– Дайте сказать. Вопрос в том, кто поведет экспедицию. Ни для кого не секрет, что в трудные времена всегда находились герои, чьи отважные сердца, подобно факелу Данко, освещали путь всем остальным, ведя их во мраке от темного вчера к светлому завтра, и которые… – Хватит, хватит, Адя, короче! – Короче, я готов пожертвовать собой, взяв эту скромную миссию, так сказать, на свои плечи… – Нет, нет, не хотим! – загомонили все вокруг. – Ты и так нас чуть не ввел в заблуждение! – Вы совершаете большую ошибку, подвергая сомнению верификабельность моей кандидатуры. Еще пожалеете. Вот изберу себя президентом, первым же указом отменю колбасу, тогда узнаете… – Нет, нет, не надо! – Чего не надо? Колбасы не надо? – Нет, тебя, президентом не надо! Всеобщий спор прекратила Брунхильда: – Слушайте, никто никого не поведет, мы просто пойдем все вместе – я, Зверюга, Корова, Подлодка и Адя. Никто не стал возражать. Даже Адя лишь проворчал: «Ладно уж, со мной не пропадете». На том они порешили и, недолго собираясь, отправились в путь. ТЕАТРАЛЬНОЕ ДЕЙСТВО Дива и жрица в растерянности стояли возле зеркала, трогали невидимую поверхность, пробовали пройтись вдоль нее в ту и другую сторону, однако везде было одно и то же, непроходимая стена простиралась до необозримых пределов. – Матильда, что тебе известно о зеркалах? – спросила Итфат. – То, что известно всем: зеркало отражает все, что перед ним, – ответила Матильда. – А еще? – В отражении левое становится правым, а правое левым. – А еще? – Лаха! Еще то, что сквозь зеркало невозможно пройти! И мы здесь застряли! – Но мы же как-то попали сюда. А что такое лаха? – То же что и хела, только наоборот, когда все плохо и хочется выругаться. После этих слов небо затянуло тучами, и на море начался шторм. – Тили, ты видишь, зеркало реагирует! – воскликнула Итфат. – Да, но какой нам от этого прок? – отозвалась Матильда. – А вот такой вот такой! Мы находимся со стороны образов, а там отражения. Похоже, зеркало может воспроизводить наши мысли! – У меня только одна мысль, как бы нам оказаться с той стороны. – Вот и представь, что мы там. Давай обнимемся, а ты включай свой бантик, или точнее то ощущение, что у тебя за спиной. – Ладно, давай. Ух, только бы хуже не стало, чем сейчас. – Тили-Тили! Не допускай негативных мыслей, сосредоточься на том, что мы там, на той стороне. Дива и жрица обнялись, чтоб не разделиться в случае чего, и замерли, глядя на зеркало. И тут потусторонний пейзаж начал меняться. Трава и пальмы растворились в воздухе, а морские волны постепенно превратились в песчаные. Они так и накатывали песком на песчаный же берег, пока не разгладились и не утихли. С той стороны, как и с этой, уже лежала бескрайняя пустыня, а вдали проявился все тот же город гламроков. Теперь подруги видели в зеркале свои четкие отражения. Картины по обе стороны полностью совпали. – Ну вот, что и требовалось доказать, – сказала Матильда. – Мы всего лишь отразились, но никуда не делись. – Да, мы там, но мы здесь, – сказала Итфат. – Зеркало не проведешь. – Что заказали, то и получили. Ну нет, я на этом не успокоюсь! Возьмемся за руки и двинемся вперед, представляя, что проходим сквозь зеркало. – Ладно, попробуем. Так они и сделали, но, как и следовало ожидать, всего лишь стукнулись лбами в стену. – Нет, не получается, – сказала Итфат. – Еще одна попытка, – не унималась Матильда. – Пойдем задом наперед, один раз ведь уже сработало. Но нет, и это не помогло. Подруги уселись и принялись бесцельно пересыпать песок руками и кидать его в зеркало. Песок отскакивал и отражался как обычно в обычном зеркале. – Ну, Итфат, жрица-жрица, какие будут идеи? – спросила Матильда. – С этим зеркалом все не так просто, – ответила жрица. – Это же зеркало мира, с ним надо как-то по-другому. Давай вспомним, как мы здесь оказались. – Я играла в спектакле, который одновременно снимался, и там еще были зеркала кругом… – Вот! Помнишь цепочку: жизнь, спектакль, кино. По этой цепочке ты попала в кино. – А ты? Что ты помнишь? – Очень смутно, почти ничего. Но судя по тому, что на мне ритуальная раскраска, мы как раз исполняли ритуал, а это почти то же самое, что у вас спектакль. – Так, значит, и ты была в спектакле. Но ведь вы не занимались киносъемкой? А зеркала у вас были? – Нет, не снимали, и зеркал не было. – Тогда почему же ты здесь? – Мы свои ритуалы посвящаем богам, они на нас смотрят. – И где же они сидят? В зрительном зале? – Тили, их нет в нашем мире, они пребывают в метареальности, и смотрят как раз с этой стороны зеркала, где мы сейчас. – Тогда все сходится: и спектакль был, и зеркало, и эти ваши боги смотрели на вас, как в кино. – Да, а сейчас нам надо пройти обратную цепочку: из кино попасть в спектакль, а затем в жизнь. – Но как ты себе это представляешь? Нам что здесь, драму разыграть? – Нет, интуиция мне подсказывает, что от нас требуется каким-то образом ожить в самой кинокартине. – Это как если бы герои фильма ожили и сошли с экрана в зрительный зал? – Что-то вроде того. – Но ведь мы и так живые! – Видимо, не совсем так. Что-то надо еще предпринять. Они снова погрузились в раздумья. А потусторонний пейзаж тем временем начал трансформироваться к прежнему виду. Трава, пальмы и море, как ни в чем не бывало, опять зазывали к себе. – О боже, да у этого зеркала прямо экранная заставка такая, издевательская, – сказала Матильда. – Ни дать ни взять, турагентство – приходите к нам, прибегайте к нам, приползайте к нам, мы вас в рай отправим! – Тили, мне пришла идея, – сказала Итфат. – Я не знаю, кто там у вас обещает в рай отправить, но давай попробуем глянуть, что происходит сейчас в нашей реальности. Может, зеркало покажет? – Фатичка, давай! Нам терять нечего. – Начнем с тебя. – Ладно. – Как обычно, фиксируешь внимание на картине, которую хочешь увидеть, и не забываешь про бантик. – Я посмотреть хочу, что там делается в нашем театре. Матильда сосредоточилась, что-то пробормотала, и в тот же миг в зеркале, как на экране, вспыхнула яркая картина. На сцене, залитой светом софитов, вальяжно и медленно двигались пары, одетые по моде эпохи Возрождения. Женщины в роскошных белых платьях с широкими юбками. Мужчины тоже в белых шелковых камзолах и трико в обтяжку. На головах парики, у женщин высокие и светлые, у мужчин темные, завитые в кудри. Лица всех были скрыты масками с золотой росписью.