— А мне нравится, что такая прелестная маленькая цесарочка бросает вызов большому и страшному волку. — Цесарочка? Почему именно цесарочка? — удивляюсь я. — Они очень вкусные, — улыбается хищно принц, и, склонив голову, прикусывает кожу на моей шее. Я, смеясь, в ответ кусаю его за острый кончик уха. — Вообще, ты права, — мягко произносит дроу. — Я собираюсь тебя использовать, чтобы получить то, что мне надо. Что? — Мне нужна близость. Физическая и духовная. Я хочу счастья. Для подобных же целей разрешаю использовать себя. И какими способностями будет обладать наш ребенок — все равно. Главное — это будет наш ребенок. Этот тон, от которого я плавлюсь, будто лимонный сорбет. Что до смысла сказанного… Иной раз мой супруг мыслит просто непостижимо. — Еще одно. Ночью у меня будет для тебя сюрприз. *** — Расскажи мне. Вместо ответа Аларик положил мои ладони на свои виски, и я ощутила то, что чувствовал он — будто мягкая лапа с острыми бронзовыми коготками царапает изнутри. — Что это значит? Тебе больно? — обеспокоенно спросила я. — Я в порядке. Просто связь с мертвыми работает в обе стороны. Я нахмурилась. Как это понимать? — Это значит, что некто, кого я убил, желает говорить со мной. Передать послание от того, кто связан с ним по крови. — И… кто же беспокоит тебя сейчас? — Среди тех, чьи кости остались на берегу Карасского моря, был и младший брат правителя орков, — супруг, успокаивая, погладил меня по спине. — Я выслушаю его. Хочешь пойти со мной? — Мне будет очень интересно посмотреть, — искренне обрадовалась я. Это действительно интригует. — Отлично. Но вначале, драгоценная моя, мне необходимо на кухню. Я уж было подумала, что это будет банальная готовка, — хоть и непонятно, почему Аларик сам решил вдруг кулинарить, — но все оказалось немного сложнее. Сидя на дубовой скамейке, я наблюдала за супругом. Точнее, за его руками. Кажется, готовил принц, совершенно не прилагая усилий — и мясо, и приправы послушны каждому дурманяще-плавному движению этих длинных сильных пальцев. — Духи убитых желают мстить. Это справедливо. Низкий, немного хриплый голос. — В тот раз повезло мне. Однажды не повезет. — Верно. Мне вот что любопытно: зачем ты будешь его угощать? — Это еще больше свяжет мертвого. А отказаться он вряд ли сможет. Ты ведь поняла уже, что ушедшие всегда голодны. — Жестоко. Дроу посмотрел на меня и молча усмехнулся. Да, жестоко. — Кстати сказать, почему Хаиш решил связаться с итилири именно через мертвецов своего рода? — Как ты знаешь, отношения с орками у нас весьма натянутые. Феантари для них совершенно закрыт. Аларик смешивает специи и обваливает в них кусочки свинины. В глубокой сковородке топится золотистое сливочное масло. Положив обжариваться мясо, принц нагревает молоко на паровой бане. Запах невероятный — густой, пряный. Кориандр, базилик, куркума. Еще несколько мгновений — и свинина томится в молоке, впитывая мягкость и сладость. — Вот и все, — супруг садится рядом, вытирая руки полотенцем. — Почему ты никогда не говорил, что умеешь готовить? — Ты ведь не спрашивала, — дроу обнял меня и привлек к себе. *** Пока Аларик относил ларцы с фетчами и обсуждал со своими родителями, чего ждать от правителя орков, я воспользовалась случаем и поговорила с матушкой. — Все у вас благополучно? — спрашивает леди Сиенна, пригубив белое терпкое вино. — Более чем. Мне очень хорошо с ним, и я думаю, со временем мы еще больше откроемся друг для друга. Но… Внимательно выслушав, матушка заявила, что ничего не может быть дурного в происходящем между двумя влюбленными во время близости. Тем более, если это приносит удовольствие обоим. Если так, это замечательно, ибо мое притяжение к супругу будило фантазию. В противовес тому, что Одри высказала весьма недвусмысленное мнение обо мне как о девушке холодной и чопорной. Возможно, желание Аларика ко мне так сказывается? Меж тем, пришло время отправляться на берег. Мы собрали все необходимые вещи и принялись одеваться. Учитывая погодные условия, я выбрала теплую серую кофту с высоким воротом, темно-серые узкие брюки, жилет из искусственного меха с лаковым черным поясом и ботиночки на устойчивом каблуке. Собрала волосы в высокий хвост и обернулась к супругу. — Долго мы пробудем там? Аларик предпочел сегодня черный. Свитер, замшевые брюки, тяжелые ботинки и куртка из кожи. И, разумеется, любимый нож. Изогнутые клинки, как он решил, без надобности. — Не думаю. Мертвецам нелегко надолго оставаться здесь. Ничего не бойся, добавляет Аларик. Я и не думала бояться. Ведь он рядом. Ночь была чудесная. Луна в призрачной зеленой дымке, морская вода, темная, медленная, будто патока, и холодный воздух: ладанный, соленый. Запах дерева мешается с драгоценной медью. Кровь Аларика струиться по его ладоням и пальцам, капает на пол — и исчезает, будто ее жадно слизывает кто-то невидимый. Камень покрывается наледью, а я, стоя в углу, кутаюсь в плед и думаю, что кажется, действительно очень мало знаю о своем супруге. Черты его лица заострились, а кожа бледна, будто в его венах течет не только эта медовая, густая кровь, но и сок белого безвременника. Может усыпить до рассвета, а может и навсегда. А сон — это забытье. Покой. И влекомый желанием этого покоя, в дверном проеме появляется орк. Я смотрю на ширину грудной клетки, длину костей и клыки нижней челюсти. Наверняка, при жизни он был сильным воином. Шорох песка и истертая кожа колета. Орк слеп, и ведет его лишь голос Аларика. Тяжелым шагом посланник подходит к принцу и садится у его ног. Я почти протягиваю руку, чтобы коснутся нитей воли. Дроу крепко держит мертвого, и не стоит ему мешать. Аларик склоняет голову. Его коса черной змеей скользнула по плечу. Орк протягивает руку — и Аларик отламывает первую фалангу его указательного пальца. Лакомится костью, желтой, будто сливки. Я вижу, как губы его изгибаются в жестокой усмешке. — Согласен. Орк поднимает лицо и смотрит на принца пустыми глазницами. Аларик ставит глиняную тарелку перед мертвецом, и тот насыщается духом, запахом угощения. Когда ритуал закончен, орк вновь устраивается на своем последнем ложе. Из окна мы наблюдаем, как кости скрываются в объятиях серого песка, уходя все глубже. — Что он сообщил тебе? — тихо спрашиваю я. Супруг проводит ладонью по подоконнику и поворачивается ко мне. — Хаиш просит о встрече. Беда у него. Аларик приложил руку ко лбу. — Уверен: дело в безопасности его женщины и его сына. Иначе на этот шаг он не пошел бы. ***