Он зовет отца. Джим ничего не отвечает. Он висит на рулевой колонке, а его лицо блестит от крови и от осколков стекла. Он пугающе неподвижен. Грант оглядывается на сестру. Как и он сам, девочка висит на ремне безопасности. Опустив руку вниз, мальчик отстегивает свой ремень и падает на потолок. При этом он вскрикивает от боли, которая пронзает его левую ногу. Слезы текут по лицу. Голова раскалывается. – Пейдж? Сестра стонет. Теперь он лежит под ней. Подняв руку вверх, он находит ее руку и сжимает. – Пейдж, ты меня слышишь? Вокруг слишком темно, чтобы понять, открыты ли у нее глаза. – Что случилось? – негромко спрашивает девочка. На лицо брата капает что-то мокрое. – Мы разбились. – У меня грудь болит. – Все в порядке, Пейдж. – Она здорово болит. А почему мы вверх ногами? Папочка? Нет ответа. – Папочка? – Он ранен, – говорит Грант. – Папочка?! – голос его сестры становится на октаву выше. – Все будет в порядке, – повторяет мальчик, хотя не имеет ни малейшего понятия, есть ли в его словах хоть крупица правды. – Где мой папочка? – Он сейчас тебя не слышит, Пейдж. – Он что, умер? Такая возможность еще не приходила Гранту в голову. – Дотронься же до него! – плачет сестра. – Пусть он мне ответит! Грант поворачивается к переднему сиденью. Отец тоже висит вниз головой, пристегнутый ремнем, и кровь сочится из угла его рта прямо на крышу. Протянув руку, мальчик дотрагивается до его плеча. – Пап? Отец ничего не отвечает. Грант напрягается, чтобы услышать, дышит ли он, но это невозможно из-за звука все еще вращающихся колес и шипения издыхающего двигателя. – Пап, – шепчет ребенок, – очнись! – Он жив? – в голосе Пейдж слышится мольба. – Не знаю. Девочка начинает плакать. Она на грани истерики. Грант наклоняется ближе к отцу. Теперь он уже никогда не забудет запах крови. – Па, – шепчет он, – это я, Грант. Руки его отца все еще сжимают рулевое колесо. – Прошу тебя, сделай хоть что-то, если… если с тобой все в порядке. Если ты меня слышишь. Издай хоть какой-то звук. Он так никогда и не отойдет от этого молчания. – Что случилось, Грант? – снова подает голос Пейдж. – Я не знаю. – А с папочкой все в порядке? Глаза мальчика наполняются слезами. Он пытается подавить всхлипывания, но ему это не удается. И он долго рыдает, лежа рядом с сестрой на покрытой разбитым стеклом крыше. * * * Мотор, наконец, замолкает. Последнее колесо со скрипом замирает. В разбитые стекла задувает холодный горный воздух. Грант расстегнул ремень безопасности сестры и помог ей выбраться из сиденья, и теперь они лежат на потолке автомобиля рядом, обнявшись и дрожа. Воздух наполнен ароматом влажных хвойных деревьев. Идет дождь, и капли барабанят по слою иголок в лесу и по дну «Импалы». Передняя фара тускнеет и превращается в едва заметную точку света. Мальчик не представляет, сколько времени они лежат в перевернутой вверх колесами машине. – Можешь еще раз проверить папу? – спрашивает Пейдж. – Я ногой не могу двигать. – Почему? – Она болит и онемела. В темноте мальчик находит руку сестры и сжимает ее. – Ты думаешь, папочка умер? – Не знаю. – А мы тоже умрем? – Нас кто-нибудь найдет. – А если нет? – Тогда я взберусь на гору и сам найду кого-нибудь. – Но у тебя же болит нога. – Если будет надо, то я сделаю. – А как называется, – спрашивает девочка, – когда у тебя нет ни мамы, ни папы? – Сирота.