Барбара подумала, что не успеет отправить запрос в банк. Может, попросить взаймы у Гарри? Она знала, что у него есть деньги. Но он дипломат, она поставит его в опасное положение… Усилием воли Барбара вернулась к реальности. — А план действий не изменился? — спросила она. — Августин поможет ему сбежать, а я заберу его в Куэнке? — Да. Вероятно, нам удастся передать ему обычную одежду, чтобы он не привлекал к себе внимания. Августин пытается это устроить. Потом все будет зависеть от вас, сеньора, вы должны забрать его и привезти в посольство. — Это может оказаться не так просто. Я проходила мимо, у входа стоит охрана из испанцев. — Вам придется с этим разобраться, сеньора, — с улыбкой сказал Луис. Казалось, ему совсем неинтересно это обсуждать. Как только Барбара заберет Берни, его дело сделано. — Я заплачу вам часть денег, когда мы все подготовим, а остальное — по завершении предприятия, — сказала Барбара. — В наших общих интересах, чтобы оно завершилось благополучно. — Вы об этом позаботитесь, я знаю, — произнес Луис, глядя на нее. Барбара снова подумала о Гарри. Вот бы привезти Берни в Мадрид и спрятать где-нибудь. Она вздохнула. Луис с любопытством смотрел на нее. — Что? — спросила Барбара. — Простите, что спрашиваю, сеньора, но это дело не скажется на ваших отношениях с мужем? Если сеньор Пайпер окажется в посольстве, вся история наверняка всплывет. Нашему правительству выразят протест, как минимум. А ведь ваш супруг работает на правительство? Так вы сказали при нашей первой встрече. — Да, Луис, — тихо ответила Барбара. — Неприятные последствия возможны. Я с ним разберусь. Он посмотрел на нее серьезным взглядом: — Вы храбрая женщина, готовы поставить под угрозу свое будущее. Барбара пристально вгляделась в Луиса. Лицо напряженное и усталое. И он очень молод, совсем еще мальчик, которому приходится иметь дело с ужасными вещами, как и половине мужчин в мире в эти дни. — Луис, что вы с братом будете делать, когда все закончится и Августин уволится из армии? Он печально улыбнулся: — У меня есть мечта забрать нашу мать из Севильи и переселиться в какую-нибудь деревню рядом с Мадридом. Может быть, выращивать овощи. Мне всегда нравилось что-нибудь растить, а в большом городе овощи нужны. И наша семья снова будет вместе. — Его лицо помрачнело. — Для испанцев это очень важно, война разделила многие семьи… Вы приехали из Англии, вам не понять, как это больно. Именно из-за этого я должен сделать все возможное, чтобы мы соединились. Вы понимаете, сеньора? — Да. Надеюсь, вам это удастся. — И я. — Луис на мгновение склонил голову, закрыл глаза, потом с улыбкой посмотрел на нее. — До следующей недели, сеньора. — Я достану деньги. Так или иначе. В тот вечер за обедом Сэнди сказал Барбаре, что заказал столик на завтра в «Рице», чтобы отпраздновать годовщину их знакомства. — О! — удивленно произнесла она. — Что-нибудь не так? — спросил Сэнди, все еще не простивший Барбаре ее забывчивости. — Это самый дорогой отель в Мадриде. — Я в курсе, Сэнди. Просто там всегда полно немцев и их итальянских прихвостней. Ты знаешь, я не люблю с ними встречаться. — Это шанс помахать своим флагом, — улыбнулся он. Барбара задумалась, не выбрал ли Сэнди это место намеренно, чтобы досадить ей. Она посмотрела на него, вспомнила, с какой нежностью он к ней относился, когда они только познакомились. Куда все подевалось? Она поняла: ему не нравилось ее недовольство — недовольство жизнью, которую он для нее выбрал. Оно накапливалось долго, но по-настоящему проявилось только после того обеда с Маркби. — Помнишь первое Рождество после нашего знакомства? — спросил Сэнди с насмешливым огоньком в глазах. — Да. Ты тогда уехал по делам и не мог вернуться к празднику. — Верно. — Он улыбнулся. — Только я мог. Мы оформили сделку до Рождества, я мог вернуться, но понимал, что, если останусь вдали от тебя, ты поймешь, как сильно во мне нуждаешься. И оказался прав. Барбара уставилась на него. Она была потрясена и одновременно до ужаса разозлилась. — Значит, ты манипулировал мной, — тихо проговорила она. — Манипулировал моими чувствами. Сэнди посмотрел на нее через стол, теперь он был серьезен. — Я знаю, чего хотят люди, Барбара, я это чувствую. Это дар, очень полезный для делового человека. Я вижу то, что скрывается под поверхностью. Иногда это легко. Евреи, к примеру, просто хотят выжить, отчаянно, до дрожи хотят. Людям, с которыми я работаю, обычно нужны деньги, хотя иногда и не только. Зная их потребности, я пытаюсь связать их обязательствами. Ты хотела меня и нуждалась в безопасности, только не могла ясно осознать свои желания. Я просто помог им подняться на поверхность. — Он склонил голову и поднял стакан. — А как насчет тебя, Сэнди? Чего хочешь ты? — Успеха, денег, — улыбнулся он. — Хочу знать, что я могу всех переиграть и люди сами отдадут мне желаемое. — Иногда ты становишься таким дерьмом, Сэнди, — сказала Барбара. — Ты в курсе? До сих пор она ни разу не говорила с ним так, и он на мгновение опешил. Затем взял себя в руки: — В последнее время ты не следишь за собой. На себя не похожа. Надеюсь, работа в сиротском доме поможет тебе собраться. Слова были для Барбары как удар, хотя она понимала, что Сэнди выбрал их специально, чтобы попасть в самое слабое место. С холодной ясностью в голове она сказала себе: «Не реагируй, пока нужно соблюдать приличия». Барбара встала, аккуратно положила на стол салфетку и вышла из комнаты. Ноги у нее дрожали. Часть вторая. Начало зимы Глава 21 Психиатр оказался высоким худым мужчиной с седыми волосами и в очках. На нем был серый костюм в тонкую полоску. Берни уже три с половиной года не видел человека в костюме, только тюремные робы да форму охранников, то и другое тусклого оливкового цвета. Доктора разместили в комнате под жилищем коменданта, за обшарпанным столом, принесенным из кабинета наверху. Берни догадался, что медику не сказали, для чего использовалось это помещение. Отправить сюда врача мог только Аранда с его мрачным чувством юмора. Августин, один из охранников, ждал Берни по возвращении отряда из карьера с распоряжением отвести его к коменданту. — Беспокоиться не о чем, никаких проблем, — шепнул Августин, пока они переходили лагерный плац. Берни благодарно кивнул. Августин, неопрятный молодой человек, тихоня, был одним из лучших надзирателей. Солнце стояло низко, с гор задувал холодный ветер. Берни следил за календарем и знал, что сегодня первое ноября, скоро зима. Пастухи гнали стада с верхних пастбищ вниз. Работа в каменоломнях была тяжелой, но, по крайней мере, она задавала какой-то ритм жизни и позволяла увидеть, что за оградой лагеря есть другой мир. Берни поежился, с завистью отметив, что Августин накинул поверх формы теплое пончо. Комендант Аранда сидел за столом. Он посмотрел на Берни тяжелым взглядом, но при этом на его красивом длинном лице с роскошными черными усами было веселое выражение. — А, Пайпер, — сказал он, — к тебе посетитель. — Сеньор? — Берни вытянулся в струнку, как требовали правила. Болевой спазм пронзил его руку. Старая рана давала о себе знать после рабочего дня в каменоломне. — Помнишь, в Сан-Педро-де-Карденья с тобой беседовал психиатр? — Да, сеньор. Это была странная интерлюдия, адская шутка. Сан-Педро — заброшенный средневековый монастырь за пределами Бургоса. Тысячи пленных республиканцев согнали туда после битвы при Хараме. Однажды им дали заполнить длинные анкеты. Сказали, это нужно для исследования психологии марксистского фанатизма. Две сотни вопросов, от реакции на определенные цвета до оценки уровня патриотизма. Комендант закурил и сквозь туман кружащегося дыма холодными ореховыми глазами следил за Берни. Аранда уже около года отвечал за лагерь Тьерра-Муэрта. Был он полковником, ветераном Гражданской войны, а до этого служил в Испанском легионе. Этот человек упивался жестокостью, и даже Берни не осмеливался ему дерзить. Как обычно, комендант был одет безупречно: форма отглажена, на брюках заутюжены тонкие, как нож, стрелки. Заключенные знали каждую черточку его красивого загорелого лица с пышными нафабренными усами. Если Аранда хмурился или на его физиономии появлялось детское насупленное выражение, значит кого-то ждала экзекуция. Однако в тот вечер комендант лагеря выглядел довольным. Он выпустил дым в сторону Берни, и тому тут же захотелось курить, он даже невольно подался вперед, чтобы уловить носом запах. — Проводится дополнительное исследование заключенных, которые представляют особый интерес. Доктор Лоренцо ждет тебя внизу. И, Пайпер, отвечай на его вопросы как нужно, vale?[48] — Sí, señor comandante. Сердце у Берни тяжело билось, пока Августин вел его в подвал и открывал неподатливую деревянную дверь. Ему еще не приходилось бывать здесь, но красочные описания этого места он слышал. Психиатр холодно взглянул на вошедших. — Можете нас оставить, — сказал он Августину.