Братец Хуа тем временем миновал полицейский кордон и подошел к своей машине. Многолетний шофер своего покойного босса, он все еще имел привычку водить машину сам. Выудив ключи, братец Хуа вальяжно сел в водительское кресло. Вставил ключ в замок зажигания – и тут тревожно замер. Что-то было не так. Зеркало заднего вида смещено… – Черт! – вырвалось у него. Водительское кресло откинулось назад. Застигнутый врасплох братец Хуа откинулся вместе с ним. Попытка выправить положение оказалась запоздалой. Его шею крепко обхватила чья-то рука, а в голову уперлось холодное дуло пистолета. – Начальник Хань? – выговорил он, не глядя на своего пленителя. – Забавная встреча. Я полагал, тебя давно уже нет… Хань Хао издал что-то среднее между смехом и кашлем. – Меня ударили ножом. Даже если бы бежал, я не ушел бы далеко. Так что лучше покончу с тобой, пока меня снова не взяли. – Вслед за глубоким сиплым вдохом он проревел во всю глотку: – Если кто-нибудь приблизится на пять шагов, мозги братца Хуа разлетятся по всему салону! * * * Странность в поведении братца Хуа уже заметили копы и телохранители, образовав вокруг авто свободный полукруг. Глядя через окна на их встревоженные лица, Хань Хао ухмыльнулся, радуясь тому, что через тонировку он им не виден. – Не подходите! Я в заложниках! Здесь Хань Хао, и он вооружен! – Братец Хуа потянулся к оконной кнопке, и стекло со стороны водителя слегка приопустилось. – Все отойдите на пять метров! – крикнул он. Ло Фэй с оперативниками обступили машину, не нарушая указанной дистанции. Несмотря на сумятицу, оружие они вынимали плавно и аккуратно. – Вот и хорошо, – мрачно сказал Хань Хао. – Если бы в тебе с самого начала было столько такта, все не зашло бы так далеко. В машину донесся голос Ло Фэя: – Хань Хао, опустите оружие и выходите из машины с поднятыми руками! Для вас это единственный вариант. Как бывший офицер полиции, вы знаете, что ни к каким вашим требованиям мы прислушиваться не будем, и не важно, сколько заложников вы возьмете. Хань Хао завозился на сиденье. Это разбередило рану между ребрами, отчего он непроизвольно задохнулся. – Похоже, это не просто рана, – хихикнул братец Хуа. – Видимо, мои люди оказались не такими бесполезными, как я считал. – Ты меня кинул, – бросил Хань Хао. – А любой, кто предает меня, должен за это поплатиться. – Ах какие мы благородные мстители! Уж кто-кто, а ты, я уверен, мог бы многому научить меня в кидалове… Ты убил Дэн Хуа, а это причина более чем достаточная для того, чтобы я с тобой посчитался. Просто у меня еще руки не дошли. – Ну так не вини меня за то, что и я не проявляю к тебе милосердия. У меня тоже тьма причин желать твоей смерти. – Хань Хао сильнее притиснул стальной ствол к голове братца Хуа. Тот был неустрашим: – Ты еще не застрелил меня, а это значит, что ты хочешь вести переговоры. Так что давай, выкладывай свои условия. – Ты называешь это переговорами? – Хань Хао усмехнулся. – Считаешь меня совсем уж за дурака? Я до сих пор не выстрелил в тебя потому, что хочу, чтобы твоя смерть была как можно более долгой и мучительной. Так что дам тебе еще немного времени, чтобы ты вспомнил свою семью, воскресил в памяти все, чем дорожишь… Я дам тебе покинуть этот мир лишь после того, как ты начнешь молить меня о пощаде. От этих слов братец Хуа похолодел. – Так это и есть твоя цель? Поняв, что тебе не сбежать, ты теперь, в окружении копов, хочешь просто заставить меня страдать, прежде чем я умру? – Верно, – процедил Хань Хао. – Вот что ты получишь от меня за свой обман. Братец Хуа поморщился: – Мы с тобой не схожи. Да, я убивал людей, но только ради решения проблем. И никогда не упивался этим. – Очень жаль. Это как раз мой стиль, – вновь усмехнулся Хань Хао. Голова у него уже шла кругом. Братец Хуа вздохнул и примолк. В зеркалах стало заметно какое-то движение. Полиция разгоняла собравшуюся вокруг машины толпу. Хань Хао знал, что времени у него не так уж много. Он провел указательным пальцем по стволу пистолета. – Надеюсь, ты закончил вспоминать, – пробурчал он. – Ну а ты? – тихо спросил братец Хуа. Хань Хао нахмурился: – Что ты имеешь в виду? – Мне кажется, ты совсем забыл о своих жене и сыне. А вот я – нет. Последние несколько дней я присматривал за ними особенно усердно. Голос братца Хуа был вкрадчивым, даже нежным, но кровь Хань Хао от этих слов вскипела. Он ткнул стволом в висок братца Хуа. – Лучше б ты мне врал, сучий потрох… От ухмылки пленника по спине Хань Хао пробежали мурашки. – Дундун – мальчонка на редкость смышленый. Жаль, что он недостаточно взрослый, чтобы заботиться о себе… Несколько моих людей за ним присматривают – на расстоянии, само собой. – Голос братца Хуа сочился зловещим холодком. – Но если я умру, то одернуть их будет некому. И я не могу гарантировать, что они всё так же будут печься о безопасности твоего сынишки. Грудь Хань Хао сдавило, как от тугого удара кулаком в сердце. Рука начала дрожать. Глубоким вздохом он превозмог боль и проронил: – В чем твоя игра? – Как я уже сказал, мне не нравится делать людям больно. И лично у меня нет никакого желания, чтобы твой сын страдал. Но иногда для достижения нужного результата требуется принимать меры. А игра вот какая: я хочу, чтобы ты сделал выбор. Это все равно что подбросить монетку – с той разницей, что ты полностью отвечаешь за результат. Лицо Хань Хао стало мертвенно-бледным. Спустя секунду он нажал кнопку управления окном. Когда стекло ушло вниз, выкрикнул: – Я хочу обсудить условия! Снаружи к своему бывшему коллеге приблизился Ло Фэй. – Я здесь, Хань Хао. И готов выслушать ваши доводы. – Нет, – последовал ответ. – Единственный, с кем я буду говорить, – это Инь Цзянь. Скажите ему, чтобы сел в машину. Ло Фэй нахмурился, но прежде чем он успел отреагировать, подошел Инь Цзянь. – Позвольте мне это сделать, начальник Ло. Ло Фэй колебался. Была ли это ловушка? Но что-то во взгляде Инь Цзяня говорило об обратном. Цзянь и Хань Хао много лет тесно сотрудничали. – Хорошо, – сказал он наконец и, похлопав молодого офицера по плечу, понизил голос: – Будьте готовы пустить в ход оружие. Разрешаю использовать любые методы, необходимые для разрешения ситуации. Поняв, что имеет в виду начальник, Инь Цзянь побледнел. – Вас понял, – с мрачноватой торжественностью ответил он. Под взглядами полицейских подошел к машине и заглянул в открытое окно. Хань Хао кивнул на пассажирское сиденье впереди себя. – Усаживайся. Дверная ручка щелкнула, и Инь Цзянь опустился на сиденье. Его правая рука у груди была согнута под странным углом. Хань Хао спесиво фыркнул: – Достань пистолет, Инь Цзянь. К чему стеснение… Инь Цзянь сжал губы. Затем поднял ствол и навел на голову своего бывшего начальника: – Я сожалею, начальник Хань. Для вас лучший выход – сложить оружие и выйти из машины вместе со мной. Не усложняйте ситуацию. Темные глаза Хань Хао горели сухо и страшно: – О чем тут сожалеть? Это твоя работа. А извиняться должен я. Ты же делаешь то, что должен. Инь Цзянь удивленно застыл. – Я знаю, что своим последним побегом наверняка усложнил вам всем жизнь. Сегодня я все облегчу. Давай, стреляй, и дело с концом. – Нет, – возразил Инь Цзянь. – Этого я делать не желаю. А просто хочу вывести вас из тупика. – Какой в этом смысл? – Хань Хао криво улыбнулся. – Лишь всадив в меня сейчас пулю, ты расквитаешься за свои ошибки. Я – тот, кто усадил тебя в лужу. Так что давай, прояви самоуважение! Инь Цзянь покачал головой: – Опустите пистолет. Не заставляйте меня делать это за вас. Братец Хуа издал долгий театральный вздох: