Главное слово здесь — немного. Он таков, какой он есть. Суть не изменить. Я поворачиваюсь так, что наши головы соприкасаются, и говорю: — Даже если и неспокойно — я не оставлю тебя. Произнести клятвы было моим выбором. — О, так тебя останавливают лишь клятвы? — вкрадчиво спрашивает мой возлюбленный. — Возможно. — Моя женщина так коварна. — Не говори даже. Между прочим, ты раньше мог бы рассказать мне, что приготовил дом для нас. Я делаю еще глоток. Аларик поворачивается еще и кладет руку на мой висок. Я понимаю, чего он хочет. Немного наклонившись, приникаю к нему, и в поцелуе он пьет вино из моих губ. — Это должен был быть подарок. Но я хочу, чтобы мы вместе выбирали убранство. Мой принц поднялся на ноги и еще раз поцеловал меня. — Я принесу нам подкрепиться. *** Прежде чем надеть простое домашнее платье в синюю клетку, я поднесла свою руку к лицу. Кожа будто пахнет еще сладким тлением смерти. Нет, глупости. Только розовым маслом едва уловимо. Вздохнув, я нанесла на шею и на запястья несколько капель духов с ароматом бергамота и ветивера. Так лучше. Неслучайно, что именно королева привела в исполнение столь жуткую казнь, думала я, собирая волосы в косу. Мне ли не знать о коварстве женской магии. Вот только Мирабелла — совершенно очевидно — воспринимала свои темные способности не как нечто, что должно быть опутано цепями жестокого самоконтроля, а как инструмент. В данном случае инструмент защиты своего народа. Я не могла никого винить за то, что произошло. В этих землях с врагами обращаются исключительно подобным образом. Я могу либо принять это, либо же — нет. Да. Нет. Нет. Да. Будто черные и белые змеи волос итилири под тусклым низким небом. Что же, время еще есть. На обед мы с супругом лакомились салатом с черным рисом, огурцами и оливками, шоколадно-апельсиновыми кексами и виноградным соком. Трапеза проходила в почти полном молчании: мы кормили друг друга и просто наслаждались прикосновениями. А затем настала пора провожать гостей. Ашеру пришлось снять швы раньше, и крепко подозреваю, что гораздо больше его заботило расставание с возлюбленным, нежели мои медицинские советы. Кроме того, вампиры ждали возвращения своего князя. Ван Альберт выглядел задумчивыми и даже как будто обеспокоенным, матушка с отцом же, напротив, внешне были спокойны. Я знала, что они всегда придут мне на помощь, если это будет необходимо. Мы тепло обнялись с Розали и Лайолешь. Мужчины каждый коснулся поцелуем моей руки, мэтр Фредерик напомнил, что ждет меня дома для продолжения занятий — и я осталась в Феантари одна. — Совсем одна. Беззащитная, — Аларик был невероятно серьезен. — Вот он — шанс для страшного волка съесть прелестную цесарочку. — А вдруг я невкусная? Мои заострившиеся стараниями матушки зубы легко оцарапали шею супруга. — Как ты помнишь, я весьма неплохо готовлю, — этот наглец самым возмутительным образом усмехается. — Правда? — я поцеловала уголок губ своего мужчины. — Тогда сэндвичи ночами для меня готовить будешь ты. Аларик смотрел на меня, крайне удивленный, а затем рассмеялся. — Невероятно, — мой принц покачал головой. — Если кто услышит эти слова — вряд ли поверит, что они могут быть обращены ко мне. — Я ведь твоя жена. А значит, имею некие привилегии по сравнению с другими. — Я бы даже сказал, все привилегии, — прошептал дроу мне на ухо. Моя ладонь, пробравшись под рубашку, легла на его грудь. — Чем ты намерен заняться сегодня? — Совещание с главой гильдии мастеров-оружейников. А после я покажу тебе наш дом. Наш дом. Звучит просто невероятно. — Буду ждать. С огромным нетерпением. А пока — идем в лазарет. Это недолго. Разумеется, сопротивляться мне в этом случае было бесполезно. Когда я переменила повязки Аларика и убедилась, что раны его заживают прекрасно, мой принц отправился заниматься невероятно важными государственными делами, а мы с Саром, главой гильдии лекарей, уделили внимание другим раненым воинам. Ссешес, который присутствовал на церемонии, вернулся в палату, дабы снять швы. Когда рядом со мной находился лишь Сар, признаюсь, мне было легче. Невозмутимый, холодный дроу полностью отдавался работе. Его не волновало больше ничего — и мой статус, в том числе. Я, разумеется, не возражала. В противовес, генерал не спускал с меня глаз, и я просто не могла понять, чем это вызвано. Впрочем, Ссешес сам разрешил мои сомнения. — Ваше Высочество, я восхищен вашей смелостью сегодня. В его тоне не было лести или расположения непосредственно ко мне. Лишь констатация факта, что, по его мнению, принцесса справилась со своей ролью. — И я счастлив, что Его Высочество, которому я предан бесконечно, сделал правильный выбор. Отныне в моем лице вы всегда найдете верного союзника. Я приняла его руку и улыбнулась. — Мне очень приятно слышать подобные слова. Надеюсь все же, что ничего дурного не случится. Но если необходимость возникнет — я буду знать, к кому обратиться за помощью. Ссешес запечатлел поцелуй на моей ладони, поклонился и отправился в казармы, к своим солдатам. Я же, поблагодарив Сара за помощь, взяла на кухне большую чашку теплого молока и поднялась в наши с супругом комнаты, решив провести время за изучением научного труда по травматологии. Но признаться, сосредоточиться мне было сложно: я все думала о дроу, что лежали в лазарете. Если все мои подопечные будут подобны им, мне нечего бояться выгорания дара. Итилири брали текущей сквозь меня силы ровно столько, сколько необходимо — и ни каплей больше. Я видела их взгляды, непроницаемые, будто воды зимнего озера, и читала их. Они знали, что я сильна — ни никто из них не знал, насколько. И каждый волновался, что моей энергии не хватит на то, чтобы излечить его братьев по оружию. Я совершенно не разбираюсь в делах военных, но кажется, подобная взаимная поддержка — неплохой залог общих побед. — Они тебе благодарны. И я благодарен. Обернувшись, я увидела, что Аларик стоит в дверном проеме. И он был необыкновенно притягателен. Свободно распущенные волосы, рубашка в бело-зеленую клетку и черные брюки из замши. То, насколько он хорош, меня удивляло каждый раз, как первый. — Мне в радость было помочь, — я улыбнулась и подошла обнять супруга. Мой принц крепко прижал меня к себе и коснулся поцелуем губ. — Идем? У нас очень важное дело. — Я готова. Аларик взял свою парку, помог мне надеть теплое пальто, и мы отправились взглянуть на наш будущий дом. Он находился в пределах высокой стены вокруг владений семьи Астис, но довольно далеко от дворца. И он был прекрасен. Массивные стены, которые дарят чувство защищенности. Пологая крыша. Две резные колонны с изображениями батальных сцен — и той легенды о Хаане, что супруг рассказывал мне. Прочный, темно-серый камень. Два этажа, и на каждом этаже по четыре комнаты. Высокие арочные окна, на которых изумительно будут смотреться тяжелые бархатные портьеры — мы с супругом оба не слишком любим свет. Мне понравилось, какая древесина использована была при оформлении: темные, строгие дуб и тис, несущая дыхание молочных туманов груша, теплый самшит. На стенных мозаиках, что составлены с большим искусством из кусочков нефрита, янтаря, гранатов, лазурита, опалов — змеи и волки, на витражах — гранатовые деревья. Черно-белый мрамор полов. Воображение разыгралось вовсю, и я уже прикидывала, какую мебель, какие люстры и обои мы можем использовать. Изящная ковка в виде змей, использованная в обрамлении дверей и окон, вдохновляла меня на строгие, но выразительные решения. — Как красиво! Ванная комната меня просто поразила. Я люблю понежиться в теплой пенке, и чрезвычайно приятно будет расслабиться в глубокой ванной, выполненной будто из цельного куска малахита. Высокие двери выходили на задний двор — там, думаю, можно будет разбить небольшой сад, в том числе, и для моих лекарственных трав. Аларик очень удивил меня продуманностью этого дома — совершенно очевидно, что он строился исключительно для нас. — Для нашей семьи. И для наших детей. — Его ведь начали строить еще до того, как ты сделал мне предложение? То есть, ты действительно не рассматривал всерьез тот вариант, что я могу сказать «нет»? Мы находимся в уютной кухне на первом этаже — это последний пункт путешествия по нашему собственному миру. Мне по вкусу густой, мягкий свет в этой комнате — очень он соответствует моему настрою сейчас. Здесь спокойно — во многом благодаря стенным панелям с изображением персиковых деревьев, на ветвях которых плоды мерцают сердоликами. Говорят, кстати, что сердолик — это камень доверия. Камень открытых, искренних сердец. Возможно, эта энергия подействовала на супруга? Или же он просто хотел быть честным со мной? — Прошедшей ночью Камео был с Мариусом. Это грубое и грязное слово означает… — Да, ты поняла правильно, — Аларик едва заметно улыбнулся. — Он его отодрал. Будто кору от дерева, если понимать иносказательно. Оставил изувеченным. Беззащитным. Жрец иной раз слишком… увлекается. И мой принц его за это не осуждает. — Камео раздирал его плоть, желая сломать. Но Мариус оказался силен. Потому я дал веру глоток обезболивающего настоя, что ты мне подарила, и напоил зельем, одурманивающим чувства. Аларик замолчал на мгновение, будто обдумывая свои слова. — Поверь, оборотень страдал гораздо меньше, нежели мог бы. Наверное, это и есть милосердие, проявления которого я столь часто видел в твоих поступках. Раньше мне и в голову не пришло бы уменьшить чьи-то страдания. Я должен был узнать о таких проявлениях жизни. Потому да, уверен, у тебя не было шанса отказать мне. Некоторые вещи предопределены. — Что же, — медленно говорю я, — это замечательно, что ты поступил именно так и облегчил участь живого существа.