5 Разумеется, когда мы с моим пациентом остались наедине, все переменилось. Мистер Икс выпрямился в своем кресле – такой серьезный и такой сосредоточенный, что это было почти страшно. – Проверьте, чтобы никто нас не подслушивал за дверью, – сказал он, а продолжил только после того, как я выполнила его поручение: – Спасибо, что не упомянули о последних словах Мэри Брэддок. – Вы об этом просили. – Я тем более благодарен, что вы прислушались к моей просьбе. Всегда предпочтительнее делать вид, что мы знаем не так много. Что же до нашего врага… Да, эту партию он выиграл, но она далеко не последняя. Не стану отрицать, что противник, с которым мы столкнулись на этот раз, гораздо умнее и коварнее Генри Марвела. И он жаждет мести. С тем большим удовольствием я его изведу. «Изведу». Мистер Икс говорил о страшном убийце как о крысе. Но меня насторожило другое слово. – Месть? Что это у вас за идеи? Мистер Икс сел поудобней и чуть заметно улыбнулся: – Вы помните, Генри Марвел говорил, что у него есть старший брат? Я вспомнила ту жуткую ночь, когда преступник, называвший себя мистер Игрек, иначе именуемый Генри Марвел, умер в этой самой комнате. Его казнил мой пациент. – Вы тогда сказали, что рано или поздно познакомитесь и с его братом. Мистер Икс кивнул с самым серьезным видом: – Готов поспорить на мое кресло, что мистер Игрек доводится братом мистеру Эндрю Марвелу, который почтил нас своим присутствием. – После недолгого раздумья мистер Икс добавил: – Ну нет, на кресло не готов. – Это человек в цилиндре? – Это лишь одна из деталей запутаннейшего дела. Но, повторяю, не доверяйте никому. – А если преступника нет среди нас, в Кларендоне? – предположила я. – Мисс Мак-Кари и ее стремление спасти всех праведников… – пробурчал мой пациент. – Что вы имеете в виду? – Бараки! Зачем было Мэри ходить в такое место ночью, в одиночку? Даже если для нее устроили театр, чтобы убить так же, как убивали нищих… Марвелу или кому там еще все равно понадобилось бы место для представления. А что, если убийца скрывается в бараках? К моему удивлению, мистер Икс всерьез задумался над моей гипотезой. Его напряженная поза, его двухцветные глаза, блестящие в свете ламп, – я помню все это как сейчас. – Загадка, для решения которой даже Мэри Брэддок может играть значительную роль… Знаете что, мисс Мак-Кари? Самое необычное в этом сложном деле – в том, что мы ничего не можем сбрасывать со счетов. Мы блуждаем по миру, похожему на «Приключения Алисы в Стране чудес», здесь правят другие законы. Здесь реальность приподняла свой занавес и являет нам себя такой, какова она есть: загадочной, пугающей, абсурдной… – Не уверена, что такая реальность мне нравится, – заметила я. – А мне она нравится. – И его улыбка сделалась шире. – К тому же, нравится она вам или нет, с нею приходится считаться: это все, что у нас есть. Но теперь необходимо, чтобы вы послушались меня в очень важном деле… – В чем? В каком деле? – Я была готова на все. – Клянусь вам, я сделаю что угодно… Даже не важно, что именно… Только попросите… – Ничего, – резко бросил мистер Икс и поерзал на кресле. – Абсолютно ничего. – Ничего? – Ничего, – повторил он. – Даже ухаживать за мной не нужно. – Прошу прощения? – Завтра здесь появится медсестра вам на замену. Она возьмет на себя весь уход. Я не верила своим ушам. – Что?.. Да как?.. – Я уже говорила об этом преимуществе работы с мистером Икс: можно гримасничать как угодно, и теперь на моем лице сменилось сразу несколько выражений. – Не тревожьтесь, ваша сменщица вполне квалифицированна для выполнения всех ваших обязанностей. А в нынешних обстоятельствах она справится с ними даже лучше, чем вы. – Другая… медсестра… Но… Вы обсуждали этот вопрос с доктором… – Ну разумеется, доктор Понсонби полностью в курсе этой перемены. А вы не должны абсолютно ничего делать. Ограничьте себя уходом за другими пациентами: ваши подруги будут вам благодарны, ведь теперь одной медсестрой стало меньше. Всего наилучшего. А перед уходом, пожалуйста, передайте мне скрипку. Клянусь вам, до этого самого момента я все еще надеялась, что он шутит. Я взглянула на него сверху вниз: маленький, напряженный, ладошки тянутся ко мне. Что ж, этого следовало ожидать, подумала я. Разве не я его предала три месяца назад? Но я с собой не согласилась. – Мистер Икс, я ваша медсестра на всю жизнь! – Я не собираюсь ничего обсуждать. Делайте, что я говорю. То есть ничего. А еще передайте мне скрипку и не плачьте над ковром. Последние слова разом избавили меня от всей боли. – Просите свою скрипку… у моей сменщицы! – выкрикнула я и повернулась к двери. – Приношу искренние соболезнования, – услышала я. Я обернулась: он был по-прежнему здесь, в той же позе, маленькие узкие ладошки вытянуты в бессловесной просьбе. Но тон его был совсем другой, как будто изнутри него заговорил некто гораздо более человечный. И тогда я поняла. Поняла, что происходит. Я выражу это в стиле Понсонби: осознание меня не то чтобы совершенно потрясло, но все-таки потрясло. Но не слишком. – Вы хотели меня защитить, в этом дело? – спросила я. – Благодарю, но я вполне способна о себе позаботиться. И мне не нужно, чтобы вы рисковали чужими жизнями ради моей! Ловите. И я, почти того не желая, размашистым жестом «швырнула» скрипку в его руки. – Вы лучшая женщина на свете, – сообщил мой пациент, пристраивая инструмент к подбородку. – Никогда об этом не забывайте. Лучшая женщина и лучшая медсестра. Я не хочу вас потерять. На этом слове я захлопнула дверь у себя за спиной. «Потерять» немножко потерялось. Я шла по коридору, и с каждым шагом боль внутри меня затихала. Он вообразил, что я – его собственность! Вещь наподобие раскрашенного черепа Понсонби, за которой нужно приглядывать. Ну что ж… Я сама себя сброшу на пол, пускай я при этом и разобьюсь! Когда я сделала первый шаг вниз по лестнице для пансионеров, решение уже было принято. Сегодня ночью я это сделаю. 6 Заседание «Медсестер за чаем» выдалось очень бурное. И страшное. Никогда не забуду. Сьюзи, попросив разрешения у Понсонби, принесла маленькую фотографию, один из снимков старого Кларендона, что украшали его кабинет. Молоденькая Мэри Брэддок в униформе, вскоре после зачисления в пансион. Преисполненная ответственности Мэри чуть заметно улыбалась серединкой лица на желто-осеннем фоне. Мы поставили снимок на стол перед пустым стулом Мэри и зажгли свечу. Мы много плакали. Мы даже не притронулись к пирожкам миссис Гиллеспи. У каждой из нас был свой плач: Нелли, сознающая важность нового назначения, обходилась без слез – только вздохи и мелкое подергивание лица; Сьюзи вся ушла в горький детский плач, который вызывал почти столько же сострадания, как и сама причина; Джейн начала горевать в одиночку, но вскоре уже плакала, нежно прижимаясь к Сьюзи. Что касается меня, со мной случилось то же, что и всегда: я плакала сразу обо всем, потому что, стоит мне перестать реветь об одном, я расстраиваюсь и реву еще горше. Я плакала по Мэри и по бедному мистеру Икс, который хотел защитить меня от этого ужаса; по Кэроллу, каким бы порочным он ни был, и по мистеру Салливану, у которого прохудилась подошва на ботинке, – я заметила, когда он сидел, закинув ноги на стол; и по Кларе Драме, актрисе ментального театра в свои одиннадцать лет. Но самое главное, я плакала, потому что не понимала этот страдающий мир, в котором мы все обречены плакать. Разговоров почти не было. Зато был страх. Я до сих пор ощущаю его своей кожей. Страх был общий для всех, и все мы не знали его природы – мы как будто им заразились. Поначалу мы не хотели говорить о ней. Мы говорили о Бёрче, который разбил череп, – от этого полицейского нам всем было не по себе. Джейн утверждала, что слышала его рык и что «он прямо-таки зверюга». Сьюзи постановила, что он хуже любого преступника. Нелли не знала, что и сказать: эпизод с черепом погрузил ее в пучину ужаса. Мне хотелось расспросить о моей возможной сменщице, но я не знала, как выйти на эту тему и снова не разреветься. Но в конце концов все мы замолчали: мы поняли, что пришла пора обсудить происшедшее. Вдалеке слышались раскаты грома. Месть моря. А потом Нелли посмотрела на меня и выразила всю нашу безмолвную скорбь: