Краткое описание: этот палаш принадлежал Мученику Кассиану. В эпоху Белой Чумы Кассиан отринул свою мирскую стезю и посвятил всего себя истреблению разносчиков Белой Чумы — арагонских крыс. Во время битвы против крысиного короля, в подземном логове, Кассиан был лишён сознания, пленён и подвергнут публичным жестоким пыткам. Бог явился ему и предложил избавление от страданий, но Кассиан отказался, попросив лишь сил для битвы. Кассиан пожертвовал жизнью и убил короля арагонских крыс. Причислен к лику святости в статусе мученика, объявлен покровителем крысоловов. Палаш обладает способностью периодически испускать импульсы инфразвука, отпугивающего крыс и слабых духом. Тронут богиней Стикс. Для улучшения необходимо убивать сильных врагов и жертвовать. В руках бесчестного бесполезен. — Тогда ещё и кинжал, и автомат, — протянул я ей остальное оружие. — А ещё вот эти два обреза! — Первое — да, второе и третье — нет, — произнесла богиня и взяла кинжал Рагнара. — Хм… Проклятое оружие? Я лишь пожал плечами. — Хорошо… — произнесла Стикс и начала процесс «сварки». На этот раз, ей потребовалось больше времени, потому что она, со слегка удивлённым выражением лица, раз за разом водила вдоль лезвия кинжала. Наконец, она слабо улыбнулась, удовлетворившись результатом, после чего передала мне кинжал. Название: Кинжал Рагнара «Кровавого клинка». Тип: клятвенный ядовитый кинжал. Потенциал: редкий. Краткое описание: Этот кинжал принадлежал печально известному разбойнику Рагнару «Кровавому клинку». При ударах по клятвопреступникам, клинок раскрывает внутренние пазы и выдвигает из них шипы, сочащиеся водой реки Стикс. Каждое полнолуние кинжал требует плату в виде одной серебряной монеты. Неуплата приведёт к последствиям. Тронут богиней Стикс. В руках бесчестного бесполезен. Ха-ха! Божественная инфляция удешевила оплату прибавочной стоимости этого кинжала! Как бы не смылся от меня и не накатал жалобу в Министерство Труда и социальной защиты, ха-ха-ха! Но теперь надо как-то изобличать клятвопреступников, чтобы эта штука работала, как задумано. По физиономии человека обычно не скажешь, что он уже кого-то предавал или преступал клятвы… — Убивая таким оружием, будь уверен, что часть пожертвования останется в нём, а часть направится ко мне, — произнесла Стикс. — Частичное снятие проклятья с кинжала считай… авансом. Я верю в тебя, Деметрий. В меня верит целая богиня, охренеть… Наверное, ей очень не хочется вновь впадать в то состояние, в котором я нашёл её, раз она возлагает на меня такие надежды. Боги не разбрасываются словами напрасно, поэтому, если она говорит, что верит в меня, то значит, что так оно и есть. — Я уверен, мне придётся убивать этим оружием, — произнёс я и поклонился богине с благодарностью. — Касательно костров и живых жертв — только если найду того, кто заслуживает худшего. Некоторые видео в Ютубе показывают, что такие ребята на Земле точно есть. Суперы, слетевшие с катушек — первое и очевидное решение. Там уже отметились такие, которые заслуживают год расстрела без права переписки, не меньше… Или пару лет электрического стула. Не то, чтобы я, вдруг, обрёл какие-то полномочия по осуществлению правосудия, но законных судов больше нет, поэтому всем нам остался только старый добрый самосуд. Кинжал Рагнара похолодил мне ладонь, подчёркивая изменение своей сути. Холод реки Стикс просачивается сквозь покрытую жёсткой бычьей кожей рукоять. — Хочешь знать, что за проклятье было на этом кинжале? — поинтересовалась богиня. — Это важно? — спросил я. — Нет, — покачала головой титанида. — Но всегда полезно знать, чего ты избежал. — Тогда, наверное, хочу знать, — вздохнул я. — Этот кинжал, до сего момента, был вместилищем души Рагнара, более известного в своём мире под прозвищем Кровавый клинок, — произнесла богиня. — Так он, частично, избежал своей смерти, заключив свою душу в любимое оружие. Каждая пожертвованная золотая монета даровала Рагнару власть над жертвующим. В конце концов, он смог бы захватить тело и полноценно войти в этот мир, где не знают этого подлейшего душегуба и злостнейшего клятвопреступника. Но теперь он полностью мой. — А если я буду платить монеты, не повлечёт ли это того, что ты будешь получать всё больше и больше власти над жертвующим мной? — спросил я. — Меня не увлекают подобные мелочные игры, — ответила Стикс. — Будешь жертвовать мне людей, у нас не будет никакого… недопонимания. И сейчас она прямым текстом сказала, что может крепко взять меня за яйца. Но приятно, что она сама начала разговор о кинжале и сама сообщила о том, что может применить какие-то санкции в случае, если я буду хлюздить. Боги не могут лгать[8], это общеизвестно, но боги могут молчать. — Аид не делает ничего просто так, поэтому ступай обратно к вратам, не пытай его терпения, — велела Стикс. — Принесёшь достаточно людских жертв — возвращайся сюда, за заслуженной наградой. Молча сгибаюсь в поклоне, после чего разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и двигаюсь к выходу из дворца. Взял на себя возмездные обязательства, потерпел экзистенциальный кризис, многое узнал — этот поход был, как минимум, не бесполезен. /25 апреля 2022 года, царство Аида, на берегу реки Стикс/ — О, в полку мертвецов прибыло, — отметил я, отхлёбывая ключевой воды из пластиковой бутылки. Когда я подошёл к швартовочному столбу Харона, из его лодки уже выбирались новые усопшие, погибшие практически недавно. Люди умирают всякие: кто-то в самодельной броне, сохранившейся в посмертии, кто-то в повседневном гражданском или в военной форме, кто-то в зимней одежде, а кто-то абсолютно гол. Среди новоприбывших даже был бородатый мужик в стальных кандалах на ногах и руках. — Сходил? — поинтересовался Харон, когда последние мертвецы покинули его лодку. — Сходил, — ответил я и снял маску. — Что, работёнки привалило? — Привалило, — согласился перевозчик. — Доволен тем, о чём узнал? — Да как-то не очень, — признался я. — Многие знания — многие печали. — Мудростью сквозит из этих слов, — покивал Харон. — Тебя уже заждались во дворце Аида. — Сказали уже, — вздохнул я. — Но мог бы предупредить, что Стикс в упадке и нуждается в помощи смертного. — Какой бы был мне в этом смысл? — серьёзно спросил Харон. — Теперь же я могу представить, как Стикс о помощи молит. Кого? Простого смертного. А тот умом прийти не может, чего богиня хочет от него. Отрадно представлять… — Жаль тебя обламывать, но всё было не так, — усмехнулся я. — Хотя нет, не жаль. Впрочем, тебе остаётся только представлять… Счастливо оставаться и трудовых рекордов тебе. — Теперь уж не перебить то достиженье, — пожаловался перевозчик. — Что в элафеболионе[9] приключилось. О, что за трудный день… Наверное, первого апреля он замаялся катать по речке миллиарды людей… — Хорошо, что ТЕХ мне не приходится возить… — продолжал Харон. — Каких ТЕХ? — заинтересовался я. — Что алчут людской плоти, — ответил Харон. — Их много там у вас, во царстве некогда живых… — Хочешь сказать, что зомби не попадают в царство мёртвых? — удивился я. Нет, я и до этого крепко подозревал, что они не попадают на берег Стикс, ведь их точно убивают в больших количествах каждый день, но ни одного зомби у берега, хотя должны быть тысячи, десятки тысяч… Припоминаю, что Алексей позавчера сказал, что его подстрелили, а затем начали грызть зомби, но он взорвал ручной гранатой себя и своих едоков. То есть до последнего есть шанс отправиться в царство мёртвых, а не куда-то ещё, в неизвестность. — Так и сказал я, — кивнул Харон. — Они ведь убывают в неизвестность, к неизвестным мне местам. Пора мне за работу приниматься. Твой выбор сделан был, Деметрий, смотри, не пожалей… Вновь надеваю маску и иду к вратам. Сразу вижу Цербера, стоящего у портативной колонки и тыкающего в неё носом центральной головы. Левая голова его имела флегматичное выражение, а правая и центральная поскуливали с обидой. Видимо, им очень жаль, что колонка заткнулась. Я ставил её на среднюю громкость, но даже так её не хватило на два дня. — Если приду сюда ещё разок, то обязательно принесу тебе новую колонку, — пообещал я Церберу. Тот, явно, понял меня, это было видно по глазам всех трёх голов. Центральная голова кивнула мне, а правая мотнула в сторону врат. Левая же даже не смотрела на меня. Аид очень хочет встретиться, раз все его подрядчики прямым текстом говорят, что меня заждались. — Глупец, беги, пока не поздно! — крикнул мне из здания загробного трибунала Эол. Вновь игнорирую этих придурков, возомнивших о себе дофига лишнего. Сидят там, какие-то важные законопроекты принимают, как в Госдуме, блин… Прохожу к знакомому валуну и выглядываю из-за него на поле брани. За судом развилка, левая дорога ведёт к Элизиуму, а правая к дворцу Аида. В Элизиум мне не надо, поэтому ступаю на правую дорогу. К чести Аида, инфраструктурой он не пренебрегает: дорога мощена обработанным красным камнем, оборудована тротуарами и стоками для осадков — и это несмотря на то, что в Царстве мёртвых никогда не бывает осадков. Наверное, Аид подрядил под это дело каких-нибудь древнеримских инженеров, а те учли вообще всё. Прохожу мимо поля сражения. Трупы демонов никто не прибирал, поэтому они лежали на исходных, но не тлели и не гнили, а вот павших воинов владыки подземного мира не наблюдалось, видимо, Аид посчитал нужным воздать им почести. Вообще, очень интересный вопрос: А можно ли умереть после смерти? Скорее всего, нельзя, но это не значит, что они не умеют выводить друг друга из игры. Иначе не было бы смысла этой битвы. Хотя, кто сказал, что в ней вообще должен быть смысл? Где-то слева, за тем островом посреди озера, должны находиться поля наказаний, где преступников, совсем как у христиан, подвергают пыткам веки вечные, а справа от меня, за узкой, но длинной полосой олив, находятся поля асфоделей, также известные, как поля забвения. Вот эти вот поля забвения — место, куда мне точно не надо. Погуляешь так посреди асфоделей, а потом всё, забыл, зачем пришёл, откуда пришёл, когда пришёл и кто пришёл. Асфодели предназначены для того, чтобы мёртвые, не совершившие преступлений, но и не заслужившие билет в Элизиум, забывали вообще всё и бродили по полям вечность, не зная и не помня. Прогулка моя проходила безопасно, потому что фаза активных боевых действий была закончена позавчера и все уцелевшие участники сейчас зализывают раны и готовятся к реваншу. А диких животных или чудовищ тут, практически во дворе у Аида, не водится.