– Удивила, – признался я. – Разные мне предложения делали за последние годы, но такого давно не поступало. – Потому что дружбу водишь не с теми, – пояснила Василиса. – Вот и забыл о том, что есть простые радости жизни вроде пеших прогулок. Вы, ведьмаки, все в этом – или драка, или пьянка. А если с женщиной общаетесь, то или сразу с места в постель, или иди на фиг. Так что, пошли, пошли. И денежек захвати немножко, мороженое мне купишь. Иди одевайся, я тут, на лестнице, тебя подожду. Странно, но я и в самом деле забыл, что так бывает, что можно просто неспешно идти без какой-то конкретной цели рядом с симпатичной девушкой, есть мороженое и болтать ни о чем. Правда, мы, наверное, смотрелись рядом немного диссонансно, так как Василиса своим молодежно-минималистичным нарядом лет пять себе сбросила и теперь по всем статьям внешне тянула максимум на старшеклассницу, а моя близость к тридцатнику никуда не делась. Но народ сейчас таков, что больше занят сам собой, потому лично я услышал только одну забавную реплику, исходившую от какой-то пожилой пары, сидевшей на скамейке: – Надо же, такой молодой и такая взрослая дочь. Васька, само собой, ее тоже расслышала и задорно хихикнула, чуть не уронив при этом мороженое, уже третье по счету. – Поела? – спросил я у нее. – Да. – Попила? – Да. – Теперь говори, чего хочешь. – Ничего не хочу, – показала мне розовый язычок ведьмочка. – Хотя нет. Вру. Хочу захомутать себе Ходящего близ Смерти и натянуть нос своим товаркам по ковену. Вот видишь, я тебе честно все рассказала, не то что некоторые. – Некоторые – кто? – Неважно. Среди нас есть всякие, знаешь ли. Мы тоже живые, у нас сердце есть, чувства. – Душа, – не удержался от того, чтобы поддеть ее, я. – С душой у нас особые отношения, – уже серьезно ответила Василиса. – А вообще по-разному случается. Вон одна у нас сначала парня убить хотела, только и ждала, пока такая возможность подвернется, а потом раз – и в него влюбилась. Да так, что жизни ей теперь без него нет. А он никак ей поверить не может, что это на самом деле так, при том, что она ему, похоже, тоже нравится и сильно. Так и ходят краями друг около друга, рады бы быть вместе, да все никак. – Прямо шекспировские страсти, – признал я. – Жизнь, – как-то очень по-взрослому, что не очень вязалось с ее несерьезным видом, ответила мне Василиса. – Куда там Шекспиру до наших реалий. – И все же. – Я заметил пустую скамейку, стоящую на аллее, по которой мы шли. – О, пошли присядем. – Пошли, – покладисто согласилась девушка. – Ты мужчина, ты говоришь – я делаю. – Вот тут перегнула, – попенял я ей. – Это лишнее было. – Ничего не лишнее. Меня так воспитали, вне феминистических ценностей, и я о том ни капельки не жалею. Да и Марфа тех же взглядов придерживается. Фигня в том, что женщины изменились, а мужчины-то нет. Потому они всегда выберут не ту, которая знает, что у всех равные права и держит в шкафу пять брючных костюмов, а ту, которая борща нальет, пожалеет, когда болит что-то, и дырку на носке заштопает. В результате у меня будет все, что я захочу, а у нее в активе только пустая квартира и коллекция самотыков. Да вот хоть тебя взять. Ты же из двух перестарков не Ряжскую выбрал, которая с переговоров на переговоры бегает. Нет, ты нынче с другой ночь провел, той, которая по всем приметам тянет на звание «хозяюшка». У меня глаз-алмаз. – И ты этим глазом, выходит, за мной все время приглядывала? – уже немного недобро уточнил я. – Есть грех, – легко согласилась Василиса. – Да не зыркай ты на меня так зло, люди не то подумают. Про то, что ты с Ряжской дружбу водишь, мне давно известно, еще с той поры, как я для Марфы досье на тебя собирала. А эту, вторую, я сегодня утром впервые увидела. Я в ту гостиницу к приятельнице заезжала, она там остановилась. Сама в Питере живет, к нам, в Москву, по делам приехала. Сидим мы в кафе, тут я смотрю: парочка входит, дама очень сильно средних лет и при ней кавалер куда моложе. И знакомый-знакомый! А взгляды-то у них томные, движения плавные, выводы сами собой напрашиваются. Ну а что перезрелая ягодка не бизнес-леди, мне лично сразу стало понятно. Но тут не объяснишь, тут область чувств. И скажу тебе так: правильный выбор. Хотя, конечно, сам факт того, что ты, парень в принципе еще молодой, стабильно предпочитаешь женщин в районе полтинника, немного странен, не сказать симптоматичен. Вот я так сегодня и оделась, потому что хочу понять, ты на самом деле только по перезрелым шарашишь или это случайность. А ну-ка, смотри! Она крутанула головой влево-вправо, а после коротким движением задрала свою майку, под которой, понятное дело, ничего не было. Ну, кроме крепкого и красивого девичьего тела, на которое мужчине в любом возрасте смотреть одна радость. – Нормально. – Васька, лукаво смеясь, вернула одежду на место. – Глаз блестит, нос сопит, значит, все у нас получится как надо. – Ну ты оторва! – рассмеялся и я. – Хотя насчет «получится» все же погорячилась. Ты ведьма, я ведьмак. И твои не поймут, и мои не одобрят. – А тебе не насрать на мнение коллектива? Мне вот класть на него с высокой колокольни. Жизнь – штука короткая, причем иногда скоропостижно, а время для телесных радостей еще короче, особенно у нас, баб. Так чего мне кто-то будет указывать, с кем в постель ложиться и от кого детей рожать? Пусть за собой смотрят, а я как-нибудь да разберусь. – Детей? Однако, у тебя и планы. – Ну, я тебя в этой связи не рассматривала как кандидата, но в целом – почему нет? Опять же, как было сказано: я ведьма, ты ведьмак… Вдруг – Избранный? Или того круче – Спаситель? Неприятно признавать, но я начал четко ощущать, что уже попал под обаяние этой веселой, шебутной и внешне простецкой ведьмы. Что она мне нравится, причем не только как манкая женщина, которую реально хочется затащить в кровать, но и как человек, насколько к ней применимо данное понятие. Как умный и тонкий собеседник с любопытным и оригинальным взглядом на большинство вещей. При этом я отлично сознавал и то, что я для нее не более чем полезный объект для реализации личных планов. Пока понимал. Равно как и слова Мораны покуда не забыл. – Ну, если рассматривать с этой перспективы, то да, – признал я, доставая из кармана задергавшийся в нем смартфон. – Извини. Слушаю. – Давай приезжай на стройку, – велел мне Нифонтов. – Прямо сейчас, и не тяни. Нашли мы, кажись, лежбище твоего Смелкова. Паша, правда, чуть шею не свернул попутно, но это уже мелочи. – Прямо сейчас? – переспросил я, глянув на часы. – А завтра никак? – Блин, а давай лучше и не завтра. Давай в следующую среду! – рявкнул в трубку оперативник. – Саш, нам, конечно, нужен этот призрак, что скрывать. Но и тебе, уверен, тоже, причем не меньше, чем нам. Мы сегодня можем, завтра уже нет, так что или сегодня, или давай колупайся с ним один. Я тебе координаты геолокации сброшу. Но, подозреваю, без наживки ты его фиг из логова выманишь. Он же или знает точно, с кем имеет дело, или как минимум о том догадывается, потому ты просто впустую по стройке побегаешь. Так что руки в ноги и пулей сюда. Как подъедешь к воротам – набери. И сразу, чтобы ты потом не начал свои песни, – это не приказ. Просто мы или делаем дело, или нет. Я посидел секунд тридцать, переваривая информацию, а после сообщил Василисе, которая явно часть разговора слышала, благо орал Нифонтов так, что будь здоров: – Все, красавица, о наших чувствах и потенциальных детях потом еще как-нибудь потрещим. Мне ехать надо. – Возьми меня с собой, а? – попросила она. – Нет, серьезно. Мне интересно глянуть на то, как ты работать будешь. Никогда с таким не сталкивалась. Да и рожу Михеева заценить, когда он меня с тобой увидит, хочется. Он же там тоже будет? Эти двое, Нифонтов и Михеев, почти всегда в паре работают. – Будет. А ты неплохо осведомлена о сотрудниках отдела. – Так я Марфу вожу, а она часто в машине по телефону общается, вот поневоле все и слышишь. Да и без того Михеев в нашем кругу персонаж популярный. Он ведьм терпеть не может органически и убивает их при малейшей возможности. Хотя понять его можно, конечно. Он, собственно, из-за нас в отделе и работает. – А если поточнее? – мигом спросил я. Меня давно интересовало, за что Пал Палыч ведьмино племя так не жалует. – Ты в курсе, что он был женат? Нет? Был-был, причем сильно ранним браком и вроде как по очень большой любви. А одна из наших взяла да его супругу в могилу и свела, – ответила Василиса, вставая с лавки. – Что-то они там не поделили, вот жена Михеева и словила смертное проклятие. Случается такое, сорваться каждый может, мы тоже где-то люди, у нас есть нервы, вот и попала эта бедолага под горячую руку. В результате три дня – и Михеев вдовец. А после выяснилось, что она еще и дитя под сердцем носила. – Жесть, – выдохнул я. – Не то слово. Душа в ребенке уже поселилась, смерть пришла через проклятие, тот, естественно, стал игошей. – Кем? – Нечистью. Игоша – это такой мелкий дух, который творит немаленькие пакости. Первым делом он отправился к отцу, который не смог сберечь мать, да чуть его не убил. Если бы не отдельские, вставшие на след игоши еще в морге, то все, отправился бы Михеев следом за женой. Повезло, короче, мужику. – Относительное везение. – Ну, это да, – признала девушка. – Потом все было просто. Игошу развоплотили, а штат отдела стал больше на одного сотрудника. Встретились, так сказать, два одиночества. – А ведьма, с которой все началось? – Ее ковен после отдельским выдал. Гончие требование честь по чести главе ковена отправили, та сочла претензии законными плюс не захотела сраться с этими горлохватами из-за какой-то дуры, которая не понимает, какому заклятию какое время положено, и слила ее с чистой совестью, – равнодушно ответила девушка, копаясь в смартфоне. – По слухам, Михеев лично этой идиотке сердце вырезал. В принципе верю. Он может. Ну что, поехали? Машину вызывать? Адрес только скажи. – Там ничего интересного не предвидится, – предупредил ее я. – Просто призрак, которого надо отправить туда, куда следует. Мегабитвы с искрами, вспышками и эктоплазмой не последует. Скучная рутинная работа – и все. – Так и работай, – согласилась Василиса. – А я погляжу. По всему стоило бы ее, конечно, послать куда подальше. Ну, в самом деле, я же не на детский утренник собираюсь и не в цирк. Что это за «а я погляжу?». Но, с другой стороны, очень мне хотелось еще одну шпильку в бок Нифонтову засадить за его утренние дела. Ну и еще один резон тут имелся, личного характера. В такси ведьма сцапала мою ладонь своей, переплетя наши руки, да еще и голову мне на плечо положила. – Василиса, все понимаю, но это уже лишнее, – заметил я. – Нет, все трогательно, мило, мимимишно, но перебор. – Вот что меня иногда в мужиках бесит, так это их неверие в то, что женщины иногда с ними на самом деле поступают честно, – сказала, даже не подумав отодвинуться от меня, девушка. – С чего ты, Саша, взял, что я сейчас душой кривлю? Может, ты мне в самом деле понравился. Причем даже не сейчас, а еще тогда, два года назад, когда тебя сиськи тупой овцы Изольды восхитили. Может, я эти два года тебя ждала, придумывала, как бы так к тебе подъехать, чтобы у нас все хоть как-то завертелось? И сейчас я просто получаю то, что себе за это время навыдумывала. Или только одной Воронецкой можно влюбляться в невесть кого? – Воронецкой? – переспросил я. – Стелле? С бриллиантовым зубом которая? А в кого такого она влюбилась? Ответ я, разумеется, знал, но хотелось услышать его от собеседницы. – В Хранителя Кладов, – фыркнула Васька. – Тот еще придурок. Да я же тебе про нее сегодня уже говорила. Она сначала своего Валеру грохнуть хотела, тот какую-то полянку, что она долго возделывала, то ли случайно, то ли намеренно обосрал с ног до головы. Ну а от ненависти до любви, сам знаешь, один шаг. Совпадение? Не думаю. Сначала Нифонтов, теперь она. Если это не тайные знаки судьбы, то что тогда? Интересно, а Стелла все еще держит парикмахерский салон на Ленинградке? Надеюсь, что да. И если так, то надо будет туда заскочить, с ней пообщаться о разных всякостях. Заодно и подстригусь. А к Марфе я всегда успею обратиться за помощью. – Слушай, а ты чего на следующих выходных делаешь? – спросила у меня ведьма. – Пока не в курсе. А что, есть предложения? – Есть. У тебя, говорят, есть домик в ближнем Подмосковье, с речкой и лесом. Если бы ты позвал меня туда провести уик-энд, то я бы подумала, подумала и, может, согласилась. Я девчонка небалованная, мне Флоренции да Венеции не нужны, меня родные березки вполне устраивают. Таксист, который нас вез, глянул на нее в зеркало и еле слышно хмыкнул. Я сделал то же самое, но мысленно и с другой интонацией. Просто мне теперь вроде бы стало ясно, чего ради устраивался весь этот цирк с конями. Может, конечно, и ошибаюсь, но вряд ли. Шустрая девчонка. Очень шустрая. Только вот не соразмеряет она пока свои «хочу» и «могу». Я – тоже. Но меньше. Потому мне, возможно, удастся протянуть на этом свете еще сколько-то лет, а ей, если не угомонится, подобное не светит. И закопают ее красивое юное тело в одну лихую ночь среди тех самых родных березок. В Лозовке ли, в каком другом месте, но закопают. – Да-да, дяденька, я вот такая, – с достоинством произнесла Василиса, обращаясь к водителю. – Я нонконформистка. Ну так чего, пригласишь? – Поглядим, – расплывчато ответил ей я. – Ближе к концу недели. А сейчас не до того, мы вроде как приехали.