— Это всё сплетни, моя дорогая сестра. — засмеялся Тепилцин, — Почему-то никому нет дела до великих побед Текуантокатля, но, что творится в его покоях смакуют с особой охотой. Не странно ли это? — Таковы люди, — пожала плечами сестра, — Глупо сомневаться в его военных заслугах, они столь очевидны. А вот узнать таинственные секреты одного из самых влиятельных людей Теночтитлана, будоражащие сознание, или даже додумать самому, чтобы потом обсуждать с соседями, наверное, большое наслаждение. — Неужели моя славная мудрая сестрёнка верит всем этим россказням? — Ну откуда-то они берутся, стало быть в них имеется толика правды. Улыбаясь, брат покачал головой, а Майя, задорно хохотнув, сменила тему: — А тлатоани ты видел? Какой он? — Царственный! — отшутился юноша, — А если серьёзно, то мне ещё не выпадало чести предстать перед императором, но я видел его на важных ритуальных праздниках статного и величественного. Один вид его вызывает благоговение. Нам повезло с великим и мудрым правителем, видят Боги! — Тепилцин, — таинственно понизив голос, не унималась сестра, — А что ты думаешь о теулях? Действительно они так страшны, как говорит о них отец? — Не знаю сестра. Нет причин не верить рассказам о них, но пока я не увижу теулей собственными глазами, я не смогу ответить наверняка. Тем не менее, их появление сейчас для нас совершенно некстати. — Это точно, — обречённо вздохнула Майя, — Видят Боги, они уже внесли смуту в привычный для нас уклад жизни. Брат с сестрой ещё долго беседовали, пока бесконечные вопросы Майоаксочитль не стали сменяться сонными паузами. Наконец, уже глубокой ночью, вдоволь наговорившись, девушка отправилась в свою комнату, пожелав Тепилцину добрых снов. *** Ранним утром, когда сборы были завершены, Майя снова прошла по тропе, что вела к причалу. На пристани её уже ожидали воины, слуги и сопровождение. Она церемониально поклонилась отцу, а Эхекатль, в свою очередь, поцеловал дочь в лоб и напутственно произнёс: — Вверяю тебя под защиту нашего доблестного сына Тепилцина и великой богини-матери Коатликуэ. С позволения Богов, ты ещё вернёшься в Сочимилько. — Помни, дитя моё, Сочимилько — был и всегда будет твоим домом. — добавила Тональнан и горячо обняла дочь, нарушая принятый церемониал. Брат подал сестре руку, помогая устроиться в лодке, сдержанно кивнул и, не теряя времени, приказал отчаливать. Благородная дочь касика Сочимилько в сопровождении воина-орла Тепилцина и служанки Ксоко отправилась в столицу. ---------------- [1] кальмекак — военно-политическая школа для сыновей знати ацтеков [2] киуапилтцинтли (cihuapiltzintli) — девушка Глава 3 - Золотой браслет Теночтитлан воспевали все поэты империи ацтеков и за её пределами. Каждый жилой дом, не говоря уже о религиозных зданиях или дворцах, строился в строгой геометрической последовательности и обязательно имел цветной прямоугольный вход. Все постройки обязательно обрабатывались известняком с острова Шалтокан, потому казалось, что город сверкал на солнце желтоватым отблеском и странствующие почтека[1], ослеплённые красотой столицы, именовали её не иначе как Золотым Городом. Добыча известняка, как известно, была гордостью ацтеков, а популярный в строительстве камень поставлялся далеко за пределы озера Тескоко, снабжая даже некоторые захудалые провинции. В самом сердце столицы, окружённый защитной стеной Коатепантли, располагался церемониальный центр с его величественными храмами, пирамидами, поместьями и дворцами. Правители ацтеков жили, как и подобает их высочайшему положению, в роскошных дворцовых комплексах, окружённых большими, богатыми садами, а знатные вельможи — в поместьях, хоть и уступающих размером особнякам императоров, но не менее пышных. Жилые комплексы благородных господ располагались ближе к храмам, некоторые даже в самом церемониальном центре, тогда как жилища простых людей, наоборот, были построены на почтительном расстоянии от религиозных строений. Теночтитлан целиком занимал площадь небольшого острова посреди огромного солёного озера Тескоко и был связан с материком мостами и дамбами, которые позволяли каноэ и другому водному транспорту свободно проходить. В случае опасности мосты могли быть сняты и город, окруженный плавучими огородами, мог длительное время продержаться на провианте, собранном с близлежащих чинамп. Внутри город так же грамотно переплетался с серией каналов, что все районы можно было посетить пешком или на каноэ. Кроме того, в столице была сооружена сеть акведуков для снабжения города питьевой водой, берущая начало в далёких источниках горы Чапультепек, таким образом все жители столицы ежедневно были обеспечены чистейшей питьевой водой в достатке. Теночтитлан, построенный по чёткой планировке, с его системой каналов, акведуков и канализацией считался поистине самым прогрессивным городом Анауака. Едва сойдя на берег после путешествия по воде Майе предоставили специальные носилки и дальнейший путь девушка продолжила в закрытом паланкине. Видеть множество жилых кварталов, мимо которых проходил отряд, она не могла, но отчётливо слышала разговоры горожан, крики детей, шум и гам повсюду. Служанка Ксоко, что шла рядом с паланкином госпожи, нервно подёрнула плечами и тихонько спросила через небольшое окошко: — Госпожа, нужно ли тебе что-нибудь? — Нет, Ксоко, благодарю, — дочь вождя шепнула в ответ, — Скажи, виден ли дворец тлатоани? — Да, совсем рядом. Госпожа будет жить во дворце? — Нет, но недалеко расположен квартал вельмож, а там и находится дом моего брата. Едва паланкин коснулся земли, Тепилцин подал Майе руку, помогая выбраться из носилок, и пригласил в дом. У входа их встречала красивая молодая женщина в широкой тунике, едва скрывающей «интересное» положение. Женщина коснулась правой рукой земли и поприветствовала со всем почтением: — Целую землю перед тобой, мой благословенный супруг, и добро пожаловать в наш дом, госпожа Майоаксочитль. Майя поклонилась, как того требовали приличия, и ответила: — Благодарю, госпожа Козамалотль, это честь для меня. Тепилцин нежно приобнял супругу, одарив её лучезарной улыбкой, велел слугам отнести вещи сестры в её покои и распорядился незамедлительно сообщить о прибытии дочери касика Эхекатля в Теночтитлан. К молодым людям вышла пожилая женщина. Она глубоко поклонилась сначала мужчине, затем женщинам и воин представил её сестре: — Майя, это мать моей драгоценной Козамалотль и отныне твоя наставница. Ты можешь звать её бабушка Кокото. Женщины снова обменялись поклонами. «Ну вот, уже и чичиуакатль ко мне приставили» — разочарованно вздохнув, подумала Майя. — Я распорядилась подать обед... — начала Козамалотль. — О, нет, спасибо, сперва я должен отчитаться тлакатеккатлю о прибытии в город. — замотал головой Тепилцин, — Я присоединюсь к вам вечером. Кивнув на прощание, воин вышел, бодрым шагом направляясь в церемониальный центр. — Ну, что ж, отобедаем вместе? — улыбнулась Козамалотль. — С радостью. — ответила Майя. Девушки расположились на циновках в уютном помещении, старательно обустроенном Козамалотль. Супруга Тепилцина, как истинная хозяйка дома, старалась развлечь Майю беседой, развеять неловкость, а бабушка Кокото, со свойственным ей любопытством, задавала вопросы и живо интересовалась положением дел в Сочимилько. — Верно поступил касик, что отправил тебя сюда, — несколько занудно констатировала пожилая женщина, — Теночтитлан самый прекрасный и самый безопасный город во всём Анауаке. И почему вождь Эхекатль до сих пор не озаботился о твоём замужестве? Ай, яй, яй, вероятно в силу бесконечной занятости, господин позабыл о столь важном деликатном деле. Но, не тревожься, в Теночтитлане самые знатные и богатые женихи. Я уверена, такая красавица обязательно привлечёт внимание благородного вельможи, иначе и быть не может! Майя снисходительно слушала, стараясь не возражать. Возможности такой не исключала, но и не стремилась как можно скорее связать себя узами брака, попав под покровительство малознакомого мужчины. — Ну, что ты всё заладила, — доброжелательно прервала нравоучения Козамалотль, — Госпожа с дороги, едва сошла с паланкина, а ты ей уже женихов сватаешь. Майоаксочитль наверняка давно не была в столице и захочет прогуляться, насладиться богатством и красотой нашего великого города! — Ты прибыла как раз к празднику золотых дел мастеров. — вспомнила пожилая Кокото, — Жаль, что торжество Тлакашипеуалицтли[2] вы пропустили и не видели танца великого Шипе-Тотека, но вам с Козамалотль обязательно нужно посмотреть на изделия искусных ювелиров Теночтитлана. Возможно, вам что-нибудь приглянется? Супруга Тепилцина тут же воодушевлённо закивала и от себя добавила: — Будет очень интересно! Однако, госпожа Майоаксочитль, если ты устала с дороги, я не смею настаивать. — Благодарю вас. Я совсем не устала. — ответила Майя, облегчённо радуясь перемене темы — Это большая честь для меня увидеть главную площадь в разгар праздника. — Ну, что ж, значит решено. Поедем! — улыбнулась Козамалотль, — Однако, ехать придётся в паланкине. Из-за своего положения я несколько медлительна. *** После полудня, когда безжалостно палящее солнце чуть смирило свой нрав, три женщины в паланкинах, в сопровождении охраны, отправились в церемониальный центр на ярмарку золотых украшений. Это едва ли единственное время, когда главная площадь превращалась в подобие купеческого квартала в Тлателолько. Торговцы умудрялись выставлять на продажу не только замечательные золотые ожерелья, браслеты, кольца и серьги, но и шкуры животных, перья редких птиц и ткани чудесных расцветок. Горожанки примеряли украшения, смеялись, торговались, а их мужья, снисходительно кивая, оплачивали столь желанную покупку. Майю мало занимали золотые побрякушки, она оглядывалась по сторонам, рассматривая величественные пирамиды. Больше всего ей нравилась причудливая форма храма Кетцалькоатля с башней, напоминающей глиняный сосуд. Девушке казалось, Пернатый Змей, что олицетворял собой воздух и силы природы, был самый добрым и великодушным из всех богов. Кетцалькоатль не принимал человеческие жертвы, поэтому в Сочимилько ему преподносили бабочек и колибри. Однако, здесь, в Теночтитлане, жрецы считали оскорблением лишить такое важное божество столь ценного дара, как человеческая жизнь, поэтому в столице на празднике Кетцалькоатля всё равно убивали пленных. — Майоаксочитль, нравится ли тебе что-нибудь? — Козамалотль вернула девушку из раздумий. — Да, мне нравится этот браслет. — ответила Майя, наугад указывая на широкое золотое украшение с изображением цветочного поля. Даже бессознательно дочь вождя выбрала изделие с символом её родного города, так велика была её тоска по родному краю. Расплатившись с торговцем, женщины намеревались вернуться к паланкинам, однако внимание дочери вождя привлекло шествие группы воинов. Во главе отряда шёл знатный вельможа в плаще ультрамаринового цвета, богато украшенном перьями. Казалось, этот человек был рождён, чтобы командовать и повелевать. Его брови были опущены вниз, морщины на лбу изогнуты, глаза прищурены, а на плотно сжатых губах застыла недобрая ухмылка и, похоже, его лицо всегда выражало недовольство. Страшно представить, каким он мог быть в гневе. Когда группа воинов поравнялась с женщинами, Козамалотль и бабушка Кокото почтительно поклонились вельможе. Майя поспешила сделать тоже самое. Выпрямившись, она встретилась глазами с командиром. Несколько мгновений он оценивающе смотрел на дочь вождя, потом губы незнакомца искривила усмешка, и с тем же надменным видом вельможа отвернулся и продолжил путь. От этого взгляда Майе вдруг стало не по себе. Она вздрогнула. Этот человек внушал страх одним своим присутствием и сталкиваться с ним где-либо ещё раз больше не хотелось. «Вот какие они — благородные мужи Теночтитлана», — заключила про себя дочь вождя, — «Такому человеку страшно слово сказать, а идти против его воли ещё страшнее. Этот господин, не иначе, военачальник. Но, наверное, только такой командир способен держать в страхе врагов нашего государства» Когда отряд покинул церемониальный центр, толпа вернулась к оживлённой торговле, а женщины, наконец, вернулись к паланкинам и отправились домой. Вечером за ужином они рассказали Тепилцину о поездке на ярмарку, и юноша улыбаясь воскликнул: — Надо же! Майя уже успела увидеть нашего командира Текуантокатля. — Едва ли я могла что-то разглядеть. — уклончиво ответила сестра, вспоминая неприятную встречу. — Как раз от него сегодня я и получил распоряжения. Мы отправляемся в путь в день Седьмого Кремня. Боюсь, в этот раз мне придётся надолго оставить вас одних. — Когда вы планируете вернуться? — озабоченно спросила супруга. — Должны успеть до сезона дождей, но я не могу сказать точнее, на всё воля Богов.