— О том, что в свое время ты станешь целовать нашего ребенка. Я наклонилась, чтобы прижаться щекой к его щеке. — Невероятная картина. Думаю, это верные мысли. И я сделала верный выбор, решив пройти свой путь с ним. Попрощавшись со мною нежно, Аларик отправился в Феантари, а я попыталась хоть немного отдохнуть, усмирив все мысли и волнения. Но это не было просто. Невзирая на все попытки выспаться, поднялась с кровати я довольно рано, ибо переворачиваться с боку на бок сил больше не было. Я боялась. Я была в экстазе. Я пребывала в ужасе, и руки мои тряслись так, что лимонный чай едва ли не весь оказался на столе. — Вспоминаю сейчас день свадьбы с твоим отцом, — улыбалась матушка, глядя на меня. — Вы также и кусочка съесть не могли? — вздохнула я. — Три дня едва ли не голодала, — кивнула леди Сиенна. — Родная, все хорошо. Тебе стоит успокоиться, — отец легко обнял меня за плечи. — Расскажи о том, как все прошло вчера. Это действительно немного отвлекло меня. Я рассказала родителям обо всех подробностях вчерашнего нашего с Алариком пребывания в мире людей. — Дух мертвеца, чей череп он держал в руках, заставил заснуть всех, кто был в том доме. Мы шли в полной тишине, и мы были заодно. Вместе. Оказавшись в комнатах, я ощутила, как манит меня запах Анны и ее дитя. Девушка была так очаровательна, и молоко ее — сладким. Аларик наблюдал за мной, чтобы защитить при опасности. Когда мы вернулись, он сказал, что восхищен. Мною. Что и говорить, вспоминать его эмоции, ощущать вновь их вкус было очень приятно. Я сразу же почувствовала себя лучше. Час был еще ранний. Но как определить, сколько это — «достаточно» времени для девушки, которая хочет предстать перед своим мужчиной во всем блеске? Я не находила себе места. Я вздыхала, заламывала руки, меня бросало то в жар, то в холод. Думала было еще поспать, но простыни из тонкого льна, всегда столь приятные к коже, сейчас вдруг царапали. Сейчас мне кажется, что я совершаю ужасную ошибку, а уже в следующее мгновение — дождаться невозможно встречи с моим принцем. Меж тем, за окном темнело. Снег падал плотный, будто рисовый пудинг. Следуя обычаю, на домашнем алтаре мы принесли в дар красное вино — как напоминание о родильной крови Матери (особым ликом которой является и Мудрейшая), что дарует всем в этот сезон новое солнце, и традиционный пирог с апельсиновой цедрой, корицей, цукатами и вишнями, для поддержания Ее сил. Позже настало время дел мирских. Для начала — ванна с маслом лаванды, чтобы немного успокоить нервы. Кроме того, необходимо убедиться, что лосьон для удаления нежелательных волос действует эффективно. Как бы то ни было, перед приходом моих сегодняшних помощниц из Союза мастериц изящества и красоты, я уже вполне владела собой. Комната наполнилась девичьим щебетаньем, смехом и множеством баночек с самыми различными средствами для наведения красоты. Девушки развлекали меня, но творить свою магию не забывали, и когда после всех проведенных со мной манипуляций я взглянула на себя, то не смогла сдержать удивленного вздоха. Макияж был в цветах ярких, но не кричащих, а природных и изысканных. Черные стрелки на веках и тушь на ресницах. Темно-шоколадные тени сделали глаза еще больше, рисуя хищный даже немного разрез. Подчеркнутые умело скулы и идеально ровный, фарфоровый благодаря пудре тон кожи. Идеально очерченный контур губ оттенка багряных розовых лепестков. Волосы собраны в пучок на затылке, открывая лицо. Лак для маникюра и педикюра — цвета черной смородины. Я редко использую краску на руках, потому как ингредиенты растительного происхождения могут помешать мне чувствовать линии энергий, но сегодня позволила себе вольность. Из украшений, посоветовавшись с матушкой, я выбрала серьги из темных рубинов с подвесками и подобного же стиля широкие браслеты. Леди Сиенна, кстати сказать, явно вознамерилась покорить своей красотой весь мир итилири. Она предпочла платье приталенного силуэта из парчи, длиной немного ниже колена. Обманчивая простота кроя компенсировалась рукавами с небольшими буфами и зеленой тканью, которая мерцала, будто змеиная чешуя. Макияж у матушки легкий, в кремовых и розовых тонах, а светлые волнистые волосы собраны в свободную косу причудливого плетения. Золотые массивные серьги, привлекающие внимание к изящному овалу лица, и высокие каблуки. Отец же, принимая во внимание торжественность случая, добавил в свой облик элегантности: серые брюки, рубашка в тонкую полоску оливкового оттенка, вязаная кофта глубокого зеленого цвета, черный галстук-бабочка и черные же замшевые туфли на шнуровке. И конечно же, безделушки, как называет их отец. На указательном пальце левой руки матушки — кольцо с выступающей острой пластиной, изогнутой мягко, будто волна. В кармане сэра Томаса — сантаса, металлический короткий стержень с острыми четырехгранными концами и кольцом для пальца, закрепленным посередине. В зеркале я заметила, как леди Сиенна, обняв супруга за шею, шепнула ему что-то. Слов я не расслышала, но, судя по вмиг потемневшему взгляду сэра Томаса, это было нечто очень приятное. И очень личное. Ради того, чтобы Аларик смотрел на меня так же, я готова была даже вынести ритуал надевания платья. В этом мне помогала только леди Сиенна. Не хотелось, чтобы мое белье видел кто-либо еще. Но ведь супруг его увидит в любом случае? Мне стало жарко. Белоснежное кружево и тот самый нож на бедре. Пальцы мои вновь дрожали, когда я застегивала пуговки на корсаже. Мария постаралась на славу, и подъюбники, хоть и были накрахмалены до жесткости, ничуть не мешали двигаться, да и сам наряд выглядел именно так, как мне мечталось. Ботильоны из полупрозрачной плотной ткани, открывающие пальчики, вуаль — и я готова. — Нет, я не готова. А вдруг это все — ошибка? Я сижу на диване, пытаясь справиться с подступающей паникой. — Отменим свадьбу, — спокойно говорит матушка. — Хочешь этого? — Нет, не хочу, — признаю я, на мгновение задумавшись. — Такие эмоции совершенно нормальны, — улыбается леди Сиенна. Родители садятся возле меня. Моя правая ладонь — в руке отца, левая — в руке матушки. — Мы волнуемся не меньше твоего, — говорит сэр Томас. — А может быть, и более. Я опустила глаза. В такие мгновения особенно ясно осознаешь, что такова жестокая суть законов жизни — твоим родителям суждено уйти раньше тебя. И мысли эти столь мучительны, что ты прячешь их за сами крепкими дверями в своем сознании. *** — Великолепно выглядишь, девочка. Мирабелла внимательно оглядела меня, склонив голову к плечу, и улыбнулась. — Могу вернуть комплимент, — сказала я. — Присутствующие, несомненно, будут восхищены своей королевой. О да, ей очень к лицу и лиловый бархат длинного платья, что льнет мягкими складками к бледной коже ключиц, и венец с темно-багряными, черными почти гранатами. — И своей принцессой, — Мирабелла засмеялась. — Я пришла, чтобы соблюсти обычай и открыть переход, но время еще есть. Мы с матушкой переглянулись — к чему клонит королева? — Я хочу поблагодарить тебя, Лидия. Мирабелла села в кресло рядом со мной. — Ты могла испугаться того, что узнала об Аларике. Имела на это право. Но мои надежды осуществились, и ты потянулась к нему столь же сильно, как его тянет к тебе. Родители замерли у стола, вслушиваясь, как и я, в мурлыкающие интонации низкого голоса королевы. — Я так рада, что мой сын выбрал для себя столь достойную женщину. Не только сильную, с благородной кровью, но и способную понять его. Спасибо, что ты с ним. — Должна признать, что я и сама весьма довольна, — я коснулась ладонью щеки, скрывая смущение. Королева встала и протянула ко мне руки. Я подошла к ней, и мы заключили друг друга в объятия. Ее Величество, как и мой отец, предпочитала скрытое оружие. Совершенно не удивлена. Впрочем, время нашлось не только для изъявления чувств. Матушка и Мирабелла выпили по чашечке кофе с апельсиновым ликером, пока слуги королевского Дома переправляли отобранные вещи в наши с Алариком покои. Разумеется, кофе — это напиток, не терпящий неуважительной суеты. Но вот сделан последний глоток, и наступает миг желанный — и жуткий. После перехода пальцы мои так холодны, что я удивляюсь, как не появилась на них снежная глазурь. Мы оказались в темной комнате, освещенной лишь одним масляным фонарем в виде лилии на каменной стене. Две резные лавки из черного дерева покрыты кремовым льном. — Мне подумалось, что тебе необходимо несколько мгновений покоя перед тем, как выйти к своему будущему супругу. Выйти? Как же мне найти смелость? Ведь Зал торжеств, который находится за дверью этой комнаты — так велик, и гости уже собрались. Сквозь витражи с изображенными на них гранатовыми деревьями я вижу Аларика. Рубашка цвета смальты, черные брюки и высокие сапоги из тонкой кожи. И эти строгие, жестокие линии венца на его голове. — Он ждет. Мирабелла касается губами моей щеки и выходит. Да, он ждет меня. Приглашенные встают и склоняют головы, приветствуя свою королеву. Аларик, не отрываясь, смотрит на дверь, за которой я притаилась. И уверена — он меня видит. Закрываю глаза и говорю: — Что же, деваться некуда. Матушка опускает вуаль на мое лицо, и я распахиваю дверь. Делаю первый шаг. — Сэр Томас Блаэри, леди Сиенна Блаэри и мисс Лидия Блаэри, невеста Его Высочества принца Аларика Астис, — объявляет распорядитель. Шорох одежды. Приглашенные вновь поднимаются со своих мест. Зал торжеств встречает нас звуками чужих голосов и прохладным спокойствием зеленого. На малахитовых стенах пляшут отражения огоньков церемониальных свечей, воск которых смешан с маслом лотоса. Тусклый свет, будто кокетливая красавица, любуется своими отражениями в металле мечей и боевых топоров. Но лишь одно неверное движение — и смертельное оружие ранит прозрачные пальцы. Мелодия, густая и мягкая, будто патока, разливается в воздухе. Я чувствую обращенные на меня взгляды и радуюсь, что вуаль достаточно плотная.