* * * Одним декабрьским утром Андре и Эллен украшали лавку к Рождеству: вешали лампочки и гирлянды на входе, устанавливали светящихся оленей и елочки со старинными антикварными игрушками. Они так увлеклись процессом и разговором, что не заметили, как к магазину подошел их дядя – владелец антикварной лавки археолог Архонт Дюваль. Как раз этим утром он вернулся из очередной поездки. Он был не один. Рядом с ним стояла молодая симпатичная девушка – брюнетка с короткой стрижкой и челкой, непослушно падающей на глаза. – Архонт, ты уже вернулся? А мы еще не успели тут все украсить, – одновременно обрадовалась и расстроилась Эллен. – У нас еще несколько неразобранных коробок, и одну гирлянду надо распутать. – Не беда! – ответил дядя. – Пойдемте-ка внутрь, я хочу вас кое с кем познакомить. Сидя за столом с чашками чая, ребята с любопытством разглядывали спутницу археолога. – Вы ни за что не догадаетесь, кто это, – начал Архонт. – Это моя кузина Джулия из Лондона. А ведь я даже не знал о ее существовании, пока она сама не подошла ко мне на открытии выставки «Золото скифов», на которую я специально поехал в Лондон. Спросила, не тот ли самый я Дюваль… Я, конечно, вначале ничего не понял… Кстати, мы ждем еще одного гостя!.. – Надеюсь, речь обо мне, – раздался веселый громкий голос из-за двери, и в дом вместе с морозным воздухом влетел высокий рыжий парень с улыбкой до ушей. В руках у него была спортивная сумка, которой он размахивал на ходу как маятником. – Я – Нико, вероятно, сколько-то-юродный ваш дядя и кузен из Швейцарии! «Очень интересно, – промелькнуло в голове у Андре, – что-то мне подсказывает, что Архонт неспроста так срочно собрал всех в лавке. Новые члены семьи… вдруг… Кажется, тут замешана какая-то семейная история…» – А можно я все расскажу? – спросила девушка, глядя на удивленных ребят. – Мы все действительно дальние родственники, но никогда прежде не встречались. Я даже не подозревала, что у меня такая семья. А началось все с того, что я поехала навестить свою бабушку в графство Сомерсет. Мы с ней, как обычно, мило болтали за чашечкой чая, как вдруг она вспомнила, что у нее есть для меня подарок – семейная реликвия. И дала мне вот это, – Джулия засунула руку в карман и достала коробочку для ювелирных украшений, аккуратно открыла ее и поставила на стол. В коробочке лежал конусообразный золотой предмет, украшенный драгоценными камнями, с резьбой по краю и небольшая пластинка из слоновой кости с какой-то надписью. Увидев эти предметы, Архонт и Нико как-то странно переглянулись, а Джулия продолжала: – Бабуля рассказала мне, что эти вещи хранятся в нашей семье еще с восемнадцатого века и что это часть какой-то старой семейной загадки. Она надеялась, что я смогу разгадать ее, так как сама она уже стара для таких дел. Вернувшись в Лондон, я залезла в интернет и стала искать возможные семейные связи, упоминания о роде Дювалей. И наткнулась на статью о выставке «Золото скифов» и о том, что некий археолог из Франции Архонт Дюваль вот-вот приедет в Лондон на ее открытие. Я подумала: «А вдруг этот Дюваль не просто однофамилец, а имеет какое-то отношение к нашей семье и сможет мне помочь в решении загадки?» И действительно, оказалось, что наши прапрапрапрадеды были братьями! – А меня уже нашел Архонт, – жуя очередной круассан, вставил наконец Нико. – Как только я получил от него письмо, сразу купил билет на ближайший самолет. И вот я здесь. – Да, – кивнул археолог, – мне пришлось связаться с архивом, чтобы отыскать наших предков по швейцарской линии. Там подтвердили, что одна из ветвей семьи до сих пор живет в Женеве. И наш славный Нико – их последний потомок. – А что это за штучки? – нетерпеливо спросила любопытная Эллен. Она уже некоторое время ерзала на стуле, не решаясь взять в руки эти предметы. А так как руки очень сильно к ним тянулись, ей приходилось то засовывать их под стол, то накручивать на пальцы длинные светлые пряди волос, отчего прическа все больше и больше растрепывалась. – Ты, как обычно, забегаешь вперед, – улыбнулся дядя. – А не поиграть ли нам в пазл?! Архонт подошел к стене и резко отодвинул в сторону потемневшую от времени картину. За ней был старинный сейф. Привычными движениями антиквар быстро набрал код. Некоторое время он что-то искал внутри, а потом, радостно улыбнувшись, достал небольшой старый футляр. Одновременно с археологом Нико залез в сумку и вынул оттуда темный кожаный сверток. Через минуту на столе перед всеми лежали два золотых кольца с резьбой изумительной красоты, усыпанные драгоценными камнями, и еще две костяные пластинки, очень похожие на пластинки Джулии. – Откуда это у вас? – Андре и Эллен изумленно переводили взгляды с открытых старинных коробочек на своих родственников. – Этот сверток достался мне в наследство от отца, но он никогда толком не рассказывал, что это и откуда. Может, он и сам не знал, – пожал плечами Нико. – Да, и у меня эта коробочка тоже лежала в сейфе столько, сколько я себя помню, – подхватил Архонт. – Но я особо не обращал на нее внимания, просто привык, что она все время тут лежит. Думаю, еще мой дед или даже его дед положили ее сюда. – Ну вот в это как раз очень легко поверить, – подмигнул дяде Андре и весело тряхнул темными кудрями. – У тебя чего только не найдешь! Это была чистая правда. В лавке антиквара валялось множество необычных предметов, старинных коробочек и всякой всячины, разобраться в которой не мог никто, даже сам Архонт Дюваль. Он был удивительно рассеянным и мог положить на самое видное место какую-то старинную драгоценность, а потом на пару лет совершенно забыть о ней. Единственным, кто хоть как-то наводил порядок и ориентировался в этом удивительном бардаке, был старый слуга – месье Крю. Он работал в лавке еще у отца Архонта. Но месье Крю был молчалив и очень умен, поэтому предпочитал не вмешиваться. А сейчас он вообще укатил на рождественские каникулы в какую-то глушь, навестить одного из своих многочисленных родственников. Тем временем Архонт очень осторожно взял в руки три драгоценные детали, покрутил их немного, привинтил что-то и вдруг собрал их в единый конус, похожий на небольшую вазочку очень тонкой ювелирной работы. – Ничего себе! Так они действительно связаны? Это три части одного целого! – удивленная Джулия вскочила и подбежала к Архонту, чтобы рассмотреть эту вазочку поближе. – Итак, мы имеем… – попытался подытожить Нико, снова садясь за стол и рассматривая предметы. Он почесывал веснушчатый нос и очень старательно концентрировался. Однако пока никаких дельных мыслей в его голове не возникло. – А что вообще это такое? – Ну, это довольно просто, – Архонт снова взял в руки конус. – Это портбукет, его еще называли тусси-мусси. Минивазочка. В них девушки вставляли живые цветы и затем прикрепляли к платьям во время балов. – А вот эти пластинки для чего? – Эллен взяла лупу и стала пристально разглядывать их. – Да, вот это еще интереснее, – позаимствовав у нее лупу и внимательно разглядев все три, сказал археолог. – Такие пластинки прикреплялись к портбукету. На них дамы обычно записывали, кому был обещан какой танец на балу. Эллен смотрела на эти предметы и мысли ее, как было ей свойственно, улетели в самый неподходящий момент вдруг куда-то далеко-далеко. Она вдруг представила зал, горящий тысячами свечей. Множество пар кружатся под звуки вальса, а может, это вовсе не вальс, а какая-нибудь мазурка (в танцах Эллен была несильна), и она сама стоит посреди натертого паркета в белоснежном легком шелковом платье. К ней медленно подходит прекрасный незнакомец с гордым взглядом, легко кивает, приглашая на танец. Она… А что же надо делать ей? Ах, ну да! Записи! Когда с кем какой танец! И вот в руке у нее портбукет с незабудками, она раскрывает веером пластинки… «Что же я тут написала в спешке… – в мыслях она пытается разобрать свои карандашные надписи, – танец номер пять с кем? А сейчас какой танец? Уже пятый? Мазурка?! Кажется, тут кто-то уже записан…» В ужасе от нелепости ситуации Эллен тряхнула головой и вернулась на кухню своего дяди. Андре с улыбкой смотрел на нее. Он, как всегда, видел ее насквозь, и это сильно смущало девочку. Поэтому она поспешно спросила: – Так что же на них написано? – Тут все надписи, кажется, на французском, – нахмурилась Джулия. – На моей написано «Петерс»… Точно! Наверное, танец был с каким-то Петром! – А на моей – «Санкт»! – удивился Нико. – Очень странное имя… – Ну уж если на то пошло, на моей вообще написано «бург», так что вряд ли это имена. Но вместе все это вполне имеет смысл, – Архонт положил все три пластинки рядом. Перед ними лежала надпись «Санкт-Петербург». – Это что, город? – спросил Андре. – Да, в России, – ответил Архонт. – И ведь он действительно тесно связан с нашими предками. Пойдемте, покажу. В гостиной лавки Архонта Дюваля Вся компания последовала за Архонтом. В отличие от всех других помещений лавки, в гостиной всегда царил идеальный порядок. Это было делом принципа для месье Крю. Как он говорил: «Хотя бы в одном помещении этого хаотичного дома должен быть оазис чистоты для приема гостей». Поэтому, несмотря на старания Архонта заполнить и гостиную всякой всячиной, этот чистюля так же старательно всегда там убирался. Поверхность прекрасного деревянного камина была натерта до блеска. Несколько антикварных стульев ровно стояли вокруг идеально чистого журнального столика. На одной из стен висел семейный портрет XVIII века в тяжелой золотой раме с завитушками. На портрете была изображена семья – мужчина, молодая женщина и двое детей на фоне парка. Они были очень празднично одеты, маленькая дочка в белом платьице держала в руках нарядную куклу. – Это Луи-Давид Дюваль и его семья в Санкт-Петербурге, наши предки, – пояснил археолог. – Вообще Дювали родом из Франции, но вынуждены были перебраться в Швейцарию. А Луи-Давид решил поехать дальше и поискать счастья за границей. Он отправился в Лондон, к своему кузену. – У моих прадедов в Лондоне была ювелирная мастерская, – кивнула Джулия. Она вспомнила, что бабушка как-то рассказывала ей о далеком предке-ювелире, который славился своим мастерством. – Вот как раз к ним Луи-Давид и поехал, – продолжил дядя, – но почему-то не остался там, а отправился еще дальше, в Россию. В Санкт-Петербурге он открыл уже собственную ювелирную мастерскую. И, – тут Архонт сделал паузу, – стал придворным ювелиром при императорском дворе! – Так вот кто сделал эту штуку? Наш предок-ювелир Луи-Давид Дюваль? – Нико все еще осторожно рассматривал портбукет. – Думаю, да, это был именно он! – согласился Архонт. – Вот только зачем он разделил ее на части? Тут кроется какая-то загадка… И она ведет нас в Россию. – Ох, я просто обожаю всякие загадки! – мечтательно прошептала Эллен. – Мы ведь едем в Санкт-Петербург, правда? В Санкт-Петербурге Через пару дней вся компания уже стояла на Дворцовой площади Санкт-Петербурга. Было раннее зимнее утро. Покрытая пушистым белым снегом площадь сверкала на солнце. Крошечные снежинки падали на ограду Александрийского столпа, на варежки и шапки наших путешественников и на туристов, фотографирующих все подряд и, конечно, самих себя в фас, профиль, снизу, сбоку, по одиночке и друг с другом в обнимку. Немного поодаль прохаживались актеры в костюмах Петра Первого и Екатерины Второй. Екатерина поправляла съезжающий парик, служащий одновременно и зимней шапкой, и предлагала сфотографироваться и с ними тоже. Два кучера, стоя у своих карет, громко зазывали всех прокатиться по-царски да с ветерком. А лошади тем временем задумчиво что-то жевали и явно не желали никуда скакать, поэтому провожали прохожих несколько подозрительными взглядами.