, конюшня пустовала. Никита теперь считал, что лошади просто чувствовали ауру этого места. Говорят, кошки и лошади лучше других животных ощущают потусторонний мир со всеми его секретами. За два года конюшня еще не успела зарасти окончательно, но было видно, что за этой стороной Поместья уже не ухаживают. Никто не чистил дорожки от сухой травы и песка, не убирал сломанные ветки и упавшие от ветра деревья, не прореживал молодую поросль. С одной стороны конюшня казалась особенно заросшей, а между деревьями виднелись остатки старого фундамента. Насколько Никита помнил по картам, здесь когда-то стояло что-то вроде башни. Точнее, на первой карте она еще была, а вот на второй, датированной 1888 годом, уже не было. То ли ее снесли, то ли она сгорела, то ли исчезла по какой-то другой причине. Вот только фундамент и остался. – Это здесь, – Никита остановился перед большими деревянными воротами. – Девушка в одной из этих стен. Воронов подошел ближе к кирпичной стене, зачем-то постучал по ней костяшками пальцев. – Что ж, будем искать, – развел руками он. – Я бы не советовал этого делать, – заметил Никита. – Скелеты провели в заточении не менее ста лет, и все было спокойно. А теперь после освобождения каждого у нас новый труп. Если мы найдем четвертый скелет, умрет очередная девушка. Воронов мрачно посмотрел на него. Возразить следователю было нечего. О третьем скелете они были предупреждены и все равно упустили девушку. Нет никаких гарантий, что так не произойдет с четвертым. – И что ты предлагаешь? – хмуро спросил Воронов. – Сделать наоборот: не раскапывать скелет, а поставить возле него охрану, чтобы его не раскопал тот, кто вытащил на свет предыдущие. Пока мы не поймем, что именно здесь происходит и как это остановить, нельзя допустить, чтобы скелет оказался на свободе. Во-первых, это еще одна смерть, а во-вторых, как вы правильно заметили, в графском доме что-то другое. И мы не знаем что. Поэтому лучше не рисковать. Следователь не выглядел довольным такой перспективой, но признавал правоту слов Никиты. – А может, нам попробовать отыскать то, что спрятано в графском доме? – неуверенно предложил Лосев. – Пока четвертый скелет внутри своего «гроба», контур не замкнут и то, что в доме, силы не имеет. Воронов вопросительно посмотрел на Никиту, желая услышать его мнение. По глазам следователя было видно, что он согласен с Лосевым. И даже не потому, что контур пока не замкнут, а потому, что сидеть сложа руки он не привык. – Не уверен, что это работает именно так, – покачал головой Никита. – Но мы можем попробовать обследовать дом, не ломая стены. Может быть, за что-то глаз и зацепится. Пока мы не знаем, что означает символ, нам пригодится любая информация. – Найди то, не знаю что, – проворчал следователь. – Ладно, с хозяином всей этой богадельни я договорюсь. А если нет, ордер выпишем. Придумаем обоснование. Так что готовьтесь дом обследовать, а у меня есть другие дела. – Воронов направился в сторону от конюшни, но, сделав несколько шагов, остановился и обернулся к оставшимся: – И девчонку позовите на осмотр. Вдруг ей призраки чего полезного покажут. – Он хмыкнул собственным словам, но Никита понимал, что следователь говорил серьезно. * * * В графский дом они попали только к вечеру. Управляющий гостиничным комплексом, высокий худощавый Павел Коротков, заявил, что хозяин не станет ставить следствию палки в колеса, но очень просил, чтобы следствие окончательно не испортило репутацию отеля и подождало, пока уедут все гости. Поместье было решено на время закрыть. Виталий Савичев дорожил своим детищем и не хотел, чтобы о нем пошла дурная слава. Пока все происходящее по какой-то неведомой причине еще не привлекло журналистов, но, если так пойдет и дальше, акулы пера осадят стены Поместья не хуже греков под Троей, и тогда на нем можно будет сразу ставить крест. Последние гости уехали лишь к пяти вечера. Почти весь персонал также был отпущен по домам, в Поместье остались лишь охрана, полиция и Никита Кремнев. Следователь также убыл в город, его ждала куча дел, за главного он оставил Лосева. Польщенная вниманием Воронова к собственной персоне, Яна прилетела первой же маршруткой. Благо она находилась в городе, а потому не заставила себя долго ждать. Когда за последними гостями закрылись тяжелые железные ворота, Коротков мрачно махнул в сторону дома. – Он в вашем распоряжении. Дом обследовали втроем: Лосев, Никита и Яна. Никого другого звать не стали, поскольку то, что они искали, сложно объяснить непосвященным. Яна снова подумала, что им пригодился бы Саша, но угрызений совести, к своему удивлению, больше не испытывала. В конце концов, он большой мальчик, и если решил бросить расследования из-за нее, то ее вины в том нет. Саша ее даже не любил, поэтому едва ли страдал. Скорее, она просто зацепила его самолюбие. К большому сожалению, внутри от графского дома почти ничего не осталось. Яна уже выяснила, что бомба попала в самый центр здания, более или менее невредимыми остались только наружные стены и подвал, все же, что было внутри: внутренние стены, перекрытия, убранство, мебель, утварь – все погибло. И хоть Савичев пытался воссоздать прежний стиль, материалы все равно были новыми. Что бы ни было спрятано в этом доме сто пятьдесят лет назад, оно либо уничтожено, либо же хранится как раз таки в наружных стенах. И второй вариант казался Яне более правдоподобным. Она считала, что, если бы центральная точка символа была уничтожена, призраки девушек потеряли бы силу. Яна бродила по комнатам, осматривая все вокруг, и надеялась, что взгляд зацепится за что-нибудь, но ничего не выходило. Выйдя из очередной комнаты, переоборудованной под гостиничный номер, она остановилась. В этом доме не осталось ничего от прежних хозяев: ни мебели, ни духа. Едва ли они что-то здесь найдут. Из соседних дверей вышел Никита, увидев ее, подошел ближе. – Ну что у тебя? – поинтересовался он. Яна развела руками. – Увы, дом сильно перестроен. В отличие от тех мест, где были замурованы скелеты, здесь не сохранилось ничего. Не уверена, что мы что-то найдем. Никита кивнул. – Я тщательно осмотрел стены, – сказал он. – Они не настолько толстые, чтобы в них можно было спрятать тело. Мы с Лешей спускались в подвал, но и там ничего интересного. Бомба разрушила почти все, а когда дом перестраивали под отель, убили и то, что оставалось. – Тогда как нам узнать, что означает эта точка в символе? Никита задумчиво огляделся. Ответа у него не было. Разве что… – Как насчет попробовать спросить у призраков? – внезапно предложил он. Яна ошарашенно уставилась на него. – Они ведь показали тебе символ, – продолжил свою мысль Никита. – Что, если покажут и еще что-нибудь? – А если они больше не придут? Если для того, чтобы они появились, нам нужно освободить четвертую девушку? – Мы можем попробовать вызвать их сами. – Как? – не поняла Яна. – С помощью спиритической доски? – Оставим это на крайний случай, – улыбнулся Никита. – Для начала ты можешь попробовать просто их позвать. – Но я не медиум! Никита приподнял левую бровь. – Ты уверена? Какие-то способности у тебя определенно есть, и с каждым днем они раскрываются все больше. Сначала тебе просто снились сны, теперь ты видишь призраков наяву. Кто знает, быть может, они могут являться тебе по твоему желанию? В словах Никиты определенно был смысл. Только Яне было страшно даже думать о том, что призраки теперь будут являться ей постоянно. Только этого не хватало! – Я… не знаю, как их позвать, – тихо призналась она. – Пойдем. Никита открыл перед ней дверь номера, из которого только что вышел сам. Яна скользнула внутрь, Никита вошел следом. Номер оказался двухкомнатным, они попали, очевидно, в гостиную. Помещение было небольшим, в нем стоял только большой угловой диван, телевизор на тумбочке и сервант с посудой, внизу которого спрятался мини-бар. Никита сразу же шагнул к окну, задернул тяжелые портьеры, и комната погрузилась в приятный полумрак. Солнце за окном уже коснулось нижним краем верхушек деревьев, а портьеры почти не пропускали свет. – Призраки являлись тебе ночью или поздним вечером, возможно, солнечный свет им мешает, – пояснил Никита. Яна остановилась посреди комнаты, обняла себя руками. Она никогда не интересовалась медиумами и спиритизмом, поэтому сейчас никак не могла понять, что надо делать. Просто позвать? Призрак, приди? Вслух или мысленно? А вдруг придет не тот, кого она зовет? Наверное, нужно позвать по имени? Но они не знают имен. Никита тем временем подошел ближе, встал за ее спиной, положил руки на плечи и чуть расправил их, затем скользнул ладонями вниз, заставляя ее расцепить сложенные на груди руки. – Расслабься, – тихо попросил он, и Яна почувствовала, как по спине побежали мурашки. Только вот не от того, что рядом появились призраки, а от прикосновений Никиты. Она послушно расправила пальцы, закрыла глаза и глубоко вдохнула. Никита убрал руки с ее плеч, но не отошел, Яна продолжала чувствовать его дыхание на затылке. – Попробуй представить себе призрак, – его голос перешел в шепот у самого уха. – Вспомни, как он выглядел, и представь его перед собой. Никита не был уверен, что призраков вызывают именно так. Но он вспомнил слова Лосева о том, что именно он, Никита, мог пробудить способности Яны, и сейчас инстинктивно пытался быть к ней ближе, усилить ее дар. Если тот работает именно так, то должно получиться. По крайней мере, он искренне на это надеялся. Прошло не меньше трех долгих минут, но ничего не менялось. Только в комнате стало будто еще темнее и немножко прохладнее. И вдруг в тишине, нарушаемой лишь двумя тяжелыми дыханиями, послышались сдавленные рыдания. Яна тут же распахнула глаза и повернула голову в сторону спальни. Никита придержал ее за руку, боясь, что она ринется туда и спугнет призрак, но Яна, похоже, не собиралась никуда бежать. Напротив, она крепче сжала его ладонь, словно сама желала его остановить. – Она там? – одними губами спросила она. – Похоже, – ответил Никита. – Идем осторожно, хорошо? Яна кивнула. Так и держась за руки, они медленно направились в спальню. Дверь тихонько скрипнула, рыдания на мгновение прекратились, но тут же послышались снова. Яна вошла в спальню первой, Никита сразу же за ней. Шторы здесь никто не раздвигал, поэтому комната была погружена в необходимый полумрак. Оба не сразу увидели призрачную девушку, но вскоре разглядели ее в углу между кроватью и окном. Она сидела, обхватив руками колени, и громко всхлипывала. – Ты тоже ее видишь? – едва различимым шепотом спросила Яна. – Да, – ответил Никита. Как бы ни старались они говорить тихо, призрак их услышал. Вскинул голову, повернул ее в их сторону. Глаза были закрыты окровавленной повязкой, но Яне показалось, что девушка их увидела. Или просто поняла, что они здесь. Как она поднялась на ноги, Яна не уловила. Просто только что девушка сидела на полу и вот уже стоит на ногах. Длинное красное платье почти полностью закрывает ноги и неслышно колышется на несуществующем ветру, по бледным щекам из-под повязки текут кровавые слезы, темные волосы спутаны и неопрятной паклей свисают вдоль лица, шея изуродована отвратительным разрезом от уха до уха. Яна почувствовала, как на долю секунды Никита чуть крепче сжал ее пальцы, и поняла, что он призывает ее к действию. – Покажи мне, – с трудом справившись с волнением, попросила Яна. – Покажи мне, что спрятано в этом доме. Призрак странно дернул головой, будто кто-то ударил его по шее. Или же таким рваным движением он просто прислушивался к голосу Яны? – Я хочу помочь тебе, – продолжила Яна, снова почувствовав, как Никита легонько сжал ее пальцы в знак одобрения. – Покажи мне, что здесь спрятано.