— Если бы вы каждый день немножко занимались греблей, месье Пуаро, эта округлость у вас быстро бы пропала. — Благодарю вас за участие, мадемуазель, но я не переношу плавания по воде! — Даже на лодке? — На лодке или на корабле — это одно и то же! Море всегда в движении… и я этого не люблю! — Да вы взгляните на него! Спокойное, как озеро… — Спокойного моря не существует в природе, — изрек Пуаро тоном, не допускающим возражений. — Море всегда в движении. Всегда! — Если вам угодно знать мое мнение, — произнес майор Барри, — я могу вас заверить, что морская болезнь — большей частью плод воображения. Пастор улыбнулся: — Это вам говорит моряк. Не так ли, майор? — Мне было только один раз плохо на море: при пересечении Ла-Манша!.. Не думать о морской болезни — вот мой девиз! — Если говорить серьезно, — заметила мисс Брустер, — морская болезнь очень странное явление. Почему одни ею страдают, а другие нет? Это несправедливо. Тем более, что здоровье человека не играет тут никакой роли. Есть люди, у которых неизвестно в чем дух держится, а море они переносят прекрасно. Говорят, что здесь дело в спинном мозге. В общем-то, это так же необъяснимо, как и головокружение. Я ему слегка подвержена, но не так, как миссис Редферн. На днях, когда мы шли в Хартфорд по тропинке вдоль обрыва, у нее так закружилась голова, что ей пришлось ухватиться за мою руку! Она мне рассказала, что в Милане во время осмотра собора, ей пришлось остановиться, так ей стало плохо при спуске по внешним лестницам. Во время подъема все прошло хорошо, потому что она не думала о головокружении. Но на обратном пути ей стало дурно. — Тогда миссис Редферн лучше и не подходить к лестнице, ведущей в бухту Гномов, — заметил пастор. Мисс Брустер состроила многозначительную гримасу: — Я боюсь этой лестницы! Молодежь ее обожает, Кахуэны и Мастермены с восторгом карабкаются по ней, но я — увольте! — А вот как раз миссис Редферн идет с купания, — объявил Лейн. — Месье Пуаро должен бы ее похвалить: она не загорает. Молодая миссис Редферн сняла свою резиновую шапочку и встряхнула головой. У нее были прекрасные пепельные волосы и белая нежная кожа. — Вы не находите, что среди всех этих коричневых тел она выглядит недожаренной, — пошутил майор Барри. Завернувшись в свой длинный купальный халат, Кристина Редферн пересекла пляж и стала подниматься по лестнице, ведущей на террасу. Это была красивая женщина с серьезным лицом, лишенным выразительности, и маленькими руками и ногами. Она улыбнулась сидящим и, завязав пояс халата, пристроилась рядом с ними на песке. — Да будет вам известно, моя дорогая, — сказала мисс Брустер, — что вы пользуетесь глубоким уважением месье Пуаро. Он не любит тех, кто загорает. Если я его правильно поняла, они похожи на выставленное в лавке мясо… Кристина Редферн грустно улыбнулась. Увы, мне бы хотелось принимать солнечные ванны, но к сожалению, я только обгораю. Моя кожа покрывается волдырями и ожогами, а на руках выступают ужасные веснушки! — Это не так страшно, как если бы на них выросли волосы. Говорят, эта участь ждет малышку Айрин Гарднер, — сказала мисс Брустер и добавила в ответ на вопросительный взгляд Кристины: — Сегодня миссис Гарднер была в полной форме, с перманентом на самом высоком уровне. «Не правда ли, Оделл?» «Да, моя дорогая!..» Я надеялась, что месье Пуаро разыгрывает ее, но он не захотел. Почему вы ей не сказали, месье Пуаро, что приехали сюда расследовать какое-нибудь жуткое убийство и что автор его, чудовищный маньяк, является одним из постояльцев отеля? — Я боялся, что она мне поверит, — ответил Пуаро. — В этом можно быть уверенным, — заметил майор. — Не слушайте их, — возразила Эмили Брустер. — Миссис Гарднер никогда бы этому не поверила. В таких местах, как это, мертвых тел не находят. Пуаро заерзал в своем кресле. — Почему же? — спросил он. — Почему на острове Контрабандистов нельзя, по вашим словам, найти мертвое тело? — Не знаю, — ответила мисс Брустер. — Мне кажется, что существуют места, более подходящие для подобного рода находок. На мой взгляд, здесь… Она не договорила, не подыскав нужных слов, чтобы выразить свою мысль. — Я вас понимаю, — сказал Пуаро, — это прелестный уголок. Мирный пейзаж, сияющее солнце и синее море. Но мисс Брустер, вы забываете о том, что под солнцем везде есть зло… Пастор взглянул на Пуаро с интересом. — Я это отлично знаю, — запротестовала мисс Брустер, — но все же… — Все же вам кажется, что это место непригодно для совершения убийства. Что ж, вы забываете принять во внимание одну вещь… — Человеческую природу, конечно? — Если вам будет угодно. Она всегда входит в расчет. Но я не это имел в виду. Я хотел напомнить вам, что люди съехались сюда на отдых. Эмили Брустер посмотрела на Пуаро с явным удивлением и призналась, что не улавливает смысла его слов. Эркюль Пуаро улыбнулся ей и, подчеркивая указательным пальцем высказываемые им соображения, сказал: — Допустим, у вас есть враг. Если вы решили разделаться с ним в его квартире, рабочем кабинете или на улице, вам придется впоследствии дать отчет о своем присутствии, объяснить, почему вы там оказались. Здесь же, на берегу моря, вам делать этого незачем! Вы живете в «Веселом Роджере». Почему? Да это же яснее ясного! Сейчас август, так? В августе, месяце отпусков, все едут на морское побережье. Так что присутствие здесь вас, мистера Лейна, майора Барри, а также миссис Редферн и ее мужа вполне естественно и совершенно нормально. В августе англичане едут к морю… — Допустим, — согласилась мисс Брустер. — Это очень оригинальная точка зрения. А как насчет Гарднеров? Они ведь американцы. — Миссис Гарднер сама нам все объяснила: она нуждается в спокойном отдыхе. Совершая поездку по Англии в качестве обыкновенной туристки, она захотела провести две недели на берегу моря. Это вполне удовлетворительное объяснение. Она обожает наблюдать за жизнью других людей… — Вы тоже, я полагаю? — вполголоса спросила миссис Редферн. — Да, сознаюсь, есть за мной такой грешок. — Я уверена, что вы очень многое видите, — прошептала миссис Редферн совсем тихо, словно для самой себя. Наступила тишина. Затем Стефен Лейн прочистил горло и произнес с оттенком самодовольства: — Меня очень заинтересовало кое-что из ваших слов, месье Пуаро. Вы сказали, что под солнцем везде есть зло. Это почти цитата из Экклезиаста. Он сделал короткую паузу и, словно войдя в экстаз, с просветленным лицом, произнес: — «Воистину сердце людское есть обитель зла и обитель безумия во время всего их пребывания на бренной земле.» Он опять промолчал и продолжал: — Я был счастлив услышать это от вас. В наше время никто больше не верит в грех. В лучшем случае, грех считается отрицанием добра. Люди утверждают, что они вершат зло по незнанию и что их нужно скорее жалеть, чем бранить. Но ведь Зло существует, месье Пуаро! Зло есть действо! Я верю в существование Зла подобно тому, как я верю в Бога! Зло всесильно! Это оно правит миром. Тяжело дыша, он прервал свою речь, отер платком лоб и извинился: — Прошу меня простить. Я плохо владею собой… — Я вас прекрасно понимаю, — мягко проговорил Пуаро, — и до известной степени согласен с вами. То, что Зло правит миром, сомнению практически не подлежит! — Кстати, — вставил майор Барри, — я должен вам сказать, что индийские факиры… Майор обосновался в «Веселом Роджере» достаточно давно, чтобы кто-либо мог не узнать его устрашающую привычку пускаться в нескончаемые воспоминания о жизни в Индии. Заподозрив его в этом намерении, мисс Брустер и миссис Редферн одновременно заговорили. — Не ваш ли муж там плывет? — спросила мисс Брустер. — Великолепный кроль! Какой отличный пловец! Со своей стороны, миссис Редферн сказала: — Чей это прелестный парусник под красным парусом? Мистера Блатта? Маленький парусник с красными парусами пересекал залив вдалеке от берега. — Красные паруса! Что за выдумка! — проворчал майор. Угроза нашествия факиров была устранена… Эркюль Пуаро с добродушным любопытством смотрел на человека, вышедшего из воды на берег. Патрик Редферн был превосходным представителем рода человеческого. Высокий, с широкими плечами и тонкой талией, он производил впечатление сильного и пышущего здоровьем мужчины. Его естественная привлекательность была неодолимой. Издалека он весело помахивал жене рукой. Она ответила ему жестом и позвала его. — Иду! — крикнул он. Он сделал несколько шагов, чтобы подобрать оставленное на гальке полотенце. В тот же момент из отеля вышла женщина и направилась к морю мимо группы беседующих. Ее появление произвело впечатление, подобное выходу на сцену знаменитости.