И Черемисин нас не обманул, уже через пару секунд он синей тенью вынырнул из темноты коридора второго этажа. Правда, тут же лихо прыгать вниз или, к примеру, чинно спускаться по лестнице не стал, напротив, заметив, что жена его мертвого друга в гостиной не одна. Он замер на верхней ступеньке и с любопытством уставился на нас. Я же в свою очередь рассматривал его. Высок был при жизни Анатолий и телом крепок. Не иначе как из бывших спортсменов. Нет, годы, несомненно, брали свое, и некогда подтянутая фигура уже принялась расползаться в стороны, но косая сажень в плечах никуда не делась. Костюм, правда, на нем смотрелся как на корове седло, видно нечасто он его носил, выбирая для себя более комфортную одежду, но тут уж в чем похоронили, в том и ходи. Елки-палки, на вид нормальный мужик, у такого с бабами проблем возникать вообще не должно. Да и деньги у него водились, что тоже немаловажный фактор в наше прагматичное время. И вот на кой ему малолетки? Воистину, человеческий мозг – это черная дыра, в которой непонятно, что откуда берется и что куда пропадает. Впрочем, черноты в Черемисине как раз хватало, причем с избытком, она непроницаемым облаком клубилась в его животе. До приснопамятного призрака из элеватора, которого я прибил по просьбе Слав, ему было еще далеко, но своего сотоварища Хвощова он уверенно обогнал. А может, эта темнота внутри не после смерти появляется, а еще при жизни у иных людей заводится? Возникает, как пятнышко, которое никто ни на каком рентгене или МРТ сроду не заметит, и расползается потихоньку во все стороны, подпитываясь от дурных дел и недобрых мыслей, от злобы и зависти. Ну а после, когда земной путь человека окончен, она не дает своему владельцу уйти туда, куда должно, привязывая его к нашей реальности и заставляя теперь делать то, что хочется ей. Сколько я таких, как вот этот красавец-мужчина, мраком изнутри пропитанных, уже видел? Не сосчитать. А сколько еще увижу? – Римма, Римма, – укоризненно-слащаво произнес Черемисин. – Зачем же ты этих двоих сюда приперла, а? Я же их теперь непременно убью, даже не сомневайся. Причем им будет хуже, чем тебе, они, как и твой муженек, даже не поймут, кто именно из них жизнь выжимает по капле, а это очень, очень страшно. А-а-а! Я понял! Просто неохота тебе одной помирать, приятнее это сделать в компании? Молчала женщина, даже не смотрела в его сторону. Побледнела вся от страха, кулачки сжаты так, что вот-вот кровь из ладоней брызнет. Но – держится. Не кричит, не истерит, пощады не просит. В другой ситуации и будь она помоложе лет на десять-пятнадцать – я бы за ней приударил. Нет, серьезно. Не женщина, а мечта. И имя у нее красивое – Римма. Я до сегодняшнего дня ни разу Римм не встречал. – А Машенька где? – глумливо осведомился призрак, спустившись на одну ступеньку вниз. – Спрятала от меня, да? И наверняка думаешь, что ох как надежно, что не найду я ее? Дура ты дура! Наверняка же к матери в Королев отправила. Опять молчит! Интересно, а приятели твои, часом, про это не знают? Ой-ой! Я догадался! Олежка-то наш, похоже, был рогат! Да, Риммочка? А что, ты с обоими сразу развлекаешься или только один из них имеет доступ к твоему телу? Небось тот, что помоложе? Тоже на свежатинку потянуло? Не хочется стареть, да? А второй небось в это время… – Редкий случай, Римма Аркадьевна, – вступил в разговор я, небрежно закинув ногу на ногу. – Столько слов, и ни одной верной догадки. Скажите, этот господин при жизни на самом деле был бизнесменом? – Был, – еле слышно произнесла женщина. – Странно, – я склонил голову к плечу и задумчиво окинул взглядом застывшего на месте Черемисина. – Бизнес – дело серьезное, требующее хороших умственных способностей, которыми тут, уж извините, не пахнет даже. Много ненужной иронии, бессмысленных угроз, сомнительного юмора. Вы, милейший, больше напоминаете мне сварливого старичка на лавке у подъезда, который то несмешно острит, то пукает. – Очень интересно, – голос призрака ощутимо изменился. – Значит, ты меня видишь? Это как же так получается? Римма ладно, я хочу, чтобы она знала, кто ее убьет. Но ты как? Он сказал, что я сам могу решать, перед кем показываться, перед кем нет! А выходит, все не так? – Входит, выходит, – отмахнулся я. – Мало ли чего на свете случается? И потом, твой Кузьма тоже не семи пядей во лбу, знаешь ли. И его слова не истина в последней инстанции. – Ты Кузьму не тронь! – велел мне призрак. – Он всех нас… Стоп! И все-таки ты кто такой? – Кто-кто. Гость вот этой милой дамы, – я показал рукой на Римму. – Сын ее школьной подруги. Они за одной партой все десять лет просидели. Проездом в Москве, по просьбе любимой мамочки заскочил сюда, поклон передать и баночку кизилового домашнего варенья, а тут вон какое горе. В результате засиделись до темноты, а тут и вы пришли. Хозяйка дома после слов про школьную подругу неожиданно выпрямилась и крайне недовольно глянула на меня. Похоже, я что-то сказал не так. Только что? Может, она не в школе училась, а в интернате? Или, к примеру, дома и экстерном? – А я и поверил, – хохотнул Черемисин. – Сын школьной подруги, как же! Римма замерла, словно суслик перед змеей, не отрывая взгляда от призрака, неспешно спускавшегося все ниже и ниже по лестнице. Николай, единственный из нас, кто его не видел, в свою очередь, внимательно следил за ней, его ладонь неторопливо обхватила рукоять ножа, притороченного к поясу. – Ну ладно, ладно, – вздохнул я. – Раскусил ты меня, Толик. Мы с моим приятелем надумали прикупить твой бизнес. Ты помер, ее муж, царствие ему небесное, тоже, а сама Римма лесозаготовками заниматься не желает. У нее в планах значатся жизнь на природе, цветоводство, воспитание дочери и ожидание внуков. – И снова врешь, – деловито заметил призрак, спустившись еще на одну ступеньку. – Из тебя бизнесмен как из моего хрена оратор. Я своих за километр чую. – Имеется в виду «любителей маленьких девочек»? – Ой, да ладно. Это забава не хуже прочих, – равнодушно ответил Черемисин. – Знал бы ты, чем остальные представители нашего круга развлекаются. Олег, между прочим, тоже не ангел был. Да-да Римма, я тебе такого мог бы порассказать, да не стану. И потом, не было бы спроса, не было бы и предложения. Что до тебя – похоже, догадался я, кто ты такой есть. – Да ладно? – округлил глаза я. – В самом деле? – Кузьма предупреждал нас, что рано или поздно та образина в черных тряпках с кладбища по нашему следу гончих спустит. Вот ты, полагаю, одна из них. Ленчик Хвощов твоя работа? Ты его приговорил? – Ну, почему сразу «приговорил»? Сначала попытался договориться, но он отчего-то не пожелал прислушиваться ни ко мне, ни к голосу разума. Но ты-то, надеюсь, посмекалистей окажешься? Увы, увы, но цветовая гамма Черемисина начала багроветь, из чего следовало, что разговор у нас, похоже, не получится. А жаль. – А я… – с недобрыми интонациями начал было что-то мне говорить бывший бизнесмен, но тут у меня в кармане закурлыкал смартфон. – Пять секунд, – попросил я его и достал гаджет. – И мы продолжим. Алло? – Саня, привет! – бодро проорал мне в ухо Олег. – Я не слишком поздно? – Нет, – заверил его я. – Мы тут с приятелями весело время проводим, так что ничего страшного. – Сильно весело? – неожиданно посерьезнел мой собрат. – Знаю я этот твой голос. Помню. Да и чуем мы друг друга. Помощь не нужна? Ты скажи, я приеду. – Нормально все, – я состроил извиняющуюся рожицу Черемисину, который знай себе шагал со ступеньки на ступеньку, очень медленно, но неотвратимо, при этом очень недобро глядя на меня. – Серьезно. – Ну, как знаешь. Я чего звоню? Все, встреча в силе. Как говорили, в «Будваре», на Котельнической, в среду. Единственное, давай не в пять, а в семь? Блин. Я же так Гере и Славам не позвонил! – Мишаня не может, у него там в лесу какие-то дела возникли, – продолжал трещать Олег. – Я так понял, что некие коммерцы собираются часть его владений в распыл пускать, чтобы потом там коттеджный поселок построить. Короче, не до встреч ему сейчас. Я, кстати, на выходных собираюсь к нему рвануть. Может, чем подсоблю. Не чужие же мы друг другу люди, верно? – Да чем же? – поинтересовался я, не сводя глаз с Черемисина, который как раз переместился с последней лестничной ступеньки на пол первого этажа. – Не знаю пока. Может, речушку какую запружу, чтобы ту местность подтопить. Или коммерца припугну как следует. Вариантов-то масса. А то давай со мной? Расслабишься, развеешься, воздухом лесным подышишь. – В среду поговорим, – ответил я. – Отлично. Да, Славкам и Гере я позвонил, так что не беспокойся. Еще Никитос будет, Пашка, Димон. Тоха приедет, его ты не знаешь, он в прошлый раз с нами не гудел. Его в Москве тогда не было. – Олег, я все понял. Ты прости, меня люди ждут. Увидимся в среду. – Лады, – согласился он. – И все-таки, если беда нагрянула, просто дай знать. Закончив разговор, я не торопясь убрал смартфон в карман и поинтересовался у призрака: – Так что, пообщаемся? Ты мне, я тебе. Поверь, в накладе не останешься. – А мне и так неплохо, – задушевно ответил Черемисин, более всего похожий сейчас на прогорающий в костре уголек. – Лето пролетит быстро, а за ним нас ждет свобода, та, что лежит за пределами МКАД. И, поверь, у меня большие планы на новую вечную жизнь. И начнутся они с посещения города Королева. – Это здорово, – признал я. – Вот только один вопрос: совпадают ли они с тем, что запланировал ваш хозяин? Подозреваю, у него на каждого из вас есть определенные виды. – Он мне не хозяин, – оскалился призрак. – Остальным не знаю, но мне – точно нет. – Ой ли? – рассмеялся я. – Да он станет сдавать вас одного за другим, чтобы отвлечь мое внимание от себя, любимого. Вы просто разменная монета. Пешки. Ты правда этого не понимаешь? Как ты думаешь, я тут оказался, а? В Сети про смерть твоего приятеля не писали, поскольку ничего необычного в ней нет. Знать я ни тебя, ни его, ни вон Римму в жизни не знал. И все-таки вот ты, вот я. Ни на какие мысли не наводит? – Если у меня появятся сомнения насчет него, то я сам все выясню. – Черемисин сделал шаг по направлению ко мне. – Ты мне для этого не нужен. Интересно, я так же выгляжу, когда беседую, к примеру, с той же Ряжской? Настолько же самонадеянно и глупо? Нет, положительно права была Жанна, когда мне недавно высказала некоторое «фи» по поводу моего поведения в людях. Черемисин атаковал меня быстро, словно змея. Короткое движение, и вот его ледяные пальцы пытаются проникнуть в мою грудь, туда, где бьется сердце. Короче, все как всегда. Редко, редко встретишь разнообразие в технике боя заплутавших между мирами теней. Нет, иногда исключения бывают, но они только подтверждают правило. – Не желаешь договариваться, – констатировал я, сцапал Анатолия за запястья, отчего тот зашипел, как масло на сковороде, крутанул его в воздухе и отбросил обратно, к лестнице. – Это твой шанс на хороший финал. Последний шанс! Сдай мне лежку Кузьмы – и я тебя пощажу. – Как пощадишь! – воскликнула Римма Аркадьевна. – Почему? – По доброте душевной, – ответил я ей. – Ну, Толян? Давай решай. Вместо ответа тот что-то неразборчиво рыкнул и снова прыгнул на меня. – Жанна, придержи его! – крикнул я, и моя спутница тут же сиганула Черемисину на спину, буквально повиснув на ней и прихватив своими руками его локти. Нечто подобное мы с ней уже не раз проделывали раньше, так что девушка знала, что делать. Пусть это дает мне всего пару секунд, но в такие моменты счет идет именно на них. – Что? – раненым зверем зарычал призрак. – Кто? – Кто надо, – ответил ему я и вогнал ему в живот, в самую черноту, столовый нож, еще утром прихваченный мной из дома, на лезвие которого было нанесено горючее снадобье, чудно действующее на представителей мира теней, особенно таких, как этот поганец. Не любит мрак, в них селящийся, живого огня. Боится он его. Но – не глубоко. Как сказал бы некий мой знакомец Ваня Иванов, человек веселый, но временами переходящий грани приличия и сам того не осознающий, – на полшишечки. Не хотел я его быстро убивать. Мне информация нужна. Конечно, лучше было бы в ход пустить мой личный ведьмачий клинок, с которым я почти сроднился, но как его в банк пронесешь? Там же рамка-металлоискатель. А столовый нож – да бога ради. Что ты с ним сделаешь, даже если захочешь? – Где Кузьму найти? – спросил я у извивавшегося и вывшего от боли призрака, уже забывшего про свои злодейские планы. Она, боль, есть всегда и везде, даже за пределами бытия, надо просто знать, как правильно ее причинить. – Говори, Толя, и тогда все кончится куда быстрее! – Я… Я скажу-у-у! Скажу! – Где? – я двинул нож вперед, отчего огонь стал подбираться к его груди. – Где надо, – неожиданно спокойно сообщил мне вдруг призрак. Он перестал трястись и извиваться, его губы раздвинулись в улыбке, а глаза приобрели какой-то особенно пакостный, желто-гнилушечный оттенок. – И ты меня не ищи, парень. Не надо. Пустое это. Я сам тебя найду, и тогда уж мы всласть потолкуем. С чувством, толком, расстановкой. Короткий животный вопль – и Жанна, лишившись опоры, кувыркнулась в воздухе, причем в тот же миг ее окутали черные посверкивавшие хлопья, в которые превратился тот, кого она держала. Причем до пола ничего из внезапного погребального снегопада не долетело, растворились эти ошметки былой жизни в воздухе. И только где-то на грани сознания я услышал прощальный вой того, кто при жизни был Анатолием Черемисиным, бизнесменом, убийцей и любителем очень молоденьких девочек. – Вот же зараза! – я со злобой топнул ногой. – Переиграл меня! Причем вдвойне обидно было, что я еще и Моране подношения в виде очередной души не сделал. Ну да, достаточно темненькой, но все же души. Она про это не узнает, конечно, но все равно досадно. – Кто? – немедленно уточнил у меня Нифонтов. – Саш, не молчи. Я же, в отличие от вас, ничего не слышал и не видел. Односторонний эфир, так сказать. – Колдун. – Я, злобно сопя, опустился в кресло. – Прикинь, он, по ходу, своих подручных контролирует. Причем настолько плотно, что может вселиться в любого из них. И даже убить может! Как вот сейчас этого прихлопнул. Ну, не без моей помощи, конечно, но все же! – Он умер? – уточнила у меня Римма, показав пальцем туда, где минуту назад извивался призрак. – Совсем умер?