С одной стороны — боль утраты. Скорбь. Но это дикое сумасшествие… Оправдано ли? — Он заплатил за это, не так ли? — напомнила я сэру Томасу. — Илиас дал крепкое обещание своему сыну: он не совершит подобного более. Король предпочитает теперь жестоким убийствам — купания в холодной воде. Отец и матушка с удивлением взглянули на меня. — Какая связь? — А вот так, — я улыбнулась, вкладывая в руку леди Сиенны глянцевитое, бордовое яблоко, — король отдает воде гораздо больше энергии, нежели необходимо. Стихия усмирит вспышку гнева, случись что. Сдержит его. Матушка опустила руку, отец потянулся навстречу ей, и пальцы моих родителей переплелись на верхушке соблазнительного плода. — Родная, мы были готовы к чему-то подобному, — тихо сказала леди Сиенна. — Мы всегда учили тебя тому, что страх не должен управлять твоими поступками и твоими желаниями. Но мы обязаны принять все возможные меры, дабы тебя защитить — даже если ты много времени будешь проводить здесь, с нами. Потому пускай это будет с тобой всегда. Матушка протягивает мне массивный перстень с изображениями змей, нарочито грубыми. — Внутри — особая мазь. Рецепта ее я не могу открыть, скажу лишь, что она позволит тебе мгновенно принять облик змеи — и ускользнуть. При необходимости. Нанеси немного на выступающий позвонок у основания шеи. Мазь мгновенно впитается в кожу. В нужный момент останется лишь сказать активирующее слово. Разумеется, я намеревалась последовать этим наставлениям. А что касается вольностей, которые я позволила себе… Думаю, их с леди Сиенной мы обсудим особо. Когда-нибудь. Да, моя жизнь, определенно, стала более насыщенной и непредсказуемой с той поры, как в ней появился Аларик. И сейчас мне стоит покинуть ванную, дабы привести себя в порядок до прихода моего принца, и вместе мы отправимся в мир людей, к Анне. Глава 8 Сборы потребовали немалых затрат времени и усилий, но в итоге своим отражением в зеркале я осталась довольна. Волосы, завитые в локоны, свободно струились по плечам и по спине. Подведенные черным глаза буквально светились, а темно-вишневая помада подчеркнула рисунок губ. Разумеется, это была особая помада, которая благодаря добавлению в формулу травяных соков приобрела совершенную стойкость. Из своих нарядов для сегодняшней ночи я выбрала изящную белую блузку и жаккардовый костюм, состоящий из пиджака и юбки. Ткань была кремовой, с тонкими полосками синего и зеленого цвета. Из украшений — лишь брошь в виде лилии, как знак чистоты намерений. Я лишь вкушу молока, и это ни в коей мере не принесет вреда малышу. Последний штрих — любимый аромат с нотами фиалки и мха. — Ты выглядишь так прекрасно, что я готов тебя съесть. Аларик становится позади меня и целует в шею. Надо признать, дроу и сам был очень хорош в черных брюках, синем джемпере, черной кожаной куртке и тяжелых ботинках. Хищник на отдыхе. — Ах, нет, мое любимое чудовище, не ешь меня, — с трепетом говорю я, — как же тогда я смогу покрасоваться в своем великолепном свадебном платье? — Платье? — удивляется дроу. — Ну что же. Уважительная причина. Я дарую тебе жизнь. Отвечая на поцелуй моего мужчины, я думаю, что, пожалуй, он и правда не прочь меня съесть. Аларик достаточно силен для этого и, возможно, даже способен пережить мое сопротивление. — Итак, ты готова идти? Я глубоко вздохнула. — Да, несомненно. Сразу после того, как ты расскажешь мне о своей идее, которая сделает наш визит в мир людей едва ли не развлекательной прогулкой. Аларик понимает правильно мой невысказанный вопрос. Улыбается иронично и указывает рукой на свою сумку-планшет, которую оставил на кресле, зайдя в мою комнату. — Никто не умрет. Они просто уснут. Уснут? — На время. Не волнуйся. Я не собираюсь мешать. Сегодня твоя ночь. — Прекрасно, что ты это понимаешь, — мягко улыбнулась я. — Все-таки съем, — вкрадчиво сказал Аларик. Я подошла к дроу и обняла его за шею. — Пора. Осталось лишь надеть сапожки на высоких каблуках и теплое пальто. Ласковый поцелуй матушки — и мы с моим принцем выходим под открытое небо. В моих руках — свеча, обернутая сброшенной змеиной кожей. Серая чешуя тускло мерцает перламутром в темноте. Я произношу слова открытия перехода — резкие, будто шипение. Всегда они вызывают у меня ощущение капель ледяной воды на коже. Мир людей встретил нас тихим дождем и аппетитным запахом свежевыпеченного кукурузного хлеба. Оглядевшись, я вижу, что исходит он из булочной, работающей в столь поздний час. Наверняка, пекари готовятся порадовать утром своих покупателей вкусным. Мы с Алариком огляделись, чтобы оценить, нет ли угрозы. И не зря. Парадную, в которую мне необходимо было войти — я узнала ее по едва заметному зеленоватому свечению, знак, который всегда подавала мне Мудрейшая, — охраняли два орка. Действовать необходимо быстро, потому как планировка двора не оставляла нам путей отступления, и уже очень скоро охранники неминуемо должны были нас заметить, невзирая на то, что находились мы за углом. Не останемся же мы неподвижны. Благо, что огонь моей свечи погас и не выдает нас. Обычно, направляясь по столь важному делу, я использовала возможности змеиного взгляда, которым на эту ночь я была наделена. Те, на кого я глядела, не имели силы сопротивляться, а после того, как я уходила — не помнили ничего. Но сейчас особый случай — тренированные воины, да и кто знает, сколько их еще внутри дома? — Сейчас решим проблему, — шепчет мне на ухо Аларик. Сохраняя безмятежность, он вынимает из своей сумки череп. Кладет на него ладонь и начинает что-то очень тихо говорить. Так сладки эти слова, но мед отравлен — я чувствую. Не остается ничего, кроме этого голоса, и все равно даже, что я падаю. Так хочется спать… Я едва прихожу в себя. Мой принц поворачивается ко мне и улыбается: — Вот и все. Я вижу, что орки уже лежат на земле безо всякого движения. Надеюсь, они не мертвы. Рука в руке, мы с Алариком идем к парадной. Мне очень нравится этот дом из темно-серого камня: он старый, и явно видел много разных историй. Декоративные элементы просто чудесны: на решетке одного из балконов застыл паук из темного металла, под окном — вырезанные в камне листья папоротника и грибы, а на арке у входной двери — сомы и змеи. Все здание окутано туманом, и я ощущаю запах болотного ириса — землистый, глубокий, пряный. Принц открывает дверь передо мной. Мы поднимаемся по лестнице, и ковер скрадывает звук наших шагов. Фигуры на оконных витражах наблюдают за нами, и я прикладываю палец к губам, призывая их к молчанию. Вот и та самая квартира. Одно прикосновение моих пальцев — и ручка поворачивается покорно, впуская нас. Как и ожидалось, мы увидели еще четырех воинов орков. Но разумеется, опасности для нас они уже не представляли. Ах, как прекрасны плавные движения Аларика. Я тянусь, желая обнять своего мужчину, но вдруг мое внимание привлекает манящий, невероятный запах. Не в силах сопротивляться соблазну, я пошла вглубь коридора и открыла высокую двустворчатую дверь. Да, Анна была здесь. Она лежала на кровати, обнимая свое дитя. Ее лицо благородно, будто водяная лилия. Малыш же — определенно, сын своего отца. Кожа у него светло-оливковая. Еще такой кроха, а черты уже резки, сообщая о спящем до поры огненном и дерзком нраве. Улыбнувшись, я поцеловала пухлую щечку. Прохлада шелка темно-синего покрывала. Ровное, спокойное дыхание. Я провожу ладонью по шее девушки, спускаюсь ниже, ощущая твердость ежевичных ветвей ее ключиц. Какая мягкая, бархатистая плоть. Развязываю пояс ее легкого халата. Очерчиваю кончиком пальца линию груди и приникаю губами к нежному ореолу персикового цвета. С благоговением целую. Молоко — кремовое, густое, пахнущее ванилью, течет по моему горлу. Нет, уже не по моему. По горлу Мудрейшей. Ровно тринадцать маленьких глотков. Я еще раз касаюсь кончиком языка затвердевшего соска, вытираю тыльной стороной ладони губы и поднимаюсь с кровати. Я еще раз касаюсь пышной груди с полупрозрачной кожей, под которой выделяются нити вен цвета черники, и запахиваю халат Анны. Оборачиваюсь — и вижу в дверном проеме Аларика. Он смотрит на меня, не мигая. Я улыбаюсь едва заметно в ответ. Интересно, ему нравится, как изменились сейчас мои зрачки? Принц подошел ко мне, притянул резко к себе и поцеловал. Он прикусил мою губу, но эта боль казалась очень приятной. Я сжала пряди его волос, желая, чтобы дроу был еще ближе. — Возвращаемся, — выдохнула я. *** В голове шумит, будто хмель. Убедившись, что мы благополучно вернулись, отец и матушка настояли, чтобы я отдохнула — завтра ведь предстоит много волнений. Разумеется, Аларик вызвался проводить меня в комнату — и получил разрешение. Без родительского наблюдения нас не оставят, уверена. Я чувствовала спокойствие и безмятежность, как всегда после кормлений, и двигаться не хотелось вовсе. Принц усадил меня на кресло и принялся расшнуровывать ленты на моих сапожках. — Если бы я уже не любил тебя, увидев во время того, как ты питалась — влюбился бы точно. Ты так нежна, — Аларик скользнул руками по ткани юбки, поднимая ее, и прижался к моим коленям. Я смущенно опустила глаза. — Рада слышать эти слова. Дроу все не отпускал меня. — Когда ты поцеловала сына Анны. Знаешь, о чем я подумал? — О чем же? — я мягко погладила волосы моего мужчины.