Серов: Да ничего не говорил. Он с капитаном базар вёл. Когтин: Ну а с капитаном чего, слышал? Серов: Они меня спросили — я ответил, как ты и говорил. Убил я их, начальник, во всём признался. Дочку не тронь только. Ты же обещал. Я-то чего, я же… Когтин: Да не трону я дочку, обещал же. Давай расскажи, что крот и этот капитан обсуждали. Серов: Да расспрашивал он обо всём. Я правда половину не слышал, они далеко стояли. Начальник, ты дочку только… Волчара услышал ещё одну пару ног позади себя. Но обернуться то ли не решился, то ли не хотел. Чёрт знает, кого там увидеть можно. Да и нужно ли — видеть? Только бы дочка жива осталась. А с ним-то уже всё понятно. За спиной Серова стоял бобёр Зубов, поджидавший их в указанном месте. Его автомобиль был припаркован чуть поодаль, на обочине у самых деревьев. Шариков-то сходу отказался от его предложения. А вот майор оказался посговорчивей Когтин протянул ему свой Макаров, но Зубов покачал головой: Нет, спасибо. У меня свой. Бобёр достал из внутреннего кармана дедов револьвер, но Когтин ткнул его рукоятью своего табельного ствола: И как ты себе это представляешь? Подозреваемого убил какой-то мудак со старой пукалкой, а майор Когтин в это время дрочил х*й в кустах? Из моего стреляй, я же его вёз. Я и убил. При задержании. На несколько мгновений задумался волчара о том, чтобы сбежать. Оков на ногах не было, были они на лапах, но и это не столь важно. Скован был его разум, а от этих оков избавиться было куда сложнее. Только бы дочка… только бы… Вот берёзки вы мои, провожайте меня в добрый путь. Травка зелёная — будь помягче, когда падать буду. Землица — принимай раба твоего. Зубов аккуратно передёрнул затвор, зажмурил один глаз и вгляделся в мушку, над которой нависла лохматая серая голова. Затем нажал на курок. БАХ! По лесу эхом разнёсся гром выстрела. Взлетели с веток испуганные птицы. Из-за отдачи лапы бобра на секунду дрогнули, но затем стали твёрдыми, как никогда прежде. Волчара лишь сипло выдохнул и пал наземь. Зубова разрывал адреналин; хвост-лопата ошалело стучал по земле. Ему захотелось подойти ближе, чтобы рассмотреть, действительно ли он убил эту мразь. Но Когтин остановил бобра, положив лапу на его хлипкое плечо: Пора идти тебе. Рад, что был полезен. Но дальше я сам. А дочку его и жену отпустить надо. Надо отпустить сегодня же, — с щемящей болью в груди подумал Когтин. Затем подошёл к мёртвому зверю, перевернул на спину, снял с него наручники и сказал, глядя в мёртвые волчьи глаза: Ты уж прости, что так. Начальство приказало. Ничего не поделаешь. А Шариков всё мучался. И долго ещё, долго молодой капитан будет об этом думать — он это понимал. Нескоро отпустит его Зверск. И Звероед. И каждое утро будет просыпаться он с тревожным ожиданием очередной жертвы этого душегуба здесь или в другом таком же маленьком городке. Впрочем, это ладно. Ласка завела двигатель и, медленно двигаясь по ухабистой дороге, протянула Шарикову три пачки: Господин Зорга благодарит за оказанную помощь. Это миллион, можешь пересчитать. Шариков отстранённо глянул на пачки: Отпустят? Ласка: Тебя? Да если в газету не побежишь — так мы с тобой больше и не встретимся. Тебя другая пуля найдёт. Глава 30 К утру Когтин приехал в загородный дом бабули, чтобы забрать пленных волчиц и отвезти их в Клыков — туда, откуда они с Хрюном бесцеремонно забрали их двумя неделями ранее. Затем он планировал выспаться; впервые за пару месяцев. С чувством исполненного долга. Хрюн открыл ему дверь: А, товарищ май… Когтин: Тихо, бл*ть. (поглядев по сторонам, он вошёл) Говорил же. Хрюн: Да там не слышно ничего, в комнатке этой. Когтин: Ага. Бабуля моя слыхала, как я по ночам стручок гоняю. Стены тут тонкие. (манул проследовал за кабаном на кухню) Как дела? Хрюн взял по тарелке в каждую бионическую лапу — экзотично-пятнистые жуки были покрыты томатным соусом: Всё хорошо. У нас завтрак. Когтин: Покорми их и будем сворачиваться. Хрюн и без того жизнерадостный, теперь едва ли не подпрыгивал от услышанного: Наконец-то! Сейчас им передам. Когтин: Да… да. Хрюн открыл дверь и вошёл в келью: У меня для вас хорошие новости. (поставил обе тарелки на прикроватный столик) Всё кончено. Мы везём вас домой. Клара несколько секунд обмозговывала услышанное, а затем расплакалась. Дочка оставалась так же отстранена и едва ли поняла, что сказал им капитан. Хрюн ткнул бионической лапой в раскрытую книгу, лежащую на столике корешком вниз; один из многих бульварных романов про порядочных ментов, которыми они с Когтиным никогда не станут: Дочитала? Ничего, в дороге дочитаешь и заберёшь себе. Ладно. Не буду мешать вам. Ешьте досыта, дорога предстоит долгая. Пританцовывая, Хрюн вышел из кельи, отошёл на пару шагов, вспомнил, что забыл закрыть дверь (такое уже случалось ранее, но волчицы не пытались сбежать), вернулся и провернул ключ в замке. На кухне его по-прежнему ждал Когтин. В лапах у него была маска… Когтин: Ты заходил к ним? Хрюн обомлел и остановился в нескольких шагах от майора, опасаясь подойти ближе: Да. Когтин: И маску не надел. Хрюн виновато опустил глаза: Прости. Когтин сделал несколько глубоких вдохов с медленными выдохами; это помогло ему охладить закипающий внутри вулкан: И теперь они видели твоё лицо. Хрюн: Забыл. (ЧЁРТ-ЧЁРТ-ЧЁРТ, — мысленно корил себя кабан, — неужели он не мог хотя бы сейчас не забыть про маску?) Босс, они запуганы до смерти и никому не скажут. Когтин: Отличное вступление к последнему слову перед казнью. Знаешь, сколько историй плохо заканчивались из-за того, что кто-то поверил обещаниям заложников? Жертва всегда идёт к ментам, ты же сам мент, должен это знать. И они пойдут к ментам не в Зверске, а в сраном Клыкове! У нас там нет связей, и о нас узнает весь грёбанный заповедник. Хрюн: Они обещали, поклялись. Когтин замер и медленно повернул голову на капитана: Ты был у них пару минут и даже не понял, что был без маски. А теперь говоришь, что они поклялись. То есть, ты не первый раз забываешь бл*дскую маску. (он с силой кинул маску кабану и тот рефлекторно поймал её) Сколько раз они видели твоё лицо? Хрюн задумался: Один раз до этого. Это было один раз… Когтин достал пистолет и передёрнул затвор (ЩИК-ЧИК): Мать твою, сколько раз ты забывал надеть маску. Хрюн глядел на майора выпученными глазами и от страха едва находил силы, чтобы связно формулировать мысли: Два раза. Клянусь, это было два раза. Один раз ночью. Так что фактически… этот раз и ещё раз до этого. Они сказали, что никому не расскажут, мы будем следить за ними, и если… Волоски в ушах Когтина затрепетали от услышанной х*йни: Следить? Предлагаешь уволиться и следить за ними, пока сраная девчонка не окончит школу?! Или ещё дольше?! (майор подошёл к окну и опёрся лапой о подоконник; это п*здец, — оценил он происходящее) Так рисковать мы не можем. Хрюн: Мы не можем убить их! Когтин сжал челюсти: Говори тише, бл*ть — сколько раз повторять? Хрюн: Мы не можем убить их, они ж не виноваты ни в чём. И это маленькая девочка, товарищ… Когтин рассмеялся, скаля острые жёлтые клыки: Ахахазахзпхахпхахпхахахах да ты же *баный, бл*ть, КРЕТИН!!! Поверить не могу, что ты, бл*ть, окончил полицейский институт и дослужился до начальника спецназа со своими куриными, бл*ть, МОЗГАМИ!!! (он выдохся и обессиленно сел на стул) Выйди. Мне нужно побыть одному. Хрюн вышел, а Когтин стал думать. По правде сказать, самое трезвое, что пришло ему в голову, пришло в первую же минуту, когда он увидел проклятую маску Хрюна на кухонном столе. Дочку только отпусти, начальник. Если мусора отпустят волчиц — это определённо будет концом их жизней. Посадят не только Когтина и Хрюна. Копать начнут под них двоих, а выйдут на наркоимперию мэра Косого и на весь тот беспредел, который они напару с комиссаром творили в Зверске все эти годы. Это всё понятно, и понятно также, что нужно сделать, дабы избежать такого исхода событий. Но тут возник извечный ненавистный вопрос: а стоит ли? Стоит ли избегать такого исхода путём ещё двух смертей? Убит мальчишка-волчонок. И шесть или семь (он уже и не помнил) волков. Убит Серов. И ещё? Ещё две смерти! Не слишком ли это? И пусть они волчары, волчары — не звери, это всё понятно… Но что-то всё-равно так неприятно защемило у майора в груди. Когтин понимал, что по-настоящему правильным будет отпустить волчиц и ждать заслуженного наказания. Это правильно, — говорил себе Когтин, — и хоть раз в жизни поступи правильно. Неужто твоя жалкая жизнь, жизнь этого идиота и нескольких зажравшихся травоядных стоит смерти маленькой девочки, которая даже… не целовалась ни разу. Не напилась хорошенько на свой выпускной. Чёрт, да ничего ещё не делала эта маленькая несчастная волчица; ничего из того, за что Когтин любил жизнь. Ну нет… Пошли эти политиканы в жопу! Пошли в жопу со своими гнустными приказами и нескончаемой жадностью. Уж лучше и в самом деле сдохнуть, чем принести в этот мир ещё хоть каплю боли. Пока Когтин размышлял на кухне, Хрюн надел маску (хотя теперь-то она была ни к чему) и вошёл в келью: Возникла проблема. Из-за того, что вы видели моё лицо — мой напарник не хочет вас отпускать.