Глаза уже привыкли к полумраку, и у противоположной стены, под небольшим круглым окном, Матильда разглядела силуэт склонившегося над телом человека в форме и с автоматом за плечом. – Вот ваш страдалец, – командир поднялся и отошел, давая Матильде больше места. На лежавшем был голубой атласный халат с белой оторочкой по манжетам и подолу, неподалеку валялась окровавленная белокурая коса, пришитая к голубой шапочке. Однако «Снегурочка» оказалась вполне типичным представителем мужского пола, разве что хорошо загримированным и без следов щетины. Матильда обратила внимание на странную позу лежащего – он словно выгнулся в поясничном отделе позвоночника, приподняв тело. Слева на груди зияло отверстие, обрамленное запекшейся кровью. Из-под левого плеча разлилась большая коричневатая лужа. Мужчина был жив, но дышал уже еле слышно. – Так, срочно нужна «Скорая», а лучше – санитарный вертолет, – сказала Матильда, накладывая на рану повязку. – Помогите мне, пожалуйста, чуть поверните его на себя, я бинт протолкну. Когда командир слегка повернул почти безжизненное тело раненого, Матильда увидела, что под ним виднеется какой-то предмет, похожий на кожаный футляр. – Погодите… – попросила она. – Что это? Видите, под спиной? Командир, придерживая раненого, перегнулся через него: – Похоже на какой-то ящик. Вытащим? – Да… только осторожнее… – Меня Григорием зовут, кстати, – сказал собровец, свободной рукой пытаясь вытащить из-под тела предмет. – Отлично, Григорий, но сейчас не до светского протокола… дайте-ка я попробую… – Она уцепилась пальцами за край предмета и потянула на себя. – Еще немного поверните раненого… да, вот так… Через секунду Матильда удивленно рассматривала то, что держала в окровавленной перчатке. Это оказался скрипичный футляр – потертый, с надорванной кожаной обшивкой. – Так, это потом, – она отложила находку в сторону и занялась раной. Наложив тугую повязку, она вынула из пакета систему для внутривенных вливаний и пластиковый флакон с глюкозой. – Еще немного помогите мне, Григорий, подержите вот так… – Она подняла его руку и вложила в нее флакон, в который воткнула иглу системы. – Я сейчас в вену ему войду, и можно будет транспортировать… Только нам люди понадобятся, его отсюда еще как-то спустить нужно… В люке показалась голова Крутовского: – Ну что у вас? – У нас огнестрельное в левую половину грудной клетки, массивная кровопотеря. Вертолет бы… – Мотя, ну ты больная? Какой вертолет?! – возмутился Александр, забираясь на чердак. – Минус сорок пять на улице, воробьи замертво падают, кто взлет разрешит? Там уже «Скорая» на подходе, минуты через две будут. – Могут не довезти. – Ничего, ты же с ними поедешь, – приободрил ее одноклассник. – Много там от меня будет зависеть… – А это что у вас? – Крутовский заметил футляр у ее ног. – Это мы из-под раненого вытащили. Похоже на скрипичный футляр. – Ну-ка, ну-ка… – Он поднял его и, отойдя к окну, открыл. – Так и есть – скрипка. Только старая очень. – Может, ценная? – спросил Григорий, по-прежнему державший в поднятой руке флакон с раствором. – Если раритетная, там должно быть клеймо мастера или что-то такое. – Темно тут и не видно ни черта, – пробурчал Крутовский, защелкивая футляр. – Похоже, они за этим сюда и пришли – Стас Башкатов и его приятель… – Юрий, – машинально сказала Матильда, и Крутовский удивленно переспросил: – Что? – Его зовут Юрий, мне Стас в больнице сказал. – Ясно. Осталось выяснить, почему надо было эту скрипку добывать с такими приключениями и пальбой – и все, можем Новый год праздновать. Матильда уехала вместе с прибывшей бригадой «Скорой помощи». Они сумели довезти Юрия до больницы живым, и она вместе с дежурантом больше двух часов провела в операционной, вынимая пулю из легкого. Когда она, не чувствуя спины, вернулась в ординаторскую, часы показывали половину одиннадцатого вечера. «Надо обход делать, – вяло подумала Матильда, на самом деле желая только одного – лечь на диван и уснуть хотя бы на полчаса. – Нет, надо встать и пойти посмотреть больных…» В послеоперационной палате сидела медсестра, Станислав уже очнулся после наркоза и повернул голову на звук открывшейся двери: – Доктор? Вы… нашли… нашли его? – Как вы себя чувствуете? – проигнорировала вопрос Матильда, положив два пальца на запястье его руки, чтобы посчитать пульс. – Со мной все нормально… вы Юрку нашли? – Успокойтесь. Нашли. Я его прооперировала, он пока в реанимации, много крови потерял. Больше ничего не хотите мне рассказать? – Нет… – А жаль. В качестве благодарности за то, что я нарушила рабочий распорядок, бросила больных и поехала по морозу за город вытаскивать вашего друга, могли бы и рассказать, как и зачем забрались в дом брата, – сказала она, присаживаясь на край кровати. – Ка… какого брата? – Ну, перестаньте, Станислав Викторович. Все-таки вы явно считаете женщин глупее мужчин, я убеждаюсь в этом уже во второй раз. Неужели вы думаете, что я поехала за город одна? Нет, я прихватила приятеля, а он – отряд СОБРа, потому что хорошо знает, кем на самом деле является ваш старший брат. Ну а попутно мы выяснили, кто вы такой. И последнее меня особенно заинтересовало – зачем скрипачу с мировой известностью проникать в дом брата, прикинувшись Дедом Морозом? А если добавить к этому найденную скрипку, которую сейчас наверняка отдали на экспертизу… – Вы нашли ее?! – перебил Башкатов и резко подался вперед, однако тут же охнул, закрыл глаза и рухнул обратно на подушку. – Черт… как больно… – Так, не дергайтесь, и не будет больно. Да, мы нашли скрипку. Ваш друг в буквальном смысле умирал на ней. И теперь не расскажете? Новый год на носу, хочется сказки… Станислав закрыл глаза и замолчал. Матильда ждала – она видела: он просто обдумывает, что можно сказать, а чего лучше в разговоре избежать, потому не торопила. В конце концов, Крутовский пришлет еще одного дознавателя, и Станиславу придется с ним поговорить. Александр пообещал, что непременно расскажет Матильде, чем закончится эта история, раз уж это она настояла на поездке. – Ну, в общем-то как хотите, – сказала она, вставая. – Вам все равно зададут эти вопросы, так что отвечать придется. А мне бы хотелось узнать обо всем от вас… но ладно, нет так нет. Она повернулась, но уйти не смогла – Станислав снова поймал ее за халат и негромко попросил: – Подождите… в конце концов, вы мне жизнь спасли… и Юрке… Я расскажу. Не уходите, Матильда Алексеевна. Она кивнула и вернулась на край кровати. Станислав сделал глубокий вдох, сморщился от боли, но, взяв себя в руки, открыл глаза и негромко начал: – Вы знаете, что такое идти против воли отца? Особенно когда твоему отцу вообще никто не перечит? И старший брат у тебя такой же? Они – мужики, а ты в шесть лет сам в музыкальную школу пошел, в класс скрипки записался… Я просто однажды по телевизору увидел, как пацан немногим старше меня выступал с оркестром и такую музыку исполнял, что меня до костей пробрало. Я стоял перед экраном и дышать не мог, настолько захватило. Все время боялся: сейчас музыка закончится и я потеряю это ощущение… а мне не хотелось, чтобы оно пропало. И вот я сам в ближайшую музыкалку пошел, без родителей. Меня после прослушивания приняли, но велели, чтобы кто-то из взрослых явился. Я маме сказал… Она сперва вроде отмахнулась, а потом села на диван, взяла меня за руку и говорит: «Сынок, а тебе это зачем?» Мне, говорю, мама, хочется красивую музыку исполнять, чтобы люди ее слушали и от счастья дышать не могли. – Станислав облизал губы, но от предложенного Матильдой стакана с водой отказался. – Это от волнения… я никому, кроме Юрки, не рассказывал. Ну, в общем, мама назавтра пошла в музыкалку с моими документами. Отец, когда узнал, орал – мол, только через его труп, еще не хватало… Но мама, наверное, впервые в жизни ему жестко сказала – нет, Стасик будет играть на скрипке. И не пытайся ему мешать. Мама в тюрьме сидела до моего рождения… а когда вышла, забрала Славку из детдома, но он уже все, испорченный был – курил, в карты играл, потом в двенадцать в спецшколу попал за то, что пацана какого-то до полусмерти избил. Мама не хотела, чтобы я таким стал. Она одна этого не хотела… – Она… где сейчас? – спросила Матильда в образовавшуюся паузу. – Умерла два года назад. Не смогла без отца, очень его любила, хоть и все про него понимала. У нее со Славкой плохие отношения были, он ей никак не мог простить, что в детдоме оказался, а что она могла сделать? Он меня в детстве очень шпынял, я сдачи дать не умел, да и руки нельзя было портить – скрипка же… А мама заступалась. Она и на все концерты мои школьные ходила, и потом помогла в Москву уехать, когда я в консерваторию поступил. Приезжала, когда могла… Это позже я ее сам стал возить везде, когда начал зарабатывать и имя сделал. На все зарубежные гастроли ее вывозил… звал к себе жить, но она отца бросать не хотела. А пять лет назад его машина под грузовик залетела – все, насмерть. Мама была уверена, что это отголоски из девяностых, кто-то ему отомстил все-таки. Она мне запретила сюда приезжать, не хотела, чтобы я тоже в поле зрения попал… ну, к полицейским, понимаете? – Понимаю. А… скрипка? – Эта скрипка уникальная. Отец, оказывается, давно ее купил на западном аукционе, как-то ввез в страну и хотел мне подарить. Даже адвокату своему сказал: мол, когда умру, Стасу скрипку передай, на память обо мне. Мама тоже знала. А Славка ее после отцовской смерти спрятал. Мама требовала, чтобы отдал – мол, единственная память у Стаса об отце будет. Но Славка уперся – ни в какую. Я, если честно, сам бы не взял ее в то время… а когда мама умерла, нашел письмо, в котором она категорически написала: «Забери скрипку, Стас, иначе мы с отцом тебя никогда не простим». Я в это не верю особенно, ну, в загробное всякое… но знаете… как-то не по себе стало, что ли… он все-таки отец мне был и раз купил такую дорогую вещь, значит, думал все-таки обо мне, хотел, чтобы у меня такой инструмент был. Ну, я попробовал со Славкой договориться, но куда там… – Станислав слабо махнул рукой. – А спустя полгода после нашего разговора он скрипку на продажу выставил через подставное лицо. Ну, этого я уже стерпеть не мог… решил забрать любой ценой, раз уж она мне была предназначена. – Высоковата цена оказалась, не находите? – Высоковата… но кто же знал, что он за пистолет схватится, когда по голосу меня опознает? – грустно улыбнулся Станислав. – Мне казалось, я все продумал. Переоделись мы в костюмы, представились подарком от партнеров – у Славки фирма по доставке грузов, легальный бизнес, ну, мы и придумали, будто партнеры ему такое поздравление с Новым годом организовали. Все с Юркой обсудили, кто что делает, кто как себя ведет, даже как уходить со скрипкой будем… Разыграли вроде как по нотам, а вот, поди ж ты, случай… Юрка вроде в туалет отлучился. Я ему подробный план дома нарисовал и комнату, где скрипка хранилась, отметил. А я забылся и заговорил своим обычным голосом… Славка, видимо, сразу все понял: сперва в меня выстрелил, а потом наверх побежал. Я выстрел услышал, понял, что Юрке досталось, и начал из последних сил все крушить. Когда услышал, что Славка вниз бежит, из дома выскочил и бежать, тут уже не до чего, когда вслед стреляют… Не знаю, почему он меня не догнал… – Он что же, один в доме оказался? – Да… гостей ждал только к вечеру, был уже выпивши, может, потому… – Странно, что он после этого дом не обшарил. Мы вашего друга на чердаке нашли – со скрипкой вместе. Хотя… – Матильда на секунду задумалась. – Видимо, гости раньше приехали – народу полно было, когда мы в дом заходили… Видимо, просто не успел. Но как ваш друг на чердаке запереться смог? – Там хитрый замок на люке… если знать, как он работает, можно закрыть изнутри, а снаружи этого не будет заметно. Об этом знал только Славка… а я случайно обнаружил, в детстве еще, ну и рассказал Юрке на всякий случай. Он, значит, воспользовался… – Да… ему повезло, что собровцы дом сверху донизу обшаривали. Люк тоже нашли и замок сломали, иначе так и умер бы друг под крышей вашего дома. Я так понимаю, это еще родительский, да? – Да… отец не любил этот дом, редко туда приезжал, в основном мы с мамой… Дверь палаты приоткрылась, и на пороге появилась медсестра Света: – Матильда Алексеевна, вы тут долго еще будете? – Нет, почти закончила. Что-то случилось? – Ну, так Новый год вот-вот… мы вас ждем. Матильда бросила взгляд на часы – до двенадцати оставалось ровно семь минут. – Я сейчас. Света испарилась, а Станислав, задержав руку Матильды за запястье, вдруг попросил хриплым голосом: