- Вот пусть и объяснит как выжил, - по-философски хрюкнул Бабель. Полез было в карман, не иначе как за сигаретами, однако покосившись на зажатый в моей руке браунинг, остановил руку. - Слухи о моей смерти оказались сильно преувеличены, - ответил я старой марктвеновской шуткой. - Но все же? Небрежно брошенные Кольцовым слова повисли в растекшемся по комнате любопытстве. - Курите, коли уж так приспичило, - разрешил я. Присел на край кровати, подперев спину пирамидой из трех разновеликих подушек. Скептически прищурился в сторону суетливо раскуривающих папиросы литераторов, оценил их физические кондиции и убрал карман пистолет: - Если что, одолею без стрельбы, после не обессудьте! В остальном же... все не просто, а очень просто: я не Обухов. Тупицы из ГПУ перепутали в двадцать шестом, и отправили меня на Соловки - вместо настоящего скаута. - То есть?! - Да проще простого, черт возьми! - неожиданно для самого себя я сорвался на крик. - Ваши любимые чекисты схватили меня прямо на улице в Ленинграде. Засунули в камеру Шпалерки, промурыжили месяцок, да назначили этим самым Обуховым. Всего один бестолковый допрос, абсолютно ни о чем. Более ни доказательств, ни адвокатов, ни суда, вообще ни-че-го! На целый год забыли в общей камере, думал отпустят, но приговор - три года Соловков. Отличное, знаете ли, место. Лечит холеру большевизма лучше любого лекарства. Спасся чудом, бежал к финнам из Кемперпункта перед самым открытием навигации на проклятые острова. - Сразу под широкое крылышко Троцкого! - тут же попытался поддеть меня Бабель. Ни грамма сочувствия. Сволочь, какая он все же сволочь! Но не время обижаться. - Отнюдь! - я отмел инсинуацию небрежным жестом. - С Львом Давыдовичем дружбы у нас не вышло, мы с ним, как любят говорить правоверные коммунисты, всего лишь попутчики. Хотя признаться, настолько гнусного предательства от него и Блюмкина я никак не ожидал. - Таки ты не поверишь, сколько раз я слышал сходные истории! И знаешь что особенно интересно? Как кто кореша своего замочит, так сразу и рассказывает. - Пришлось выбирать. Или он меня, или я его! - Вор вором подавился, - вынес приговор Кольцов. - Ладно Блюмкин, - Бабель ехидно продолжил мысль товарища. - Кто ж тебя, мил человек, надоумил самого нужного стране человека ни за что загубить? - Близорукие кретины!!! Эти кошерные, обреченные на заклание барашки еще о чем-то рассуждают! Бешенство выплеснулось в кровь адреналиновым штормом. Да и то верно - терять мне уже нечего. Выхватил из кармана брюк смартфон, как Поттер меч Гриффиндора из старой шляпы: - Такого человека? На! Да не бомба, держи товарищ Бабель, не урони! Вслух читай!Я специально, еще в Берлине подготовил файлик на всякий случай... как раз на такой. Картинку смотри, вот тут расклад по датам гибели участников семнадцатого съезда... Съезда расстрелянных. Вам понравится, ей-ей! Кстати, Исаак Эммануилович, тебя этот "самый нужный стране человек" поставит к стенке в сороковом. В предисловие к "Конармии" написано было, иначе я бы не запомнил. А тебя, товарищ Кольцов, скорее всего шлепнут в тридцать седьмом, как всех, зароют на "Коммунарке" в общей траншее. Точнее не знаю, извини, не оставил ты глубокого следа в истории. Просто в моем мире этот проклятый год вообще мало кто из партийных прихлебателей пережил. Хотя и в самой партии из старой гвардии разве что Молотов с Калининым уцелели. Наверно потому что Сталин их жен**** как последних шмар протащил через лагеря. А свою Наденьку ваш разлюбезный генсек то ли убил, то ли до самоубийства довел. Совсем скоро, между прочим, в тридцать втором. Но это еще цветочки, погодите, я вам покажу ягодки, орегонские фото некой Крис Эванс,****** дочки Светланы Аллилуевой! \\\*В реальной истории расстрелян в 1937 году.\\\ \\\**В реальной истории речь с похожим содержанием вышла под заголовком "Что-то надо делать?" тиражом 10 тысяч экземпляров. Кроме того, публикация вызвала негодование И.В. Сталина... 3 ноября 1930 Сырцов был снят со всех должностей за "фракционную деятельность". 19 декабря 1930 - снят с Совнаркома А.И. Рыков.\\\ \\\***Изложенные на данной странице факты практически точно соответствуют реальной истории, разница в незначительных деталях, в основном - датах.\\\ \\\****М.Кольцов в реальной истории расстрелян в 1940 году. Подробно об его деле можно узнать из книги В.А. Фрадкина "Дело Кольцова".\\\ \\\*****Жена Молотова - П.С. Жемчужина в заключении с 1949 по 1953 годы. Е. Й. Лорберг - Калинина в заключении с 1938 по 1945 годы.\\\ \\\******Эванс, Крис (род. 1973) - внучка Сталина; дочь Светланы Аллилуевой от брака с Уильямом Питерсом; проживает в США.\\\ Для ускорения процесса познания мне пришлось самому возить пальцем по экрану смартфона. И тут Кольцов внезапно взметнулся с табурета: - Чертов гипнотизер! - закричал он, врезаясь в меня плечом. - Бей его, Айзек! Атаки литераторов я никак не ожидал. Миг, и оказался на полу, а Михаил рядом, борзо машет грязным сапожком, пытается зафутболить мою голову под кровать. Хоть шустрик, но промазал, подвели высокие каблучки. А вот я дотянулся - лягнул поддых, да так, что хозяин дачи с воем скрутился в комок. Только привстал, как сверху рухнула туша Бабеля. Тертый калач, вместо глупых попыток ударить или придушить он потянулся за своим наганом. И так ловко, что сумел ухватить рукоятку. Борьба за огнестрел затянулась, писатель сопел, хрипел, но изворачивался, умело сводя на нет мое преимущество в силе. Звонкий голос раздался прозвучал как гром среди ясного неба: - Мальчики, вы что, совсем с ума сошли?! Александра, завернутая в простыню как в тогу, смотрела сверху - с божественным укором. От удивления разжал руки как я, так и Бабель. Злосчастный наган брякнул на пол. Рядом в коленно-локтевой позиции стонал Кольцов. - Вы правда хотите сдать меня в ГПУ?! - Саша наставила на Михаила указательный палец. - Вы правда хотите моей смерти? Никогда бы не подумал, что хозяин дачи может так густо краснеть. Однако же... - Я видел, он готов убивать, - Кольцов близоруко мотнул головой в мою сторону. - Ему стыдно стало, тяжело. Эдакая тоскливая жалость верный признак. Вот я и решился... - Меня уже один из вашей братии чуть не повесил! - зло парировал я, торопливо вылезая из-под кровати. - Если бы не Саша! - Но-но! Ты меня с паскудником Блюмкиным не ровняй! - огрызнулся Михаил. - Вот только руками не надо! - живо опомнился я, когда с трудом сохраняющий равновесие Кольцов в попытке удержаться на ногах навалился на мою девушку. - Извини, я по-дружески! - Знаю я вас! - Он уже старый, ему можно, - неуклюже постарался погасить ситуацию Айзек. - А мне тем более! - Помню-помню, с женой Ежова...* - продолжил было я по инерции, но тут вмешалась Саша. - Сперва объясните, почему из-за слетевшего с катушек палача на кремлевском троне взрослые умные люди решили друг-друга поубивать? - быстро нашла она нужные слова. - Как же вы могли народовольцев и эсэров забыть?! Хоть бомбисты - но ведь настоящие герои! Взять того же Каляева. Он террорист? Вне сомнений! Целого великого князя взорвал. А кто его именем Долгоруковскую улицу назвал?** Не вы ли, товарищ Кольцов, об этом в своем "Огоньке" трезвонили? - Проспекта Савинкова, между тем, не наблюдается, - поспешно воткнул шпильку Бабель. Вздернул стеклышки на свой монументальный утконос и думает, что самый умный. Однако Саша не собиралась уступать инициативу. Укоризненно покачав головой, она шагнула к насмешнику и прошептала прямо в круглое лицо: - Вы великий писатель, Исаак Эммануилович. О силе вашего интеллекта слагают легенды. Но ради Бога поверьте, если бы вы знали то, что знает Лешка - немедленно захотели бы переименовать Тверскую в Обуховскую! - Браво! - не остался в долгу Бабель. - Блестящая экспрессия! - Коли узнаете, не до смеху будет... - Так позвольте ж наконец узнать! - Да всего пять минут назад попытался все объяснить... некоторым, - вмешался я. - Гипнотизировать-то на кой черт? - начал оправдываться раздосадованный глупым поворотом Михаил. - Сунул под нос какую-то светящуюся чепуховину, и давай небылицы рассказывать. Вместо ответа Саша подобрала отброшенный в пылу борьбы смартфон, кокетливо пригладила складки импровизированного одеяния и уселась на кровать. Хлопнула ладонями по застиранным цветочкам покрывала: - Присаживайтесь рядом, товарищи! Покажу все как есть. Эта штука из 2014 года, из нашего с вами будущего. Называется смартфон... То, что не вышло у меня - сумела хрупкая девушка. Пристыженные литераторы послушно ловили глазами сухие строчки истории СССР, изучали картинки, слушали пояснения и казались абсолютно безопасными. Настолько, что я рискнул сходить на огород - накопать картошки. Затем затопил печку, используя вместо дров все те же вездесущие газеты. Жарил клубеньки на живом огне под декламацию мандельштамовских "тараканьи смеются усища и сияют его голенища". Кто бы знал, что вставленный в презентационный файл скан тетрадного листочка с оригиналом текста вызовет фурор как бы не больший, чем длинные списки уничтоженных в тридцать седьмом генералов? Но тут прекрасно знали как почерк Осипа, так и то, что ничего подобного он еще не писал. Идиллию быта прервал быстрый стук в дверь. - Михаил Ефимович! Срочная телеграмма! Кольцов и не подумал откликаться. После третьего, уж вовсе неприличного вопля почтальона мне пришлось буквально за шиворот оттаскивать журналиста от экрана смартфона. Вернулся он в комнату с бланком в руках, как говорят - без лица. Выпалил скороговоркой: - Антид Ото*** мертв, Бухарин вызывает меня к себе. Срочно! Его только что поставили главредом "Правды". - Неужто на Принкипо достали? - поразился я. - Опять ледорубом? Михаил досадливо поморщился в ответ, похоже, он пытался под старым прозвищем скрыть от нас с Сашей фигуру Льва Давидовича. Проворчал: - Что за ледоруб такой? - В истории Леши специальный агент Сталина убил Троцкого ледорубом, в Мексике, - опередила меня Александра. - Но в сороковом году, - добавил я. Дата Кольцова не интересовала, он явно разрывался между любопытством и долгом. Потоптался вокруг кресла с обломанной в драке ножкой, наконец решился: - Николая Ивановича мне никак нельзя подвести, - и чуть помедлив, добавил заискивающе: - Вы же точно никуда не убежите? А продуктов и лекарств я привезу, вы только ради Бога не волнуйтесь! В ответ мне не удалось удержаться от шутки: - Пожалуйста, передайте любимцу партии, что теперь Сталин не расстреляет его в тридцать восьмом за убийство Максима Горького. А также за вредительство на производстве и в сельском хозяйстве. За дверь хозяин дачи вылетел едва не позабыв дождевик. Оторвался от артефакта и Бабель. С треском распахнул окно прямо в дождь, так что с рамы посыпались засохшие мухи и ночные бабочки, жадно вытянул одну за другой две папиросы. Отведя душу, походя клюнул несколько картофелин из общей чашки и огорошил меня вопросом: