Ло Фэй покачал головой. Ду Минцян выспрашивал конфиденциальную информацию. И хотя детали разглашать не полагалось, это могло помочь заручиться его доверием – как раз то, что требовалось для следующего шага в осуществлении плана. – И даже не кое-кто, а много кто, – сказал Ло Фэй. – Имена некоторых жертв мы просто скрыли от общественности. Например, Дэн Хуа. У Ду Минцяна глаза вылезли из орбит. – Дэн Хуа? Эвмениды грохнули Мэра Дэн?! А в новостях сообщали, что у того в аэропорту случился приступ… – Вы верите всему, что пишут в прессе? – Да нет, конечно, – осклабился Ду Минцян. – Официальные медиа никогда не говорят правду. Вот почему обществу нужны такие люди, как я. Ло Фэй старался не показывать своего отвращения к такому пошлому эгоизму: – Убийца сумел просочиться мимо наших людей, а также телохранителей Дэн Хуа. И исчез прежде, чем мы успели его схватить. Ду Минцян был сражен. – Есть еще кое-что, о чем вам необходимо знать, – с нажимом продолжил Ло Фэй. – Этот преступник не из тех, кто грозится впустую. На сегодня он привел в исполнение все приговоры, о которых извещал. – Стопроцентный эффект, говорите? Что ж, отличная деталь, которой можно будет сдобрить материал, – сам себе сказал Ду Минцян. Его взгляд метнулся к листку, затем уперся в Ло Фэя. – Но это же значит… – Он нахмурил лоб. «Наконец-то дошло», – подумал Ло Фэй. Ду Минцян еще раз просмотрел «извещение о приговоре». – А что не так с датой? – спросил он. – Число замазано. У вас нет мыслей, как это вышло? Ду Минцян нахмурился и внимательно посмотрел на листок бумаги. Затем звучно прищелкнул пальцами: – Должно быть, совпадение. Как уже сказал, все эти письма я никогда не вскрываю; они у меня просто валяются, а затем я их кучей выбрасываю. Вчера вечером, когда заправлял ручку, я подложил конверт под чернильницу, для подстраховки. А ручка возьми и капни… – Он снова поднял конверт; на его оборотной стороне засохло несколько капель антрацитово-черных чернил. – Короче, протекла. – Когда мы нашли это письмо, дата была уже замазана. Если вы видите листок впервые, то Эвмениды – единственные, кто знают, что было написано на нем изначально. – А ваши спецы в лаборатории разве не могут проверить его насчет… ну я не знаю… каких-нибудь следов, оставленных пером Эвменид? – В голосе Ду Минцяна уже звучали просительные нотки. – Что, отчаяние пробирает? – не удержался от язвительности Ло Фэй. – Да нет, наши криминалисты уже всё проверили. Похоже, что преступник пишет эти извещения тонкой кисточкой. Эстетствует. Иными словами, увидеть, что там написано изначально, не представляется возможным. Ду Минцян вперился в листок, поднеся его вплотную к глазам, словно в попытке зреть через слой размазанных чернил. – Вчера вечером, когда вы сунули его под чернильницу, конверт был открыт? – спросил Ло Фэй. Ду Минцян покачал головой: – Не помню. Тогда этой детали для меня не существовало. – И все же, – холодно напомнил Ло Фэй, – единственное, о чем вам сейчас следует задуматься, – это как ваше имя оказалось в одном из смертных приговоров этого палача. Ду Минцян со вздохом опустил взгляд: – Я знаю, за кого вы меня принимаете. Вы, полицейские, считаете себя эдакими образцами добродетели, а нас – и меня в частности – скользкими ужами, гниловатыми репортеришками. В ваших глазах я заслуживаю этого смертного приговора. Может, оно и вправду так. Но главный вопрос не в этом. А в том, почему я сейчас здесь. И ведь ответ довольно прост, не так ли? Независимо от ваших причитаний, что я типа своим интервью подтолкнул учителя к самоубийству, ваши аргументы в суде не выдержат никакой критики. Я знаю, о чем говорю: мне и раньше доводилось выпутываться из юридических передряг. Закон наказать меня не может, и в то же время он не позволяет каким-то там Эвменидам бездумно лишить меня жизни. Как стражу закона, вам не остается ничего иного, кроме как оберегать меня. Как бы вы меня ни поносили, все равно это ваш долг. Я прав? – Да уж, – Ло Фэй повел головой, – ситуацию вы ухватываете, как быка за рога. – Я говорил и повторяю еще раз: в своем деле я чертовски хорош. Выведывание секретов, знание того, что у людей на уме, всякое такое… Имей я такие же возможности, как у вас, то, кто знает, может, начальником уголовного розыска надо было назначить меня. – Ду Минцян усмехнулся. – Но жизнь моя пошла иным путем и предложила всего один вариант – стать великим журналистом. – Можете думать о себе все, что вам заблагорассудится. – Вам меня не понять и вашим коллегам тоже. Но мне все равно. Гении редко когда понятны своей эпохе. Ло Фэй начинал уже свыкаться с этим нарциссизмом, но за Ду Минцяном наблюдал со смешанными чувствами. Все его инстинкты подсказывали, что он смотрит на мертвеца. Ду Минцян ухмыльнулся: – Впрочем, не стоит тратить время на досужую болтовню. Я хочу знать одно: как полиция намерена реагировать на эту угрозу со стороны Эвменид? – Мы будем вас защищать. – Ну а куда вы денетесь… Вопрос в том, как? – Приставим полицейских, которые будут круглосуточно за вами наблюдать. – Вы ограничите мою свободу передвижения? – Нет. Пока вы в пределах видимости, сможете жить как обычно. – Хм. А я думал, вы запрете меня в комнате без окон… Ну, типа как сейчас. – Это один из вариантов. Но у нас нет на него законного права. – В момент паузы Ло Фэй поглядел на одностороннее зеркало на дальней стене. – Если только вы сами об этом не попросите. Ду Минцян усмехнулся: – Вздор. Зачем напрягать все, так сказать, заинтересованные стороны? Ло Фэй нахмурился, что развеселило репортера еще больше. – Если вы ограничите мою свободу и станете держать меня взаперти, – сказал тот, – то Эвменидам добраться до меня будет гораздо сложнее, а то и вовсе придется все бросить и уйти. Но ведь это не то, чего вы хотите, поскольку такой вариант лишит вас возможности его схватить. Ну а я, как истинный журналист, просто не готов прятаться от самого известного убийцы в новейшей истории. Так что верните мне свободу, и через это вы создадите себе подходящие условия для встречи с Эвменидами. Тогда все будут по-настоящему счастливы, вы не находите? – Значит ли это, что вы готовы принять условия, которые я обрисовал чуть раньше? Ду Минцян задумался: – В такой формулировке звучит не столь заманчиво. Мне кажется, куда более точным описанием наших новых отношений было бы слово «сотрудничество». Ло Фэй страдальчески закатил глаза: – Неужели? Для вас это партнерство? – Именно! Вы, если называть вещи своими именами, хотите использовать меня для заманивания Эвменид, и я готов на это пойти. Хотя для меня такое соглашение сопряжено со значительным риском. А потому будет справедливо, если я получу от вас за это некую компенсацию. – Чего же вы хотите? – Всю грязь, что есть у вас на Эвменид. – Нет, так дело не пойдет. Речь идет о сверхсекретной информации, и предавать огласке мы ничего не можем. Ду Минцян хотя и выглядел разочарованным из-за отказа, но обескуражен вовсе не был: – В таком случае и я не могу обещать, что буду действовать в полном соответствии с вашими планами. Возможно, я скроюсь из поля зрения. Или же сам начну копать компромат на Эвменид. – Пожалуйста, делайте что хотите, – холодно ответил Ло Фэй. – Но имейте в виду одно: если вы ускользнете от полиции, то в следующий раз, собираясь за вами, мы прихватим мешок для трупов. Ду Минцян напрягся: – Я требую… – Интереса продолжать этот разговор у меня нет, – прервал его Ло Фэй. – Что мог, я вам объяснил. На этом всё. Сейчас пойду распоряжусь насчет вашего личного эскорта. 8:30 Конференц-зал, отдел уголовного розыска На экране проектора появился скан «извещения о приговоре» Ду Минцяну. Цзэн Жихуа, обогнув стол, коротко изложил детали, собранные им о Ду Минцяне. – Значит, этот парень своим интервью довел У Иньу до самоубийства и в результате привлек к себе внимание Эвменид, – задумчиво заключил Инь Цзянь. – А вы не задумывались, – спросила Му Цзяньюнь, – каким образом преступник узнал об этом интервью так быстро? – Наверное, увидел в онлайне? – предположил Цзэн Жихуа. Му Цзяньюнь покачала головой: – Преступник так сосредоточен на раскрытии правды о своем отце, что вряд ли у него было время следить еще и за состоянием У Иньу. Во всяком случае, одновременно. О репортере он узнал потому, что капитан Ло Фэй вчера прокрутил ему эту запись в интернет-кафе. – В самом деле? Запись ему прокрутил начальник Ло? – Цзэн Жихуа удивленно обернулся к Ло Фэю. – То есть вы все это время использовали репортера в качестве приманки!