– Но это было всего лишь соревнование между ним и его девушкой Мэн Юнь, – вступилась Му Цзяньюнь. – А в худшем случае – лишь беззлобное озорство. Я ни в коем случае не стала бы считать это пятном на репутации. – Человек, которого я выбрал, стал бы становым хребтом полиции Чэнду на долгие годы. Я не мог допустить даже малейшую оплошность, – сказал Дин Кэ тоном профессора, читающего лекцию студентам. – Так уж случилось, что на уме у меня был еще кое-кто. Также исключительный во всех отношениях студент. На самом деле, мне было довольно трудно выбрать между ними двумя. Но, благодаря проказам Ло Фэя, я принял окончательное решение довольно легко. – Юань Чжибан, – закончила за него Му Цзяньюнь. – Представляю, как вы сейчас об этом сожалеете… Дин Кэ в ответ покачал головой: – Я даже не считаю это ошибкой. И Юань Чжибан, и Ло Фэй более чем годились на эту роль, и оба были по-своему уникальны. Ло Фэй был замкнут, спокоен и настойчив. Выбери я его, он бы стойко и неуклонно развивался, умело справляясь со всеми вызовами на своем пути. Юань Чжибан, с другой стороны, был совсем другим. Экстраверт, импульсивен, весь на порыве. Меня тогда больше интересовали краткосрочные перспективы. – Он внимательно поглядел на Ло Фэя, а затем на Му Цзяньюнь. – Если проследить трансформацию Юань Чжибана до самого ее источника, я суммировал бы ее одним словом. – Полагаю, вы им с нами поделитесь? – саркастично спросил язва Цзэн Жихуа. Дин Кэ наморщил лоб: – Судьба. Ло Фэй уставился на него в немом шоке. – Судьба, – повторил Дин Кэ, глядя на Ло Фэя. – Вы, я, Вэнь Хунбин, даже сын Вэнь Хунбина – все мы так или иначе связаны. Трудно сказать, какие ошибки и кем были допущены, но все эти факторы каким-то образом сплелись и стали катализатором преображения Юань Чжибана. Все, что произошло, могло быть просто его судьбой, итогом цепи неизбежных событий, не подвластных ни одному человеку. – Как сын Вэнь Хунбина мог повлиять на Юань Чжибана? – спросил Цзэн Жихуа. – Ведь именно Юань Чжибан повлиял на всю оставшуюся жизнь этого мальчика. Дин Кэ помолчал. – Во время захвата заложников в квартире у нас все было под контролем. Но потом мальчик что-то сказал. Нечто такое, что… ну, спровоцировало его отца. – А что он сказал? – взволнованно спросила Му Цзяньюнь. – Я слышал это через наушник. Он спросил: «Папа, ты купил мне на день рождения тортик?» Ло Фэй ждал, что Дин Кэ продолжит, но тот молчал. – И это все, что он сказал? – удивленно спросил он. – Слово в слово. – Дин Кэ кивнул. – Тридцатое января было днем рождения Вэнь Чэнъюя, и отец обещал купить ему волшебный торт. Но из-за болезни его жены семья оказалась на мели. Ко дню рождения сына Вэнь Хунбин в самом деле остался без гроша в кармане, не было даже мелочи на проезд. Именно это и вынудило его взять в заложники Чэнь Тяньцяо – отчаянная попытка получить от этого наглеца свои кровные, с трудом заработанные деньги. – Таким образом, Юань Чжибан использовал любовь Вэнь Хунбина к сыну, чтобы побудить его задуматься о будущем своего ребенка, – сказала Му Цзяньюнь. – Но едва сын произнес эти слова, как Вэнь Хунбин рывком вернулся в свою отчаянную реальность. Он даже не смог устроить сыну праздник, который обещал. Это внезапное осознание, должно быть, ранило его в самую душу. Дин Кэ медленно, с шипением выдохнул. Одновременно с тем Ло Фэю странным образом сдавило горло. Голос Дин Кэ стал тише: – Услышав слова своего сынишки, Вэнь Хунбин утратил контроль над собой. Он закричал на Чэнь Тяньцяо, требуя денег, но тот отпирался, что у него их нет. Вэнь Хунбин пришел в ярость и принялся его избивать. Вы помните, что на нем был пояс со взрывчаткой, поэтому каждое резкое движение подвергало всех риску. Ситуация была критической, и Юань Чжибан был вынужден сделать единственное, что мог. Он спустил курок и выстрелил Вэнь Хунбину в голову. – Учитывая обстоятельства, действия Юань Чжибана были вполне оправданны. Однако… – Ло Фэй шумно вдохнул. Ему вдруг стало трудно говорить. – Цель не всегда оправдывает средства? – Дин Кэ горько усмехнулся. – Вас там не было, но все равно это до сих пор не отпускает вас, даже сейчас. Юань Чжибан был тем, кто нажал на спуск, и он уже проникся к тому мальчику – можете себе представить, каково было это ощущать? Ло Фэй снова сожмурил веки. Он явственно вспоминал рассказ Хуан Цзеюаня. «Подозреваемый получил пулю в лоб и лежал на полу не шевелясь. А заложник был цел и невредим. Юань Чжибан тогда крепко прижал мальчика к себе, головой к своей груди. Он вообще не дал ему увидеть ту кровавую сцену». – Он впервые принимал участие в настоящей полицейской операции, – продолжал Дин Кэ, – и таков оказался результат… Я беспокоился, что он не сможет совладать с психологическим стрессом, и приказал снайперу на месте происшествия взять ответственность за выстрел на себя. К сожалению, все пошло не так, как я рассчитывал. Я видел Юань Чжибана позже тем вечером. Он сидел неподвижно, как мертвец. Я знал, что в его голове роятся, должно быть, сотни мыслей. На меня он посмотрел налитыми кровью глазами и сказал: «Начальник Дин, я так сожалею обо всем… Почему я не промахнулся? Ведь было бы куда лучше, если б пуля вместо него попала в Чэнь Тяньцяо?» Му Цзяньюнь успокаивающе положила руку Ло Фэю на плечо. – На месте Юань Чжибана у нас могли бы возникнуть такие же мысли. Когда происходит подобное, только уважение к закону помогает понять, что правильно, а что нет. – В этом и загвоздка, – вдумчиво произнес Дин Кэ. – Те из нас, кто сидит за этим столом, имеют четкое представление о том, что правильно, а что нет. Но мы также ограничены общественными правилами и предписаниями. Из нас эти границы не преступит никто. Юань Чжибан же, напротив, был человеком порыва. Он не мог контролировать свои эмоции – можно сказать, это они верховодили им. Говоря, что хотел бы вместо нарушителя застрелить Чэнь Тяньцяо, он позабыл, что значит быть полицейским. – Изначально Юань Чжибан всю свою природную энергию направил на желание стать полицейским и защитником справедливости, – сказала Му Цзяньюнь. – Но во время первой же своей миссии беспомощно наблюдал, как его собственное оружие искажает его же определение справедливости. Начальник Ло в такой ситуации отреагировал бы иначе. Представьте двух бегунов, на пути которых неожиданно встает большой валун. Начальник Ло притормозил бы и обогнул его. Юань Чжибан, однако, бежал слишком быстро. Он был слишком взвинчен и порывист, чтобы остановиться. Он столкнулся бы с валуном, а встав на ноги, побежал бы в другом направлении. Дин Кэ кивнул: – Через два месяца после этого кто-то вломился в дом Чэнь Тяньцяо и вытащил из его сейфа деньги. – Дело об ограблении номер сорок семь, – уточнил Ло Фэй. – Мы его расследовали. И уже догадались, что виновником был Юань Чжибан. – Вы, должно быть, довольно быстро это поняли, начальник Дин, – сказала Му Цзяньюнь. – Но взяли и снова утаили правду. – Да, так оно и было. – Если б вы не покрывали Юань Чжибана, всего этого могло бы и не случиться, – упрекнул Цзэн Жихуа. – Не факт. – Му Цзяньюнь качнула головой. – Даже если б Юань Чжибана привлекли к ответственности за взлом, он все равно мог бы осуществить свой план стать Эвменидами. Ну может, слегка затормозился бы в своем превращении в убийцу. – Причина и следствие, – проговорил Дин Кэ. – Рано или поздно это должно было случиться. Я защищал Юань Чжибана только потому, что у меня не было другого выбора. – Вы не могли переступить через себя, – констатировала Му Цзяньюнь. – Вам жаль было его винить; не могли вы забрать и деньги, которые супруга Вэнь Хунбина думала потратить на свою операцию. Поэтому вы решили тогда же и закончить свою карьеру в полиции. Дин Кэ горько усмехнулся: – Честно говоря, уйти в отставку я подумывал уже давно, но откладывал, поскольку еще не определился с преемником. Перемена в Юань Чжибане меня удручала. К сфере правопорядка я охладел – и вскоре официально подал в отставку. Но даже в самых жутких кошмарах не мог себе представить, что он замыслит нечто настолько ужасное. – Конечно, нет, – сказал Ло Фэй, не сводя глаз с отставного начальника. – Потому что до взрыва на складе произошло еще кое-что. Нечто, о чем вы, возможно, даже не подозреваете. – Что именно? – Вы, должно быть, участвовали в расследовании дела номер триста шестнадцать о торговле наркотиками? – Практически нет. Расследованием руководил заместитель начальника Сюэ Далинь, – с отстраненным видом сказал Дин Кэ. – Помнится, ключевую роль в успехе этого преступного бизнеса играл один из самых его доверенных осведомителей… – Да, – Ло Фэй кивнул, – Дэн Юйлун. Который позже стал могущественным Дэн Хуа, или Мэром Дэн. Он умыкнул половину наркотиков и наличных, которые полиция конфисковала во время рейда. Сюэ Далинь узнал об этом, но решил умолчать. Однако случилось так, что секретарша Сюэ Далиня случайно записала этот важный разговор между ним и Дэн Хуа. Та самая Бай Фэйфэй оказалась к тому же бывшей девушкой Юань Чжибана. Чтобы помешать огласке этой записи, Дэн Юйлун убил секретаршу, замаскировав ее смерть под самоубийство. А Юань Чжибан, чтобы отомстить за нее, стал Эвменидами. Именно тогда он и прошел точку невозврата. – Так вот что, оказывается, произошло! – удивленно воскликнул Дин Кэ, усваивая эти новые сведения. – Тогда причина трансформации Юань Чжибана становится куда ясней… – Дело номер сто тридцать о захвате заложника стало для Юань Чжибана психологически поворотным моментом, – заключила Му Цзяньюнь. – Он не сумел справиться со стрессом, вызванным смертью Вэнь Хунбина, и стал задаваться вопросом, что вообще значит быть полицейским. А убийство Бай Фэйфэй двадцатого марта окончательно отвернуло его от полицейской стези. Он решил, что вершить правосудие на самом деле способен только он, а идея Ло Фэя об Эвменидах послужила ему в этом отношении путеводной звездой. Все эти факторы в конечном счете сошлись, превратив Юань Чжибана в одержимого убийцу. – Теперь вы понимаете, почему для описания трансформации Юань Чжибана я использовал слово «судьба»? – спросил Дин Кэ. – Вокруг него развернулось такое множество непредвиденных событий… Если б Ло Фэй и его подруга Мэн Юнь не создали Эвменид, я не выбрал бы Юань Чжибана своим преемником. Если б этот мальчик не проникся к Юань Чжибану симпатией, я не приказал бы тому присутствовать на операции с заложником. Не упомяни вдруг мальчик о праздничном торте, ситуация могла закончиться мирно. Если б стрелок выбрал более выгодную позицию, Юань Чжибану не пришлось бы задействовать свое оружие. Если б не умерла Бай Фэйфэй, Юань Чжибан, возможно, не прибегнул бы к такому радикальному способу отмщения. Учитывая все это, как можно объяснить это иначе? Судьба… Ло Фэй ответил не сразу. – Даже если это была судьба, есть одна вещь, которой я ему никогда не прощу, – сказал он вполголоса, посмотрев на старика взглядом, полным глубокой невысказанной боли. – Смерть Мэн Юнь. – Дин Кэ печально кивнул. – Я понимаю. Ло Фэй уставился в безмятежно-голубое небо. Резким вдохом он загнал свои чувства внутрь себя как можно глубже. – Мэн Юнь он убил по одной важной причине, – сказал Дин Кэ, – которую не учитывали его планы. Глаза Ло Фэя, тронутые краснотой, напряженно моргнули: – Что же это за причина? – Вы были для него ближайшим другом – и вместе с тем соперником, к которому он питал величайшее уважение. Ло Фэй ничего не ответил. – Эмоции Юань Чжибана были настолько сильны, что контролировать их не мог даже он сам. И он полностью отдавал себе в этом отчет. Когда Юань Чжибан готовился вступить в свою новую жизнь как Эвмениды, вы были единственным огромным препятствием, которого он боялся. Поступиться тесной дружбой, которая вас сплачивала, он не мог, но при этом знал две вещи. Во-первых, вам двоим суждено было стать непримиримыми врагами. А во-вторых, ему нельзя было недооценивать ваши способности. По этим двум причинам узы дружбы между вами необходимо было разорвать. Ибо он знал, что, когда в конце концов вы столкнетесь лицом к лицу, эта самая дружба явится его роковой слабостью. При мысли о Юань Чжибане и Мэн Юнь в памяти ожили воспоминания; чтобы как-то пригасить их, Ло Фэй сжал кулаки. – Вы когда-нибудь шли на поводу у своих эмоций, зовущих отступиться от ваших принципов? – спросил Дин Кэ. Ло Фэй решительно тряхнул головой: – Никогда. – Вы способны контролировать свои эмоции. А вот Юань Чжибан не мог. Если б вы вступили в борьбу не на жизнь, а на смерть, эмоции обернулись бы для Юань Чжибана проигрышем. – И поэтому он убил Мэн Юнь? – Да, это ключевая причина. Осторожность и внимание Юань Чжибана к деталям были так же хороши, как и ваши. Он сознавал свои слабости. Вот почему ему нужно было разорвать любые остававшиеся между вами эмоциональные связи. В то же время его план еще и требовал невинной жертвы, которую он мог бы использовать в оправдание своей собственной «смерти». И он выбрал Мэн Юнь. Если она погибнет при взрыве, а вы потом обнаружите, что он выжил, вы двое станете смертельными врагами. Ваша дружба разрушится непоправимо. И тогда его былая слабость растворится. – Дин Кэ на секунду остановился, чтобы перевести дыхание. – Можно даже сказать, что присутствие Мэн Юнь приблизило его план к совершенству. – Нет! – резко бросил Ло Фэй. – Мэн Юнь обнажила изъяны в его плане. Она пожертвовала собой! В результате «идеальный» план Юань Чжибана дал трещину и он остался калекой на всю оставшуюся жизнь. Окажись он чуть менее расторопным, то остыл бы кучкой пепла на полу того склада. Дин Кэ замер, обдумывая слова Ло Фэя. Среди студентов полицейской академии Юань Чжибан, Ло Фэй и Мэн Юнь были лучшими. Каким-то образом все трое угодили в водоворот одной и той же борьбы. Каждый из них страдал, и каждый по сугубо своей причине. Невредимым из них не остался никто. Такова была судьба. Солнце уже садилось. Дин Кэ посмотрел на гаснущую синеву неба и решил сменить тему: – Близится закат… А знаете что? Ввиду необычности нашей встречи я приглашаю вас всех остаться на ужин; заодно и поболтаем. За домом у меня сад с достойным ассортиментом плодов и овощей. Урожай в этом сезоне хороший. Выбирайте всё, что вам понравится, а я быстро приготовлю еду.