Мать Дилла уставилась в свою тарелку. – Он способен услышать глас Божий. Я не всегда находила объяснение его деяниям, но верю, что так возжелал Господь. Она подобрала последний кусочек запеканки засохшей корочкой хлеба. Я не был бы так уверен, что за всеми поступками отца стоит желание Господне. Отчего-то я в этом сомневаюсь. Дилл отнес тарелки в раковину, залил их водой, осторожно открыл ящик, чтобы, не дай бог, не сорвать его с направляющих, достал из него кусок пищевой пленки (которую они мыли и использовали повторно), завернул в нее остатки запеканки и убрал в холодильник. – Тебе лучше поспать, если собираешься завтра в школу, – сказала мама. – Почему это «если»? – Потому что я не принуждаю тебя туда ходить – я тебе говорила. – Наверное, я решил, что ты это не всерьез. – Я говорила серьезно, когда ты пошел на полную ставку в магазин. Ты им нравишься, сделают тебя менеджером. Не успеешь глазом моргнуть, как будешь зарабатывать тридцать пять тысяч в год – это очень даже реальные деньги. – А как же диплом? Поверить не могу, что я отстаиваю свое право ходить в школу. – Ты умеешь читать, писать, складывать, вычитать. У тебя есть возможность устроиться на хорошую работу. Для чего тебе эта бумажка? Мне важно лишь одно: чтобы ты знал Писание. Дилл оттирал блюдо. – Лидия собирается поступать во все лучшие университеты Америки; а моя мама тем временем советует мне бросить школу. – Папа Лидии – дантист, и мама у нее тоже работает. У них нет таких долгов, как у нас. Бессмысленно сравнивать себя с ней. – Бессмысленно, верно. – Твой папа не заканчивал старших классов. А я бросила школу, чтобы выйти за него. Дилл поставил блюдо, повернулся и недоверчиво посмотрел на мать. – Ты же не думаешь, что меня это должно убедить. – Однажды ты поймешь, что от своего имени не уйти. Однажды? – Ага, возможно, уже в этом учебном году, в школе. Там мне очень настойчиво пытаются это втолковать. Спокойной ночи. Дилл поставил блюдо в треснувшую белую сушилку из пластмассы и пошел в свою комнату. Взявшись за ручку двери, приподнял ее на сломанной дверной петле и закрыл. Сел на свою односпальную кровать – единственный предмет мебели в комнате помимо комода фирмы Goodwill. Бугорчатый матрас крякнул под его весом. Дилл вставил свой новый диск в старенький CD-плеер, который ему когда-то отдала Лидия. Воткнул наушники в уши и лег, положив руки под голову. Порой музыка была лучшим лекарством от одиночества. Но иногда он чувствовал себя так, словно сидел на дне высохшего колодца и смотрел вверх, в небо, и музыка не помогала. Сегодняшний день стал для него началом конца, а для Лидии был началом начала. Дилл вздохнул. Никакой песне не под силу это исправить. 6 Лидия Когда Лидия вернулась домой, ее родители смотрели телевизор, сидя на диване в гостиной. Мама – с бокалом красного вина, подоткнув ступни под папину ногу. Перед ними, на кофейном столике из переработанной древесины, стояла коробка с пиццей. У папы Лидии была особая любовь к индустриальному антиквариату. Он заполнил этими вещицами весь их дотошно восстановленный дом в викторианском стиле. Порнографией ему служил каталог реставрационного оборудования. – Привет, детка, – сказал ей папа. – Хорошо съездила в Нэшвилл? Лидия подняла пакеты с одеждой вверх. – Я понял. «Эл Гор» тебя не подводил? – Настоящий Эл Гор, который живет в Нэшвилле? Мы не пересекались. – Твой автомобиль, «Эл Гор». С ним все нормально? «Эл Гор» (первый «приус» в Форрествилле) достался Лидии по наследству от отца. – Не, он нас не подводил. – Лидия скинула сапоги и, плюхнувшись на диван по другую сторону от отца, тоже засунула ступни под его ногу. – Ты не голодна? – спросила мама. – У нас тут пицца из Pizza Garden. – Этому городу нужна нормальная пиццерия, – заявила Лидия. – Еще годик – и ты окажешься в каком-нибудь потрясающем большом городе, где будет столько пиццерий, что всего и не перепробуешь, – сказала мама. – Ага, – ответила Лидия, – но год – долгий срок, если учесть, что ровно столько мне еще есть второсортную пиццу. – Ты такой сноб, – сказал ее папа. – Эта пицца вполне нормальная. Разве пицца вообще может быть плохой? – «Сноб» – в данном случае синоним фразы «человек, у которого разборчивый вкус», но я соглашусь с тем, что Pizza Garden более-менее справляется с задачей, по крайней мере, если не брать в расчет пиццу с ветчиной и ананасами. – Это относится ко всем пиццериям, – заметил отец. – Давай, съешь кусочек. – Не стоит. – Стоит. – Мне лень вставать. Папа наклонился, взял коробку с пиццей и передал ее Лидии. – Вас покормить, миледи? – Замолкни. – Она взяла кусок пиццы у него из рук. – Лидия, перестань, – фыркнула ее мама. Лидия сняла очки и вытерла смазанную тушь. – Жаль, что я не могу потусить здесь с вами. Мне сегодня нужно писать в блог. Подписчики ждут пост о школе. – Дело твое, – ответил папа. – Но прежде сходи-ка посмотри, что там лежит в кухне, на столешнице. В твое отсутствие к нам заглядывала школьная фея. Мы пытались сказать ей, что ты ведешь себя плохо: например, говоришь своему папе «замолкни», – но она не стала нас слушать. Лидия игриво закатила глаза, встала и направилась в кухню. На столешнице лежал новенький макбук, обвязанный красной ленточкой. Лидия поднесла руки ко рту и завизжала. Если и был у нее в душе какой-то осадок после ссоры с Диллом, то он вмиг испарился. Она побежала в гостиную и принялась обнимать родителей, отчего ее мама едва не пролила вино на диван. – Нам же не нужно, чтобы твой компьютер подвел тебя в момент подачи заявления в вуз или написания вступительного сочинения, – произнес папа. – Я люблю вас, чуваки, даже несмотря на всю вашу страсть к второсортной пицце. * * * Лидия взбежала на второй этаж. Ее папа всегда с горькой иронией отзывался о том, что она оккупировала целый этаж дома. Ее родители занимали одну спальню, она – вторую. В остальных двух комнатах располагались гардеробная Лидии со множеством вешалок на колесиках и ее рабочий кабинет, где она шила. Лидия сидела у себя в спальне, за лаконичным современным столом, купленным в Ikea во время поездки в Атланту. Ожидая, пока загрузится ее новый ноутбук, она просматривала фотографии на телефоне, попутно выкладывая лучшие кадры в Instagram и Twitter. Ее телефон издал звуковой сигнал. Сообщение от Далии Уинтер: «Уф, завтра в школу!». С Далией ее свел интернет, а потом они подружились и в реальной жизни. Этим летом Лидия провела две недели в Нантукете, в летнем доме, принадлежащем семье Далии. Возвращаться после этого в Форрествилл было непросто. Зато Лидия утвердилась во мнении, что они с Далией станут отличными соседками по комнате, когда будут учиться в Нью-Йоркском университете, которые обе выбрали в качестве приоритетного вуза. Лидия очень надеялась, что ей повезет и она туда попадет. В том, что поступит Далия, сомнений не возникало. Ее матерью была скандально известная своей деспотичностью Вивиан Уинтер, главный редактор журнала Chic Magazine. Далия могла без труда поступить в любой университет, который придется ей по вкусу, но ей хотелось быть ближе к сердцу модной индустрии, к тому же явно нравилось тусоваться с теми, кто ниже ее по общественному статусу. Отсюда и ее дружба с «бедной» девочкой из Теннесси. «Вот именно, уф. Ты не представляешь, насколько ужасна моя школа», – написала Лидия. «Сочувствую. У нас тоже от школы мороз по коже». «Могу поспорить, что в академии Филлипса в Эксетере все иначе, нежели в школе Форрествилла. Когда у вас начинаются занятия?» «Ага, возможно. В сентябре».