— Можешь идти… говнюк, — процедил Мануйлов. Иван развернулся и вышел. Дверью он хлопнул так, что Мануйлов аж подпрыгнул, а потом покачал головой и плотно сжал губы. 66 Изначально расчет производился в Московском институте геодезии и картографии по данным, переданным им следствием, но когда Иван приехал на место, выяснилось, что та точка убийства в Сёготи, которую московские специалисты высчитали на двадцать шестое июля, может оказаться не совсем верной. Это если прислушаться к частному взгляду местного, из Ивановской области, геодезиста Олега Квасова. Битый час, стоя на дороге около двух припаркованных машин, Квасов и Третьяков обсуждали возможные погрешности при подсчетах. Обсуждали, так сказать, на повышенных тонах. По расчетам Квасова, разница выходила большая. В теории объединенные силы московского ОМОНа и группы быстрого реагирования из области могли перекрыть и бо́льшую зону. Именно на это и указывал Квасов, но Третьяков сжимал зубы и отвечал, что одно дело — расставить постовых и бойцов по линии хоть в десять километров, просто так, на всякий случай, чтобы наблюдать за прилегающей территорией. И совершенно другое дело — когда у тебя две, а возможно, и больше точек возможной атаки. Это означает, что нужно две или больше полноценных групп захвата и что координация операции при таком раскладе усложняется даже не вдвое, а как минимум вчетверо. Поэтому Иван и хмурился, и скрежетал зубами, и курил без остановки. Докладывать-то наверх обо всем этом ему. Так что он воспринимал все сказанное Олегом Квасовым в штыки. Геодезист же пожимал плечами и тоже сквозь зубы отвечал, что если он прав, но к нему не прислушаются, то отвечать будет тоже Иван Третьяков. И не только перед людьми, но и перед богом. Вилка, как в шахматах. Ничего хорошего, и нужно решать, что терять — погоны либо уж голову. Иван снова склонился над чертежами Квасова. Там не было точки следующего убийства, а была так называемая активная зона — от Сёготи до придорожной территории вблизи крошечной деревни Палашино, где они и стояли прямо сейчас, на пыльной узкой дороге. — Вы сами должны понимать, — кипятился Квасов, — это только на бумаге легко — соединить две точки координат, а на деле — это же не лист бумаги, это же земля. Тут горы и овраги… — И лес, ага, как в песне. Поле чудес. Но у нашего убийцы между каждой парой точек на карте, даже парой на параллельных линиях — всегда двести километров. Точное расстояние. На карте. Никакие реальные искажения рельефа он не учитывает. Именно за счет этого мы и смогли найти остальные жертвы, о которых не знали. — Я не утверждаю, что искажения рельефа нужно учитывать, черт вас возьми… — Геодезист вздохнул, поднял брови и сделал паузу, тщательно подбирая слова. — Именно благодаря тому, что у вас появилось так много новых точек и координат, фигура теперь выстраивается куда четче. А ведь ваш убийца — перфекционист! — И, кстати, ваш коллега, тоже геодезист, — не удержался Третьяков. Нехорошо, конечно, грубо и без повода. Квасов замолчал, потом зачем-то вытер губы. — Изволите намекать, что все геодезисты — психи и маньяки? Что ж, не могу не согласиться. С такой зарплатой иногда прям очень хочется убивать. — Ладно, не в обиду, честно. Просто и без твоих откровений несладко. — Иван перешел на «ты». Такой у него был свой способ просить прощения. — Понимаешь, Квасов, это место для нашей операции — и так адский кошмар. Убийца может с дороги прийти, а может и из леса, причем с любого направления. Кругом леса и поля. Я что, под каждой березой должен полицейского поставить? Июнь — это уже ужасно: дачники, грибники всякие, в лесу народу — как в банке шпрот, а что будет в июле? Это же наш, можно сказать, единственный и неповторимый летний месяц! Да тут население удвоится, и по большей части за счет детей. К каждой чертовой бабке в ее домик в деревне приедет внук. Сечешь, Олег? — Может быть, все-таки предупредить людей? — Казалось бы, хорошо бы предупредить людей, да только результат от такого предупреждения будет совсем не тот, на который ты рассчитываешь. — А какой? — А кто его знает, — пожал плечами Иван. — Люди склонны реагировать на подобные сообщения самым странным и непредсказуемым образом, но в большинстве случаев резким повышением уровня агрессии. Узнай местные о маньяке — и еще до прихода сюда Нечаева уже могут появиться жертвы. Даже если, скажем, придется все-таки эвакуировать жителей, лучше будет это сделать под каким-то другим предлогом. Поэтому мы и говорим всем, что мы просто размечаем тут… что ты там говорил? — Учет земель, — кивнул Квасов. — Только все равно никто не поверит. Через пять минут кто-нибудь уже побежит на нас жаловаться. — Ой, да ради бога. Лучше скажи, тут у реки сход пологий? — Ну, разный. В принципе, смотря где. Иван покачал головой. — Понимаешь, река — это тоже плохо. — Да уж, нехорошо, — протянул Квасов с пониманием, без энтузиазма. — Волга — место сильное, для русской земли вообще главная артерия. Неудивительно, что этот Черный Викинг свою руну вокруг Волги сплел. — Черный Воин, — поморщился Иван. — Не в этом дело. Если берег пологий — это значит, что можно прийти с реки. К примеру, на катере можно очень даже издалека добраться. Хотя катер шумный, а вот на лодке, к примеру, да еще и ночью — вообще не увидеть. Он же может высадиться в любой точке. — Или в костюме водолаза, — подхватил Квасов. — Черт, о таком даже я не подумал. Водолазов мне только не хватало. — Иван представил себе лицо Мануйлова, когда тот услышит обо всех вариантах подхода. — Нет, это я так, как вариант. — Отличный вариант. Понимаешь, ведь от него чего хочешь можно ожидать. У него есть два фактора — время и ресурс, и он, поверь, умеет их использовать. Для него это — дело всей жизни. Он будет изобретателен и совершенно безжалостен. Наше единственное преимущество — что мы знаем, точно знаем, куда ему нужно прийти и когда. Крестиком можем место пометить. И обложить снайперами. Только вот ты мне говоришь, что пометить крестиком нельзя. Может, заберешь свои слова обратно? Квасов вздохнул. — Я уже показал мои расчеты твоим же специалистам из Института геодезии и картографии. Они согласились, что такое построение корректно. — Ненавижу я тебя, геодезист Квасов, — без злобы добавил Иван. — И что ты мне даешь? — С гарантией мог дать только зону, а не крестик на земле. — И какую же зону? В десять метров? — с надеждой переспросил Иван. — Зона в пять километров, от села Сёготь до деревни Палашино, — вздохнул геодезист. Иван плюнул на землю, плевок осел кляксой в придорожной пыли. Стояла жара, уже неделю не было дождя. Июль сгорал, а теперь у них нет даже точного места. Все, что есть — это понимание того, что будет, если они налажают и не поймают Нечаева до двадцать шестого числа. Иван вспомнил видео, где Нечаев совершает свой ритуал, «спасает Землю», и кивнул. — Значит, зона в пять километров. Отлично, значит, так и будем работать. Нужно составить списки жителей, пройти все дома. Эвакуировать или нет — этот вопрос еще решается. Покажешь мне местные ходы-выходы, прогулочные тропинки? Нужно составить как можно более подробный план этой твоей зоны, с фотографиями и схемами. А я пойду позвоню начальству, обрадую, что нам тут нужно не только войска сгонять, но и самолеты с пушками. Все равно будем палить по воробьям. Они провозились до вечера, разгуливая по местным достопримечательностям. Фотографировали дома, разговаривали с местными жителями, расспрашивая аккуратно, по чуть-чуть, без подробностей. Налаживали отношения на будущее, приучали к себе. К вечеру Квасов уехал, сославшись на жену, которая убьет. Иван не держал, права не имел. — А сам-то? — спросил на прощание Олег. — Я-то в полном порядке, — заверил его Иван. — В Пучеж поеду, в гостиницу. Меня там ждет теплый ужин и горячая постель. То есть наоборот… — усмехнулся. — А скорее всего, холодный ужин и незастеленный диван. — Больше похоже на правду. А то, хочешь, можем ко мне поехать, — неуверенно предложил геодезист. — Тогда твоя жена не только тебя, но и меня убьет, — слабо улыбнулся Иван. Геодезист уехал, договорились встретиться назавтра после обеда. До обеда Третьяков планировал описать все возможные входы со стороны Иванова, из леса. И варианты их контроля. Нужен был способ контролировать всю зону в пять километров, задача на пять километров неизвестных. Сев в машину, Иван откинулся в кресле и вслушался в оглушающую тишину. Машины по этой дороге почти не ездили, и тишина была другая — полная ветра, шуршания листьев, звуков поездов, проезжавших мимо на отдалении, может быть, ста километров. Свежий воздух сделал свое, и Иван уснул, даже не заведя машину. Разбудил его телефонный звонок. Открыв глаза, Иван не сразу понял, где находится, такая была темнота вокруг. Дорога не освещалась, свет от деревни Палашино тоже не долетал сквозь придорожную лесополосу. Черт, подумал Иван, пока искал телефон. Тоже фактор. Ретроградный Меркурий застывает в своей суперпозиции практически ровно в пять утра, уже будет светло, солнце встает в половине пятого. До этого будет серая хмарь, но еще раньше — несколько часов вот этой непроглядной тьмы. Интересно, может Нечаев принести свою жертву вечной тьме чуть раньше — в порядке исключения? Поскольку вся эта история строится и живет исключительно в голове самого Нечаева, то нельзя исключать и такого. Руна должна быть закончена, иначе он — не герой и, вообще, предал и опозорил честь «Других» и «Высших». — Алло, — гаркнул Иван в трубку. — Третьяков слушает. — Иван Юрьевич? — Голос в трубке был смутно знакомый, мужской, раздраженный. На заднем плане — шум машин, дорога, гомон. Одним словом — город. — Это аудитор по делу «Форсаж Логистикс». Я разбирался с вашим списком. — Разобрались? — оживился и моментально окончательно проснулся Иван. — Есть что-то? — оглядел салон в поисках того, чем можно записать информацию. Ни листочка, ни ручки. Только пустая пачка из-под сигарет. — Вы имеете в виду что-то, что поможет вам поймать психа, убивающего людей по чертежу? — К раздражению прибавился сарказм. — Я тут поговорил с вашей коллегой, Зариной Георгиевной, и, по ее мнению, нет ни одного шанса, что подполковника Морозова убил кто-то другой, кроме этого маньяка. Вы с этим не согласны? Я просто потому спрашиваю, что ненавижу бессмысленный труд. — Я отрабатываю версии третьего порядка, — соврал Иван. — А контактов третьей степени вы не отрабатываете? — зло бросил аудитор. — С инопланетянами не ищете пересечений? — Послушайте, если вам есть что мне сказать — говорите. Если нет — не мешайте работать. Что же касается версий, то я с Зариной Георгиевной исключительно согласен. Во всем в целом и в каждой отдельной детали. — Тогда чего вы мне голову морочите? — Это не ваше дело. Я вам поставил задачу и не обязан объяснять, с какой целью и как я планирую использовать результат. — А результата никакого нет, — радостно сообщил аудитор. — Этот список — просто список клиентов их фирм, риелторского отделения. У них довольно крупное отделение, у них ведь есть и свои квартиры, которые они получали в качестве компенсации от застройщиков. Иногда продавали целые блоки. Иногда просто выступали, как агенты, оформляли договора и получали комиссию. — Большу́ю? — спросил Иван, вытянувшись и выпрямившись, как охотничья собака, почуявшая в воздухе еще неясный, еле заметный запах добычи. — Что — большу́ю? — Комиссию — большу́ю? — Да какая разница? Вы что, боитесь, что «Форсаж» с комиссии налоги не заплатил? — Хотя бы и налоги. Значит, так: отложите для меня договора с этими клиентами и попросите ничего не трогать. — Да нет там никаких договоров, — буквально взорвался эксперт. — Такие договора обычно уничтожаются почти сразу после сделок. Я просто нашел несколько имен из вашего списка в списках на регистрацию. — Отлично, эти списки тоже отложите. И все, что у них есть. Есть там что-то? Аудитор помолчал, потом шумно выдохнул: — Да, есть файлы, которые еще сохранились. Подготовленные договора, акты, все, что положено. Это просто файлы без подписей, и вообще не факт, что договора были заключены. — Присылайте все без исключения. — Как прикажете, майор. Только я не понимаю, чего вы ищете. Обычные квартиры, они их продавали. Никаких судов, никаких жалоб от недовольных клиентов, никакого дыма, никакого огня. Да и вообще, это общая практика — уничтожать договора. — Значит, общая практика? А зачем список? — Да хотя бы для того, чтобы не забыть, кому сколько комиссии выплачивать, — ответил эксперт. — Невозможно же все цифры держать в голове. Но если вы так настаиваете, я скажу, чтобы наши заблокировали все и опечатали. — Отлично. Рад, что вы меня поняли.