– Да зачем же так себя мучить? – изумился старик. – Саша, проводи нашего гостя туда, куда ему нужно. Я глянул на Жанну, давая ей понять, что рассиживаться нечего, еще раз улыбнулся, теперь смущенно, и посеменил за охранником, придерживая руками живот. Да, выглядит это комично, ну и пусть. Тем более я вообще-то не совсем и соврал, зов природы, назовем его так, на самом деле имел место. Туалет, как и все остальные помещения в этом доме, поражал своими размерами. На таких площадях среднестатистическая семья проживать может, как мне думается. А моя квартира так точно меньше. – Значит, кома? – спросил я у Жанны, которая смотрелась в зеркало, которое ее, разумеется, и не думало отражать. – Это точно? – Сама слышала, – с достоинством ответила девушка. – Там Вагнер был, он это и сказал. «Павел, это кома. Более точный диагноз и прогноз дам тебе после клинических исследований». Она очень точно изобразила интонации Петра Францевича, потому сомнений в том, что все было именно так, как она рассказывает, у меня даже не возникло. – А что Ряжский? – глянув по сторонам и искренне надеясь на то, что тут нет камер и микрофонов, уточнил я. – На самом деле в бешенстве? – Не сказала бы, – подумав, произнесла Жанна. – Скорее не знает, что делать. Но да, он думает, что это твоих рук дело. Так Вагнеру и заявил: это Смолин. И еще ругнулся матом. – Плохо. – Чего хорошего. А Вагнер, кстати, попытался его в этом разубедить. Не верит, что ты на такое способен. Рассказал о том, что вы днем с коматозницей в его клинике виделись, очень хорошо общались друг с другом, шутили. Раза три повторил, что причины убивать Ряжскую у тебя вообще никакой нет. Но этот хмырь все равно ему не поверил. Или поверил, но сделал вид, что это не так. Знаешь, он тебя здорово боится, потому ему пофиг, ты его жену убил, не ты… Не это главное. – Ну да, ну да, – пробормотал я. – Главное, у него теперь есть веский повод, чтобы меня прикончить. И никто ему помешать не сможет, Ольга-то, считай, что мертвая лежит. – Александр Дмитриевич, у вас все в порядке? – послышался из-за двери приглушенный голос моего тезки-охранника. – Не совсем, – прокряхтел я. – Еще, как назло, и манжет расслабило. Вы идите, не ждите, я обратную дорогу найду, не заблужусь. И обещаю, сбегать не стану. – Так и не получится. Но я все же подожду вас тут. – Дело ваше, – не стал спорить я и снова обратился к Жанне: – Что-то еще? – Саш, там в доме призрак был, – немедленно произнесла она. – Он, похоже, Ряжскую-то и оприходовал. Ну, в смысле… – Да понятно, в каком смысле, – насторожился я. – Что за призрак? Кто-то из клевретов Кузьмы? Да вряд ли. Он просто не успел бы настолько быстро и меня найти, и такой тонкий план с подставой реализовать. А то, что это спланированная акция, ни малейших сомнений у меня не вызывало. – Дядька, – отозвалась Жанна. – Немолодой, но сильно злой. У него вся начинка цветом как опал в том перстне, что тебе Генриетта на прощание подарила, черная-черная, как ночь. Я как в комнату вошла, где Ряжская лежит, сразу его заметила, он рядом с кроватью стоял и хихикал. Потом увидел меня, кулаком погрозил и в окно сиганул. – Все страньше и страньше, – я потер подбородок. – Выходит, он тебя знал? – Выходит, – кивнула девушка. – Но я его точно впервые видела. У меня же память фотографическая. Хотя лицо у него ничем не примечательное, мужик как мужик. У меня самой отец такой же, рядом поставь – за братьев сойдут. Единственное, мой отец сутулится, а это прямой, как шпала. Может, он из бывших военных? Дядька мой тоже вот тоже сроду не гнулся, даром что давно в отставку вышел. Кто же это может быть? Кроме Кузьмы с присными я вроде никому из призрачного мира на пятки не наступал. А те, с кем нелады были, мне ничем насвинячить не могут, потому что находятся в таких краях, откуда нет возврата. Но факт есть факт, Ольгу все же загнал в кому неизвестный мне призрак. И метился он именно в меня. Причем это сильный враг, что следует отметить особо. Он не стал убивать свою жертву, хотя мог, он предпочел окунуть ее в бесконечный сон. Я про такое читал, некоторые призраки на подобное способны, особенно те, кто живых ненавидит. И Жанну он не тронул, несмотря на что та наверняка слабее его, то есть в стычке почти наверняка потерпела бы поражение. Нет, он дал ей увидеть себя, заранее зная, что девушка все расскажет мне. И скорее всего, сможет его опознать. Разрозненные факты один за другим находили свои места, я передвигал их с места на место, точно квадратики в старинной забаве пятнашки, которую я в детстве нашел на чердаке нашего дачного дома. Вставали и потихоньку складывались в четкую картину происходящего. Да, чуть не забыл. Мне же еще надо наведаться в лес около нашей дачи, я тамошнему Хозяину посулил помощь с нейтрализацией душ залетных бандосов. Время пока есть, главное – со всей этой суетой не забыть бы про данное обещание. Ох как же не вовремя одно на другое наложилось. Невероятно не вовремя. – У-у-ух! – прорычал я и нажал на кнопку унитаза. – Чертов соленый горох! Эк он меня! Жанна негромко рассмеялась. – Я тебе одну фотку покажу, как домой приедем, – пообещал я ей. – Дядьку этого на ней поищешь. – Если, – отозвалась она. – Если приедем. Как по мне, так тебе отсюда лучше не высовываться пока. Когда я уже собиралась из дома уходить, то слышала, как Ряжский велел своему главному охраннику тебя убить. И обещал ему, что никаких проблем с законом у того не будет. Говорю же: он тебя ненавидит и боится, потому жалеть не станет. – Здесь сидеть до бесконечности тоже не вариант, – возразил я ей. – Да и Ольге надо бы помочь. – Зачем? – всплеснула руками девушка. – Она тебе кто? Прилепилась к тебе, как комар, и тянет, тянет кровь. А ты добренький, всегда подхватываешься, как она тебя позовет, бежишь, язык набок свесивши. И сестру вылечишь, и подруге залететь поможешь, и еще невесть чего сделаешь. Лежит она сейчас колода колодой, вот и пусть лежит! Нам меньше хлопот. – Если Ольга проснется, ее муженек меня пальцем не тронет, – пояснил я. – А так придется жить и гадать, что и с какой стороны мне прилетит. – Дядька, у которого мы в гостях, круче Ряжских обоих, вместе взятых, – сообщила мне Жанна. – Конечно, и жопу он нам, если что, устроит куда большую, но в плане пользы сейчас лучше держаться рядом с ним. Он на этого Павла только глянет, тот сразу под диван забьется, как насравший в тапочки кот. А если совсем жареным запахнет, то свалим за границу. Все так, все правильно. Только мне к Ряжской надо наведаться не только за тем, чтобы ее вылечить. Уверен, где-то рядом с ней непременно станет ошиваться тот, кто ее в кому определил. Он знает, что я приду, он меня ждет, наверняка и ловушку какую-то приготовил. Но это ладно, это фигня. Главное, что наши желания полностью совпадают, мне тоже очень хочется с этим товарищем о жизни и судьбе пообщаться. Особенно если это именно тот, о ком я думаю. Вот только сначала надо выяснить, как Ольгу с той стороны сознания обратно вернуть. В моей книге о том ни слова не сказано. Есть только рассказ о том, что такое возможно, что бесплотная тень при известном желании и умении может отправить живую душу бродить по серым полям Нави. Но зато я знаю, кто меня сможет на этот счет просветить. А может, даже и помочь. Но это все потом. Сейчас надо решить, что мне Илье свет Николаевичу ответить. Хотя чего юлить? Все я уже для себя решил. Да и к мнению Жанны прислушаться не грех, она чем дальше, тем чаще путные вещи подсказывает. Повзрослела шебутная девица, которую я несколько лет назад отчего-то пожалел, помудрела. Вот как смерть людей меняет! – Когда я уеду, останешься здесь, – велел я ей. – Наверняка он с кем-то да обсудит нашу беседу, глядишь, чего интересное сболтнет. – Ясненько, – Жанна изобразила нечто вроде стойки «смирно». – Будет сделано. Ты бы шел отсюда уже. Не дразни гусей. – Уф-ф-ф, – громко произнес я, открывая дверь туалета и на ходу демонстративно застегивая ремень. – Думал, весь выйду. – Это те детали, которые мне знать ни к чему, – равнодушно ответил мне охранник. – Следуйте за мной. Илья Николаевич за то время, что я провел в уборной, допил свой пахучий отвар и сейчас, нацепив на нос очки, что-то читал на экране планшета. – Потряхивает рынок, – сообщил он мне, когда я снова уселся за стол. – Как и всегда в конце весны. Так что, Саша, мы договоримся? – Вопрос только в том, чего именно вы от меня ожидаете, – уклончиво ответил я. – Конкретики хотелось бы. – Что ожидаю? – хозяин дома положил планшет на стол. – Сестрица покойной Олечки Ряжской, по идее, пару дней как должна была из палаты переселиться в морг, я навел справки, это абсолютно точно так. Вместо этого ее возят на улицу гулять, и она даже стала употреблять твердую пищу. Если вы для меня сделаете то же самое, что для нее, то, скорее всего, я снова бегать начну. Ну, или как минимум вернусь к тому образу жизни, который вел пару-тройку лет назад, с определенными ограничениями для здоровья, но все же пригодному для более-менее нормального функционирования. Не буду прикован к кровати и аппаратам. Тяжело, знаете ли, управлять делом удаленно, теперь я это точно знаю. Не углядишь за всем. Предоставьте мне подобный результат хотя бы лет на десять – и нашу сделку можно будет считать совершившейся. – С этим все ясно. Но хотелось бы понять, каков мой интерес в упомянутой сделке? – Для начала безопасность в сложившейся ситуации, что уже само по себе немало, – загнул один палец Илья Николаевич. – Повторюсь, пока за вашей спиной стою я, вам не стоит никого и ничего бояться. Ни Ряжского, ни представителей власти. – Да, собственно, мне не сильно и страшно, – отпив чаю, сообщил ему я. – Давайте так, властей я точно не боюсь, поскольку закон не нарушаю. Да-да, я знаю про закон и дышло, но, повторюсь, вот ни разу не страшно. Просто поверьте, что это так. Что до Ряжского… Так это в Москве он может быть опасен, здесь у него есть рычаги воздействия. Но где-нибудь на Средней Волге или в Пермском крае на его влияние и капитал все чихать хотели. А уж за Уральским Хребтом он вообще никто и звать его никак. Там другая жизнь, другие правила. Ну а я парень не балованный, мне без устриц и утреннего рафа на миндальном молоке прожить несложно. Я и так их не употребляю. Потому, если понадобится, я Москву, к примеру, на Канск в качестве места проживания сменю как нечего делать. Может, оно и к лучшему, чем дальше от столиц, тем экология лучше, а люди честнее во всех своих проявлениях. Ну а без куска хлеба я не останусь, работа для меня всегда найдется. Страшно тому должно быть, у кого профессия бестолковая, тем, кто воздух из воздуха делает. – А соглашусь, – эдак залихватски произнес Илья Николаевич. – Тогда что же вам надо, дорогой целитель? Просто назовите цену – и вы ее получите. По сути, это момент истины. Если я называю цену, сделка, считай, завершена. Впрочем, не мытьем, так катаньем этот старый хрыч меня все равно к ней приведет, это ясно. Ему терять нечего, а мне еще одна война сейчас не нужна, и так проблем выше крыше. Опять же, как ресурсный источник он куда выгоднее той же Ряжской. Единственное, надо четкие границы очертить. Досюда – ручаюсь за результат. Дальше – не факт. С Пухеей-то еще договариваться надо. Правда, у меня есть свободный кусочек мандрагыра, тот, что я от Дарьи Семеновны получил в качестве гонорара. Ну, вылечить он товарища не вылечит, больно корень юн, но боли временно купирует и общее состояние тонизирует. С Бэллой я его использовать не мог, а вот тут самое то. – Не стесняйтесь, Саша, – подбодрил меня хозяин дома, расценив мое молчание по-своему. – Если гонорар окажется слишком велик, я об этом вам скажу. – Гонорар? – глянул на него я. – С гонораром все просто. Вы дадите мне слово, что выполните семь моих желаний. Не больше, не меньше. Разумеется, я не стану у вас требовать чего-то невозможного вроде полета на Марс или устройства дворцового переворота где-нибудь в Лесото с последующим объявлением меня тамошним королем. Нет, это будут вполне выполнимые вещи. Не стану скрывать, речь идет о каких-то серьезных услугах. Повторюсь, серьезных. Просто если мы договоримся, по мелочам вроде накладных расходов вас время от времени дергать стану непременно, уж не обессудьте, но в общий счет они не пойдут. Я не знаю, что мне может понадобиться в процессе лечения. Есть некоторые ингредиенты, которые в нашей стране достать трудно или очень затратно, а то и вовсе незаконно. Опять же, мне может понадобиться кое-какая информация о тех или иных людях, тут тоже без ваших ресурсов не обойтись. – Насчет Лесото вы зря, – усмехнулся Илья Николаевич. – В принципе здесь как раз нет ничего невозможного. Монархия – самая неустойчивая форма государственного правления, для ее свержения нужны лишь средства и толковые люди. Ну и какое-то время. Но это все частности. Саша, у меня вот какой вопрос. Вы в самом деле поверите мне на слово? Вот так просто? – Ну да. – Я взял из вазочки печеньку и хрупнул ей. – Мне договоры и контракты ни к чему, просто ударим по рукам, как между людьми издавна водится, вот и все. А после я выполню свою часть договора, вы – свою. Если же у меня ничего не получится, а вероятность подобного, разумеется, есть, то вы мне ничего не будете должны, каждый останется при своем интересе. – В наше время в подобное почти не верится. – И зря. Так удобнее. – Я стряхнул с майки крошки. – Да и потом, какой смысл нам друг другу врать? Мы оба работаем на результат. Ваше выздоровление решит мои вновь возникшие проблемы и потенциально снимет часть тех, что появятся в будущем. И у вас есть прямой резон меня не обманывать. Просто потому что если вы так поступите, то очень быстро лишитесь всего, что приобрели моими трудами. – То есть болезнь снова вернется? – уточнил Илья Николаевич. – Ну да, – кивнул я. – Причем в удвоенном, если не утроенном виде, что с учетом вашего нынешнего состояния, по сути, смертный приговор. Саша, не дергайтесь вы. Это не угрозы, не страшилки, я просто говорю так, как оно есть на самом деле, вот и все. Вернее, как будет. И еще, коли я вдруг попаду под машину или утону в ванной, причем сделано это будет именно вашими стараниями и трудами ваших людей, то и в этом случае для вас все кончится плохо, имейте в виду. И даже хуже. Разумеется, вы можете счесть мои слова блефом, но, поверьте, я не вру. Мне оно ни к чему. – И даже хуже – это как? – невозмутимо осведомился Илья Николаевич. – Ну, вы же сами цитировали мои слова, сказанные Ряжскому, – отпил остывшего чаю я. – Насчет того, что смерть – это только начало. А дальше сами додумывайте. – А если вы сами умрете? – вдруг спросил охранник Саша, стоявший неподалеку. – Без нашей помощи? На самом деле несчастный случай или, к примеру, инфаркт? – Тогда и неприятностей ждать не стоит, – глянул я на него. – Ни вашему принципалу, ни тому, кто занимался организацией приказа, ни исполнителю. Не встретимся мы с ними там, за туманной пеленой. Каждый пойдет своей дорогой и в свое время. Чушь, конечно, несу полную, но, судя по всему, она работает. И потенциальный работодатель призадумался, и Саша вон напрягся. А тут еще умница Жанна ложечку чайную со стола сбросила, так от ее звона о пол и тот и другой аж подпрыгнули на месте. – Ну так что, договор? – я встал, подошел к хозяину дома и протянул ему свою руку. – Или вам надо еще немного подумать? Если так, то не вопрос. Просто, если честно, мне очень спать хочется. Молчал Илья Николаевич, что-то прикидывал, не глядя на меня. Ну, оно понятно, на ходу переобуваться приходится. До того все выходило замечательно: я, если повезет, выполню требуемое, а после отправлюсь на дно водоема в Подмосковье или в котлован строящегося дома. Или, как вариант, в надежный подвал за пять дверей на долговременное хранение, на тот случай, если потом понадоблюсь. Всем хорошо, все довольны. А тут вот накладка выходит. И главное, может, я все же вру? Может, не случится ничего после смерти – и моей, и вообще? Но если – да? Если все же случится?