Так что делал Элин, если не считать непосредственно участия в экспериментах, столь Марагосу необходимых? Он учился. Семимильными шагами осваивал письменность, которая, в отличии от устной речи, всё-таки отличалась от привычной дважды перерождённому. Впрочем, имеющихся сходств, — или отсутствующих различий? — всё равно было достаточно для того, чтобы с уверенностью сказать: родной мир Элина Нойр истинные люди не просто посещали, но и что-то там делали, параллельно одарив переживших вызванный приходом анимы катаклизм своим языком и частью знаний. А ещё Марагосу совсем не сложно было выделить небольшую часть вычислительных способностей своего гениального, ничем не уступающего таковому у Элина разума для того, чтобы параллельно с работой рассказывать оказавшемуся столь полезным гостю о цивилизации истинных людей, их достижениях и возможностях. Ну и отвечать на вопросы, которые перерождённый задавал редко, но метко. На разъяснение непонятных моментов у Марагоса уходили долгие часы, и отнюдь не потому, что он не умел объяснять или ему попался непутёвый ученик. Просто темы, интересовавшие перерождённого, отличались особой глубиной и прямо-таки требовали всестороннего, глубокого обсуждения. И интересно ему было всё, начиная от традиций и устройства общества истинных людей, и заканчивая машинами и методами их применения. Сами по себе вычислительные устройства интересовали постольку-поскольку, но картина разительно менялась благодаря тому, как именно их использовали и во что вообще превратили устройство, в основе которого лежали крайне простые принципы. Отдельного упоминания заслуживало электричество, которое, к вящему удивлению дважды перерождённого, не оказалось для него чем-то воистину новым. Ещё будучи подмастерьем на пути становления мастером рун он сталкивался с этим видом энергии, генерируя его посредством манипуляций с анимой и артефактами, но применения этому забавному эффекту не нашёл. Истинные люди же, пришедшие к электричеству тем же путём, всё-таки нашли ему применение, породив технологию, могущую поспорить в полезности с заклинаниями и техниками. Но ещё удивительнее был симбиоз этих двух областей, устраняющий их слабые места и выводящий итоговый результат на новый, недостижимый уровень. Шутка ли — те громады в небе, которые создал Дарагос при первой его встрече с Элином, были на самом деле техномагическими небесными кораблями, способными перемещаться так же и в открытом космосе? А разрушительная мощь их орудий, с которой Нойр очень близко познакомился благодаря иллюзиям Марагоса, делала честь даже сложнейшим техникам, доступным лишь абсолютам. И это подкупало саму суть Элина, которую не изменили ни перерождения, ни слияние, ни беспокойство за семью. Он жаждал прочесть всё, что могла предоставить могущественнейшая из могущественнейших цивилизация истинных людей. Алкал освоить их методы управления анимой, понять все техники и, наконец, поставить себе на службу сложнейшие из доступных технологий. — Поторопиться? О чём ты, Элин? — Марагос оторвался от постамента, позволяющего задавать конкретные задачи могучей вычислительной машине. — Не о том, о чём ты подумал. Просто пространство… — Дважды перерождённый окинул взглядом лабораторию, как бы привязывая её к своим словам. — … нам сейчас не нужно, разве не так? Как я и говорил, его не постичь, опираясь лишь на мощь сознания. Нужно что-то ещё, чего у тебя нет. Так не разумнее ли будет сосредоточить усилия на том, чтобы овладеть временем? — Которое мне не дастся так же, как пространство, о котором я знаю куда больше, и на его основе с большим шансом найду способ обойти имеющиеся ограничения? Нет, Элин. — Будущий Король Змей качнул головой, вновь сосредоточив своё внимание на постаменте и иллюзии, им образуемой. — Мы вполне успешно работали до сего момента, и я не вижу причин для столь резкой смены приоритетов. В ответ на это Элин досадливо поморщился: — Я не могу ничего сказать против собственных успехов на поприще контроля пространства, но разве ты сам считаешь достаточным просто улучшить работу портальных арок? — Ты, возможно, пока не понимаешь, но эти новшества и оптимизации колоссальны и очень, очень значимы для всех… — Мужчина запнулся на секунду. — Для всей моей расы. И разве тебе не нужны координаты родного мира? Отыскать их будет куда проще, если мы сможем спокойно вернуться на Арку и лично посетить архивы. — А без достижений ты возвращаться не собираешься или, что вернее, тебе вернуться не позволят… — По едва уловимому замешательству, охватившему повёрнутого спиной к собеседнику Марагоса, Элин понял, что он попал прямо в цель. Будущий Король Змей щедро делился с ним знаниями, но вот о своём конфликте с другими исследователями и, собственно, братом, старался не распространяться. — Разве ты уже узнал и освоил всё, что хотел? — В голосе Марагоса прорезалось раздражение, быстро растворившееся в свойственной ему… нейтральности? Отстранённости? — Мы вроде как договорились, Элин, и согласились с тем, что спешка нам ничем не поможет. Так с чего тогда ты предлагаешь мне “поторопиться”? — Меня не оставляет ощущение неправильности. Будто что-то грядёт, нависает над этой реальностью. Угрожает. И ощущается это через само пространство, насколько я могу судить. — Перерождённый задумчиво посмотрел на собственную ладонь, как бы обдумывая — а точно ли его слова правдивы и точны, и нельзя ли интерпретировать преследующее его ощущение как-то иначе? Но нет, иных вариантов старик в теле юноши не видел, и именно по этой причине решил всё-таки обратиться к старшему во многих смыслах, — если не во всех, — коллеге. — И понять, что же именно нам грозит ты, конечно, не можешь? — Элин качнул головой. — Это состояние, чем бы оно ни являлось, может быть вызвано чем угодно. Но есть ли смысл опасаться, с твоими-то способностями? — Не ото всего можно сбежать, и уж тем более не всё поддаётся хитрости и голой мощи. — За прошедший месяц Элин порядком поднаторел в управлении пространством, и к нынешнему моменту мог без особого труда перемещаться в радиусе пары десятков километров за один шаг. Правда, для этого ему требовалось точно знать, что в точке выхода нет ничего лишнего, да и затраты сил на подобные манёвры откровенно пугали, но даже у истинных людей не имелось ничего, могущего отследить такую цель, “шагнувшую” раз так пять кряду. По крайней мере, не на далёком спутнике мёртвой планеты, на котором не было ничего кроме жилого комплекса Марагоса, его самого и незваного, но такого полезного гостя. — У тебя есть конкретные предложения по тому, что мы можем попытаться сделать? Я, например, вижу пока лишь одну цепочку экспериментов, в которой ты просто будешь пытаться проделать с брусками то же самое, что и я ранее. — Походя тон Марагоса изменился. Он больше не спорил, но рассказывал и пояснял, стремясь сходу прояснить свою точку зрения и “избавиться” от противника в этой дуэли мнений. — И рассчитывать мы в таком случае будем исключительно на твою интуицию, позволяющую свободно манипулировать одним из измерений реальности. Вопрос в том, что нам это даст помимо возможности откатывать назад во времени куски железа? Вполне очевидно, что между этим процессом и полноценным перемещением живого существа пролегает целая пропасть. Рисковать же, имея немаленький шанс просто в очередной раз расколоть реальность, образовав новый отрезок… — Тебя совсем не пугает вероятность того, что ты — не подлинник?.. — Вдруг спросил Элин, которого только что посетила эта разумная, в общем-то, мысль. — Опасаюсь, но не более того. — Будущий Король Змей ехидно улыбнулся. — Пока ведь даже не совсем понятно, чего именно нужно опасаться, и как работает вся эта отнюдь не отдающая логикой схема. Ну а поправки к своим планам, которые прямо-таки напрашивались ввиду открывшихся сведений, я уже внёс. — Например? — Симбионты. Их так или иначе придётся давить в зародыше, в чём мне сильно помогут наши с тобой открытия и, как ты подразумевал, малополезные достижения. Подумаешь — уменьшение объёма расчётов на пятнадцать-двадцать процентов, или снижение аппетитов арки на величину от пяти до сорока процентов в зависимости от расстояния. Это ведь такая мелочь… “... по мнению варвара из примитивного мира” — невысказанное прямо-таки читалось в весёлых глазах Марагоса. Он в принципе нередко обращал внимание на то, что достигшая значимых успехов в управлении анимой цивилизация, — или её осколок, — совершенно ничего не добилась в отношении покорения фундаментальных законов вселенной. И это, по мнению учёного и исследователя с более, чем тысячелетним стажем было странно. — Так или иначе, мы своего добьёмся. Ты бессмертен, я тоже умирать не собираюсь, а симбионты, если мы постараемся, даже не появятся — будь это ненастоящая реальность или какая угодно ещё. — Хитрый, с нотками чего-то постороннего прищур, коим, как оказалось, мог похвастаться Марагос, мог кого угодно убедить в правоте поддерживаемых им слов. Кого угодно — но не Элина Нойр, привыкшего считаться со своей интуицией. — Ничего не помешает тебе века и тысячелетия потратить на обретение силы в разы большей, чем есть сейчас. Как итог, ты вернёшься домой с триумфом, обратив угрозу в ничто… — Или породив ещё одно ответвление реальности в том случае, если течения времени в них необратимы. — Пожалуй, этот фактор был главным из всех, не позволяющих дважды перерождённому сдаться на милость своих фундаментальных стремлений. Ну а паниковать и в спешке искать выход ему не позволяла выработанная за долгую жизнь рациональность, голос которой подсказывал — если дома время течёт один-к-одному, спасать там в любом случае будет некого. — Хорошо быть пессимистом, да? Всё происходит или так, как ты говоришь, или же тебя приятно удивляют. Расслабься, Элин. И учись, пока есть такая возможность. — Марагос в качестве финального штриха провёл ладонью по постаменту, и тот заблокировался, приступив к своим расчётам. — Хоть я так и говорю, но кто знает, что на самом деле может произойти?.. Ещё несколько секунд Элин буравил взглядом спину нашедшего себе новое занятие Марагоса, после чего шагнул сквозь пространство, вернувшись в крыло, которое ныне можно было смело именовать библиотекой. Именно сюда перерождённый стаскивал все интересующие его труды, невзирая на то, мог ли он прямо сейчас прочесть их от и до, или же требовалось немного выждать, попутно изучая во многом отличающуюся от привычной письменность. Впрочем, прямо сейчас отпрыска клана Нойр, ныне переместившегося во времена, когда его предки, возможно, даже не помышляли о взятии такой фамилии, интересовало совсем другое. Он по старой привычке сел посреди комнаты в позу для медитаций, резко распространив своё восприятие по округе. “Ничего необычного. А если так?..”. В ту же секунду радиус восприятия анимуса сжался в точку, являющуюся им самим, а после вытянулся подобно стреле, многократно превысив предел, установленный для тех, чьи контроль и способность к обработке информации оставляли желать лучшего. И в момент, когда Элин уже решил было, что его предположение беспочвенно, восприятие охватило нечто… неописуемое? Или правильнее будет сказать — несуществующее? То, что должно было быть всего лишь космической пустотой с намёками на атмосферу, оказалось буквально отсутствующим пространством, в которому не нашлось места не то, что материи, но и даже имеющему место быть “ничего”. И чувство, возникшее у Элина при попытке осознать недоступную разуму смертного концепцию абсолютного ничто, с каждой секундой крепло и становилось сильнее, навязчивее. Он увязал в нём, словно насекомое, коснувшееся лапками только выступившей капельки смолы, и с каждым мгновением шансов выбраться становилось всё меньше. Всё изменилось в момент, когда Элин окончательно осознал своё положение, попытался вырваться и понял, что так просто это нечто его не отпустит… Глава 13 Элин Нойр не мог не признать, что наблюдать и даже в каком-то смысле касаться пустоты было занимательно. Само её существование проливало свет на природу вещей, опровергало одни теории и подтверждало другие. Ну а концепция абсолютного ничего по какой-то причине не отвергалась разумом перерождённого, ведь иначе он уже сейчас оказался бы очень близко к неизбежному, перманентному безумию. Слишком внимательно Элин всматривался в аномалию, которая, судя по его собственным ощущениям, аномалией не являлась вовсе. Скорее уж наоборот: не пустота пожирала материю, а материя возвращалась в своё изначальное состояние. И это у человека, — ментально, по крайней мере, — вызывало когнитивный диссонанс, ведь именно материальный мир являл собой привычные всякому смертному декорации. Декорации, пошатнувшиеся под гнётом некоего нового состояния пространства-времени, о котором Элин раньше даже не слышал. Впрочем, это не помешало ему оценить всю красоту этого ничто, после чего сосредоточиться и приступить к перебору всех доступных вариантов спасения собственного разума, для которого созерцание абсолютной пустоты не прошло даром. Он формировал якоря, пытался вымыть чужеродное воздействие из разума тщательно контролируемыми потоками анимы и уже хотел прибегнуть к крайней, но необходимой мере — насильному отключению сознания… Но всё прекратилось, стоило только дважды перерождённому абсолюту закрыть глаза. Вновь перед ним оказался понятный и кажущийся родным материальный мир, от которого мозги не сворачивались в трубочку, а инстинктивное чувство, позволяющее управлять пространством, не билось в агонии из-за своей неспособности передать “хозяину” всё, что с его помощью можно было воспринять. Схлынул так же и страх, который, если судить по последним событиям, в сердце и душу Элина Нойр мог ступать невозбранно, беспрепятственно и совсем свободно. Это обстоятельство перерождённому не нравилось, но и поделать с ним он ничего не мог, ведь во всех случаях ситуации, провоцирующие страх, наступали неожиданно, и к ним нельзя было подготовиться. Даже если ты — абсолют, когда-то давно, — буквально в прошлой жизни, до Гримуара, — по праву силы считавший себя чуть ли не всемогущим. И “чуть ли” здесь было уместно потому, что личное могущество не позволило ни обратить вспять время, ни вернуть мёртвых. Элин резко мотнул головой, сбрасывая наваждение и целенаправленным волевым усилием возвращая себе присущую лишь мудрейшим ясность мышления. Перед глазами вновь оказались отлитые из металла рабочие столы, над которыми возвышались стены и башни из книг. А уже подле них нашлось место и компактным электронным устройствам, каждое из которых могло вместить в себя тысячи тысяч библиотек — тем самым, к которым Элин до сих пор относился с опаской и не торопился ими пользоваться. Он банально чувствовал себя стократ комфортнее с увесистым, пахнущим бумагой талмудом в руках, нежели с чем-то, работающем на непонятных пока принципах. Благо, в логове Марагоса было, из чего выбирать, ведь этот ценитель знаний самых разных видов и форм оказался тем ещё параноиком, и все сколь-нибудь ценные сведения хранил как в чипах-кристаллах, так и на особым образом обработанной бумаге, способной пережить если не залп космического корабля истинных людей, то что-то очень к нему близкое. И вновь перерождённому пришлось силой возвращать мысли в привычное русло. — “Сказываются прокачанные через сознание и, частично, душу объёмы анимы, или первопричина в чём-то ещё?..”. — Высказанный самому себе вопрос так и не отыскал адресата, в конечном счёте попросту растворившись в неудержимом потоке мыслей. Элин же поднялся с пола, по закостеневшей привычке начав разминать якобы затёкшие, — а на деле в принципе на это неспособные, — ноги. Его взгляд активно блуждал по округе вплоть до тех пор, пока не уткнулся в распахнувшуюся дверь, за которой обнаружился почувствовавший неладное хозяин всего подземного комплекса. — Какого чёрта, Элин?! — Ты знал, что на расстоянии в десяток километров от этой точки находится сплошь пустота? — Лишь мгновение потребовалось перерождённому, чтобы сообразить предупредить старшего товарища об опасности поспешных действий и возможных последствиях, с которыми он сам совладал лишь каким-то чудом. — Не пытайся туда заглянуть, сначала выслушай… Элин изложил события последних минут, — часов? — кратко, но детально, тем самым заметно озадачив Марагоса, который всё-таки не удержался и менее, чем за минуту отыскал опосредованный способ проверить слова перерождённого. Итогом этого экспресс-теста стало задумчивое, хмурое и напряжённое лицо существа, которое, казалось, должно было сохранять полную внутреннюю невозмутимость даже в самых сложных ситуациях. Сам Элин был к такому весьма близок, и считал, что окончательно умение держать лицо закрепится с годами, коих Марагос прожил на порядок больше… Но в борьбе с невольно прорывающейся сквозь маску мимикой ему эти века явно не помогли. Или же будущий Король Змей был столь искусен в лицедействе, что его-настоящего Элин не видел ни раньше, говоря с фантомом, ни сейчас, застав его “во плоти”. — Знаешь, Элин… Всё, о чём ты говорил до сего дня было правдой, но… пустота? — Мужчина устремил взгляд изумрудных глаз в потолок, спустя пару секунд вновь переведя тот на собеседника. — Своим восприятием я могу дотянуться много дальше десятка километров, но там нет ровным счётом ничего. Это ведь космос, в конце-то концов. Настал черёд Элина сводить брови вместе и вновь тянуться к пустоте, предварительно подстраховавшись надёжными якорями, не чета тем, которые он впопыхах пытался “бросить”, уже находясь в ловушке. И вновь перерождённый, протянув восприятие на то же расстояние, наткнулся на пустоту, чьё давящее, неспешное, но неотвратимое приближение ощущалось каждой клеточкой его тела. Пустоту, которой для Марагоса не существовало. И причина тому напрашивалась сама. Он — не подлинник. Это, пожалуй, было основным их отличием, если не считать изменившиеся в ходе слияния гены Элина Нойр, которого мало что роднило с истинными людьми и их отдельной ветвью в лице людей обычных. — Космос — это не отсутствие материи, пространства и времени как таковых. Но я, кажется, понимаю, почему всё именно так. — А так же по какой причине Лорды симбионтов не пользовались вполне очевидно имевшейся способностью так или иначе управлять ещё и временем в довесок к пространству, которое оказалось доступно пусть одному из сильнейших, но всё ещё огрызку настоящего симбионта. — Что нас отличает здесь и сейчас? Только то, что я для этого времени чужак. Осталось лишь проверить, что это явление действительно привязано ко мне или к точке моего появления… — Хочешь выйти на поверхность? — Если твой комплекс не тянется на пять-шесть километров в какую-то сторону. — Красноречивый взгляд Марагоса оказался понятнее всяких слов. — Это вообще возможно? — Эта база автономна, а для автономии, да будет тебе известно, нужно очень много ресурсов. Анима позволяет многое компенсировать, но многое — это ещё не всё. Те же материалы я доставил сюда с запасом, и один из подземных уровней отведён исключительно на них. Добавь сюда защищённую сферу непосредственно лаборатории, жилые и рабочие помещения, коммуникации… — Мужчина качнул головой. — Можно было сделать всё и компактнее, но я не люблю слишком уж замкнутые пространства. — Тогда будет достаточно самой удалённой от библиотеки точки… — Нет. Думается мне, тебе стоит взглянуть на эту аномалию своими глазами. У меня есть запасные скафы, а комплекцией мы схожи, так что не вижу ничего невозможного. — Марагос жестом предложил гостю идти за ним следом. Упрашивать Элина было не нужно, и потому уже спустя минуту они вышагивали по запутанным коридорам, проходя через места, в которых перерождённый ещё ни разу не бывал. Причина была проста: Марагос не торопился проводить тому экскурсию по всей своей лаборатории, ограничившись лишь необходимым минимумом, а Элин не навязывался, разумно полагая, что устройство и содержимое остальных помещений его вряд ли заинтересует. Тем не менее, конечная точка назначения надёжно приковала к себе внимание перерождённого, ведь тот ранее никогда ничего подобного не видел. Здесь не было места нагромождению приборов или складских стеллажей, как в части помещений, мимо которых Марагос провёл своего гостя. Большая часть пространства представляла собой пустующую площадку с лишённой даже намёка на вложенную аниму разметкой на полу, обозначающую, по всей видимости, конкретные места для хранения кораблей весьма небольших, — на фоне стальных колоссов, разрывающих небо энергетическими лучами огромной мощи, — габаритов. Элин уже успел прочитать о таких, и даже впечатлился ими, но вживую до сего момента подобные машины ему не встречались. А посмотреть тут было на что, ведь именно такой, эмпирический опыт был в деле всякого исследователя наиболее ценным банально из-за природы человеческого сознания. Нельзя было стать профессионалом, заучивая лишь голую теорию — требовалась практика, которая, как известно, бывает разной. Кто-то возразил бы, сказав, что практическое знакомство с этими кораблями должно начинаться с изучения их устройства и последующего пилотирования, но Элин об этом был иного мнения. Ведь он в первые же секунды попадания корабля в его поле зрения узнал о его внутренней компоновке, сопоставил полученную информацию с прочитанным и бережно отпечатал результаты в своей памяти, дабы в будущем легко и просто изъять их и обдумать заново. Ведь за месяц даже гений не смог бы постичь то, до чего истинные люди доходили тысячелетиями. А вот запомнить, обладая суть идеальной памятью… Лицо анимуса исказила горькая ухмылка. Его память была идеальной — это не подлежащий сомнению факт. Но до сих пор не всё запомненное принималось им во внимание вследствие банальных ограничений изначально слабого человеческого разума, из-за чего порой перерождённым допускались ошибки. А ещё идеальной его память была не всегда, и дела дней совсем уж далёких он вспоминал будто бы сквозь мутную, растрескавшуюся призму. В те времена анима для него была чем-то желанным, но чуждым, а слово “забыл” юным книголюбом использовалось чаще, чем того бы хотелось. Сейчас от тех воспоминаний остались лишь выцветшие, поблекшие под гнётом времени образы, в которых яркими пятнами выделялась лишь семья. Та, первая и настоящая, в подлинности которой Элин Нойр никогда и не сомневался. Ныне же, как бы больно ни было это признавать, из множества знакомых ему лиц неиллюзорной являлась лишь Алексия, да Артар. И их, как один из вариантов, симбионты уже отправили на перерождение, попросту уничтожив человечество после столкновения с неведомо куда пропавшим лже-Марагосом, за которого Элин долго и старательно себя выдавал. — Хм-м-м… — Под внимательным взглядом перерождённого Марагос провёл некие манипуляции с терминалом, после чего пол вдоль одной из стен раскрылся, и наружу выплыла сначала одна, а после и вторая металлическая колба, за стеклянной лицевой панелью которой можно было лицезреть непосредственно скафандр, с которым у Элина дела обстояли так же, как с небольшими кораблями: читать он о них читал, а вот вживую видел впервые. — Мне казалось, что они должны быть несколько более компактными. — Обычные гражданские варианты — да. Но у себя я таких не держу, а специализированные скафы для анимусов вроде меня и тебя содержат дополнительное оборудование, работающее не от электроэнергии, а от анимы. — Лицевые панели отъехали в стороны, и Марагос первым начал облачаться в это массивное нечто, параллельно разъясняя неоднозначные моменты и наглядно демонстрируя, как правильно надеваются такие скафы. На всё про всё у них ушло всего десять минут, из которых пять огромной мощи анимус и будущий бич всего мироздания проверял оборудование в скафе своего гостя, параллельно объясняя базовые для него, но новые для Элина правила поведения в космосе. И именно здесь великим благом стала зависимость костюма от анимы, с которой перерождённый управлялся мастерски — и потому сходу освоил основы. — Готов? Не забудь про напитку зацепов, иначе мне придётся тебя вылавливать… — Вообще-то я умею летать… в каком-то смысле. — Резонно заметил Элин. — И отсутствие атмосферы навредит моим техникам лишь опосредованно. Да и дышать мне не то, чтобы очень надо. Но я буду соблюдать осторожность. Последнюю фразу он добавил под скептическим взглядом своего “энергетического родича” и волну ехидства, пришедшую от Дарагоса, чью способность к созерцанию внешнего мира всё-таки удалось восстановить даже после того, как душа Элина вновь окрепла. Не потребовались даже ритуалы. Всего-то и надо было, что единожды проложить своеобразную тропу, а после лишь расширить и укрепить её. Последующие минуты показались перерождённому вечностью даже несмотря на то, что Марагос пытался скрасить ожидание, — шлюзы работали на “примитивной автоматике”, и процесс выхода на поверхность оказался небыстрым, — объяснением сути процесса, а так же опасностей, грозящих комплексу в случае упрощения процедуры или разного вида комплексных сбоев. Элин сразу отметил столь уважаемый им параноидальный подход, но зафиксировать на этом внимание не смог. Его уже наполняло предвкушение от встречи с чем-то совершенно новым и интересным, и сопротивляться этому чувству… Можно было, но такого желания перерождённый не имел. Тем временем анимусы перешли в последний шлюз, и Элин почувствовал, как ослабла искусственная гравитация. Или, что вернее, он сам вышел из очерченной крайне интересным контуром рунных цепочек зоны действия автономной и мощной техники, благодаря которому внутри комплекса можно было и вовсе забыть о такой вещи, как разнице в силе притяжения. Соответствующие руны и их последовательности перерождённый отпечатал в памяти, а в следующее же мгновение створки шлюза разъехались в стороны, и взору Элина предстала необычная, странная и бесконечно прекрасная картина. Ведь пустота лишь ощущалась пустотой, в то время как визуально в ней отражались тысячи тысяч вселенных. И, что тоже важно, никаких звёзд.