– Ой, да что там рассказывать! – весело ответила незнакомка. – Сегодня у нас на заводе «Химволокно» раздавали сигареты. Все рабочие выбежали на площадь, в цехах никого не осталось. Я не курю, мужа нет, так что за сигаретами не побежала, а решила зайти к знакомой в упаковочный цех. Вы наш завод представляете? Малышев кивнул в знак согласия, я – промолчал. На территории «Химволокна» я был только в здании заводоуправления, а по цехам никогда не ходил. – Иду я, значит, мимо склада сырья для производства кордовой нити, – продолжила рассказ потерпевшая. – Тут ко мне сзади подошел мужчина, обхватил меня одной рукой за талию, а другой рукой нож к горлу приставил и говорит: «Поворачивай в склад, а то зарежу, как овцу!» Я даже испугаться не успела, вошла в склад, он уткнул меня лицом в мешки с сырьем и быстренько так все сделал. Я выжидающе посмотрел на потерпевшую. Она засмеялась: – Мужчины, вам интересно, как все было? Он задрал на мне рабочий халат, спустил трусы и овладел мной сзади. Пока он возился и пыхтел, я стояла, закусив губу, думала, не удержусь от смеха. Я пятый год без мужа, попросил бы он по-хорошему, я бы с ним в этот склад сама зашла, а тут – нож! И пыхтит, пыхтит, как чайник на плите. Ничего он такого со мной не сделал. – Почему он вас именно в этот склад завел? – спросил я. – Сырье – оно же мягкое, – пояснила потерпевшая. – У нас на этом складе всегда парочки уединяются. Даже так бывает… Женщина запнулась на полуслове, потом махнула рукой и продолжила: – В ночную смену иногда заходишь на склад, а там, на мешках, ноги торчат. Молодежь ждать не любит. Одна парочка зайдет, за ней другая следом. Одни в один угол, другие в другой. Я однажды шесть пар ног насчитала. Пришлось ни с чем возвращаться – места свободного не было. – Откуда у вас сигареты? – показал я на «Космос». – Мужик этот говорит: «Я тебе в карман гостинец положил, отдашь его ментам. Если забудешь, найду тебя и прикончу!» – Внешность его вы не запомнили? – Я его даже со спины не видела! Голос у него обычный, не старый. – От него мятой пахло? – Жвачкой какой-то пахло, а какой, я не поняла. Честное слово, если бы не эти пустые сигаретки, я бы в милицию не обращалась. Поверьте, мне не стыдно было, не противно, мне было смешно. Чего ножом стращать, когда можно по-хорошему договориться? А как мужчина он – так себе, скорострел. Раз-раз – и убежал. – Голос его не показался вам знакомым? – У нас на заводе работают три тысячи женщин и человек пятьсот мужчин. Разве всех запомнишь? – Как вы считаете, этот мужчина ваш, с «Химволокна»? – Вы это о пропускном режиме? – догадалась потерпевшая. – Да у нас на заводе самый настоящий проходной двор! Три цеха в аренду кооператорам сдали, а они кому хотят, тому пропуска и выписывают. И потом, сегодня же сигареты бесплатно раздавали, так что на проходной никого не было – все на площадь выбежали. Охранники они или не охранники – за пачку «Астры» любой мужик с поста сбежит. Уходя, неунывающая потерпевшая поинтересовалась: – Я вам лишнего не наболтала? Если по ночам склад закрывать будут, меня вся заводская молодежь проклянет. – Нет, нет, что вы! Про шалости на складе все останется между нами, – успокоил Малышев. – Николай Алексеевич, – сказал я, убедившись, что потерпевшая вышла из приемной, – этот молодчик решил поиграть с нами в «кошки-мышки». Я знаю, как выйти на него, но для этого мне необходимо установить наружное наблюдение за одним человеком. – Если надо, то устанавливай, – недовольным тоном ответил начальник. – С каких это пор ты решил на проведение обычных оперативных мероприятий разрешение спрашивать? – В том-то и суть, что я хочу установить слежку за не совсем обычным объектом. Меня интересует круг знакомых Софьи Перфиловой. – Это кто такая? Из «Космогонии»? Ты представляешь, что будет, если эта история выплывет на свет божий? Нынче никому доверять нельзя, даже службе наружного наблюдения. – Что же тогда делать? В КГБ за помощью обращаться? – с ехидцей спросил я. – В ЦРУ обратись, они помогут, – очень серьезным тоном, не предвещавшим ничего хорошего, ответил начальник уголовного розыска. – Ты за политической обстановкой в городе следишь? В ноябре месяце намечено открытое заседание областного совета народных депутатов. На него с отчетом о состоянии борьбы с преступностью вызваны начальник областного УВД и прокурор области. Генерала Удальцова депутаты намерены сожрать и посадить в его кресло удобного им человека. Прокурор выкрутится, у него в Москве сильные связи, его депутатам не столкнуть. А тут ты! Малышев развел руками, изображая сценку: «Здрась-сь-те, барин, вы откуда?» – О маньяке даже не заикайся. Если депутаты услышат о нем, то на дыбы встанут: подумать только, в городе действует серийный насильник, а милиция его поймать не может! Про «Космогонию» забудь! Если какой-нибудь писака заметку тиснет… Представь заголовок в газете: «Милиция копает яму под руководство «Космогонии». На что расходуются народные средства?» Нынче каждый депутат за народной копейкой бдит. – Разве нас не МВД содержит? – Электроэнергия, водоснабжение и вывоз мусора оплачиваются из областного бюджета. Смету на расходы утверждает облсовет. Еще вопросы есть? – Как мне ловить маньяка? – Как хочешь, но в высокие сферы не лезь! Пока сессия облсовета не пройдет, пока депутаты не успокоятся… Вот жизнь пошла! Жалкая кучка горлопанов может решить судьбу генерала милиции. – Как они его выгонят? Генерал же Москве подчиняется. – Напишут в МВД гневное письмо: «Снимайте Удальцова, или наш народ его сам прогонит». Для депутатов начальник областного УВД – удобная мишень: скинут его, покажут свою силу и власть. Расправа над Удальцовым – это проба пера. Получится зубы показать, они за остальных примутся. Пока в области не будет единого хозяина, ни один начальник не будет спать спокойно. От имени народа можно любого от должности отстранить. Малышев ткнул рукой на стену за спиной: – Ничего не заметил? – О, а куда портрет Дзержинского делся? Одно темное пятно на известке осталось. – Комиссия Верховного Совета по историческому наследию решила, что Железный Феликс был одним из основателей ГУЛАГа и место ему у позорного столба, а не в начальственных кабинетах. Вот так-то! А ты решил «Космогонию» на чистую воду вывести. Какое задание ты дашь по Софье Перфиловой? Она не распространяет наркотики, не ворует, не угоняет автотранспорт. Какая у нее будет окраска?[8] На чем служба наружного наблюдения должна сосредоточить свое внимание? – Еще не решил. У меня пока даже дела оперативного на нее нет. – Нет, и не надо! Маньяк от нас никуда не денется. Если он решил бравировать своей неуловимостью, значит, скоро попадется. Я не стал переубеждать начальника и поехал домой. Лиза дожидалась меня одна. – Неприятности? – спросила супруга. – Закат советской милиции. Если и дальше так дело пойдет, то надо искать другую работу. – Никуда ты не уйдешь! – убежденно сказала жена. – Выпей, успокойся и расскажи, что у тебя стряслось. Я достал бутылку. После моего ухода водки в ней не убавилось. – Вы с Герой не выпили ни рюмки? – Он ушел минут через десять после тебя. – Лиза, ты в «Изумрудном лесу» к спиртному не притронулась, сегодня за стол не села… Нас скоро будет трое? – Не хотела раньше времени тебе говорить, но, по всем признакам, я беременна. Схожу в женскую консультацию, и тогда все будет понятно. Я отставил бутылку в сторону, подхватил жену на руки и унес на диван. Маньяк, Малышев, «Космогония», работа и веселая потерпевшая испарились, и на всем свете остались только я и Лиза. Я и она, а все остальное – подождет. 25 Во вторник утром Большаков собрал руководство УВД на экстренное совещание. – Коллеги, – нервно начал он, – за последнюю неделю оперативная обстановка в городе резко обострилась: появились антиправительственные надписи на общественных зданиях, все крупные заводы готовы встать в предупредительной забастовке. Вчера ночью в Машиностроительном райкоме КПСС выбили стекла на первом этаже, а стены Кировского райкома изрисовали похабными картинками. Для стабилизации обстановки в городе и области на внеплановом заседании областного совета народных депутатов принято решение об отмене свободной продажи табачных изделий и введении талонов на сигареты и папиросы с первого ноября этого года. Завоз сигарет начинается завтра утром. Нам поставлена задача: взять под охрану все магазины и базы, куда будут завозиться сигареты. Взяв секундную паузу, Большаков раскрыл ежедневник, сделал вид, что сверяется с записями в нем. – Военное положение в городе не вводят? – серьезно спросил начальник следствия. Большаков стянул очки на кончик носа, пристально посмотрел на подчиненного, но ничего не сказал. Начальнику следствия до пенсии оставалось два месяца. Воспитывать его было уже поздно. – Думаешь, нам солдат на подмогу кинут? – с издевкой спросил Селезнев. – Коллеги! – Большаков решил на корню пресечь опасный разговор. – Солдаты – это не ваше дело. Если у кого-то возникло желание заняться политиканством, то идите на гражданку и там разглагольствуйте. Я любому из вас рапорт на увольнение хоть сейчас подпишу. Желающие покинуть наши ряды есть? Желающих преждевременно расстаться с погонами не было. – Отлично! – продолжил Большаков. – Перейдем к делу. У нас нет столько личного состава в патрульно-постовой службе, чтобы взять все объекты под охрану. Я принял решение – вывести на улицу всех сотрудников милиции. Всех до единого: штабистов, тыловиков, оперативников. – А кто преступления раскрывать будет? – дернулся Малышев. – Дежурные группы. Если мы оставим нераскрытыми кражи и грабежи, то это будет плохо, а если допустим в городе мятеж – это будет катастрофа. За нераскрытые преступления нас накажут выговорами, а за массовые беспорядки – всех уволят, невзирая на заслуги. К обеду составьте график выхода личного состава на круглосуточную охрану баз и магазинов. Мне после выступления Большакова захотелось встать и спросить: «А как же маньяк? Мне его как ловить? В свободное от работы и дежурств время?» – Все свободны! – закончил совещание начальник УВД.