— Он ушел навестить мисс Холм. Это разрушило то маленькое алиби, которое Саймон хотел предложить, но он ничем не выдал своего разочарования. — Второй вопрос: больше никто не последовал с вами за мной сюда? — Я отказываюсь отвечать. Я уже сказал, что был дома один… — Говорите по существу дела, — холодно приказал Саймон. — Будьте пай-мальчиком и отвечайте, когда вас спрашивают. И если, как вы утверждаете, вы были один все это время, то тогда получается ваше слово против моего. Что, если я скажу, будто пришел пообщаться с вами, а вы ударили меня револьвером и попытались украсть мои часы? — Скажи это судье, — проворчал констебль. — Полагаю, моя репутация выше ваших диких обвинений, — едко ответил Блюм. — Значит, с ваших слов, мы подрались? — сказал Саймон. — Признаю, я выгляжу так, словно побывал в какой-то переделке. Может, снимете свое пальто, и проясним наконец это дело? Блюм слегка улыбнулся и расстегнул пальто. Саймон поджал губы. Блюм выглядел так, будто его побили. Еще одно очко в пользу Тигра. Его счет неуклонно полз вверх с пугающей скоростью, но это лишь придавало решимости Саймону, хотя он не изменил своей легкой и уверенной манере поведения. Констебль выразительно хмыкнул. — Какой была та фраза, которую вы не поняли? — вдруг спросил Керн. — Когда мистер Темплар — с ваших слов — угрожал вам револьвером. — Весьма загадочная фраза. Он сказал: «Я ищу логово тигра и, кажется, почти его нашел». Саймон достал свой портсигар и принялся задумчиво постукивать пальцем по сигарете. Происходящее изрядно его утомило, однако он отметил, как после слов Блюма лицо Керна окаменело. Зато вкрадчивые манеры Блюма неприятно Саймона поразили, и он задался вопросом, не подозревает ли Блюм и Керна. Однако Блюм смотрел только на него, Саймона. Нет, банда Тигра ничего не знает об истинной профессии Керна. Блюм просто получал мстительное удовольствие, пиная человека, которого, как ему казалось, он загнал в угол. Ситуация складывалась неприятная. Патрисия ничем помочь не могла. Керн тоже, даже если бы захотел. Слово Блюма против слова Саймона, и не было никаких сомнений, кому суд предпочтет поверить. К тому же Блюм знает, что Саймон понимает — ему бессмысленно ссылаться на то, что происходило этим вечером в доме Биттла. Биттл солжет, не моргнув и глазом, — Тигр наверняка снабдил его правдоподобными объяснениями шумихи. Виртуозная тактика Тигра весьма ловко и эффективно устраняла Саймона. Ему повезет, если удастся выйти из тюрьмы месяцев через шесть, а вкупе с нападением на полицейского при исполнении его могут упечь за решетку и на целый год. В это время «Т. Т. Дипс» заполнят золотом, а Тигрята благополучно исчезнут. И все же Саймон управлял ситуацией: все здесь ждали его ответа. Наблюдавший за ним прищуренными глазами Блюм держал его на мушке и был твердо уверен в том, что его доводы крайне серьезны. Он все еще ждал, чтобы Саймон признал себя побежденным. Констебль, ставший более осторожным после стычки с Саймоном, расхаживал поодаль и дожидался, пока кто-нибудь предпримет очередной шаг. Патрисия с тревогой поглядывала на расслабленного Саймона и гадала, уж не планирует ли он очередной лихой поворот. Она не поверила Блюму ни на миг. В любое другое время — да, но не сегодня, не в свете недавних событий, которые, словно загадочная паутина, опутали Саймона и угрожали ему самыми серьезными неприятностями. Керн хранил молчание. Истории Блюма можно было верить или нет, однако то, что Керн знал о Саймоне, заставляло верить. Так или иначе, Саймон действовал против него, даже если он также действовал и против Тигра. Но если Керн раскроет свою должность — главный детектив-инспектор Скотленд-Ярда, — это поставит точку на его миссии. — Мы ждем, — сказал Блюм. — Вижу, — протянул Саймон. — Есть еще один-два пункта, которые нужно прояснить. Первый — уверен, вы не станете возражать, если доктор обследует шишку, которая возникла в том месте, куда я вас ударил. Саймон пристально смотрел на Блюма и немного пал духом, когда понял, что тот ничуть не взволнован. Керн подошел к Блюму. — За левым ухом, — подсказал тот. — Боже правый, могу поспорить, вы ненавидите подобную степень достоверности, — процедил сквозь зубы Саймон. Керн посмотрел на него и пожал плечами. — Кто-то его довольно сильно ударил. — Хватит оттягивать неизбежное, — быстро сказал Блюм. — Констебль, у вас есть наручники? Я держу его на мушке и выстрелю, если он снова нападет на вас. И в этот миг их общество пополнилось еще одним человеком: в проеме окна появился Орас. — Эй, что здесь происходит? Глава 8 Непонятливый Саймон Приглушенно вскрикнув, Блюм повернулся к Орасу лицом и медленно опустил оружие — огромный револьвер Ораса, его краса и гордость, медленно описывал полукруг, словно выбирал, в кого прицелиться. Орас оперся на подоконник, довольный своим сенсационным появлением. — А я вовремя, — заметил он. — В самый критический момент. Этот тип выглядит опасным. Констебль, у вас есть наручники, так исполните свой долг! — Приятель… Орас навел свою пушку на заговорившего Блюма и яростно воскликнул: — Какой я тебе приятель?! Тебя поймали на лжи. Констебль, какого черта ты ждешь? Шевелись, надень на него браслеты! А ты брось свою пушку, а то я тебя пристрелю! Блюм выпустил оружие из рук, и Саймон на всякий случай его поднял. — Я могу все объяснить, — сказал Блюм. — Конечно, — с ухмылкой сказал Орас. — Еще ни один жулик не мог отказаться от объяснений. — А этот может, — сказал Саймон. — Убирай свою пушку и входи в дом. Я как раз думал, как было бы хорошо, если бы ты оказался здесь. Поколебавшись, Орас все-таки вошел — неуклюже перелез через подоконник под яростным взглядом Блюма. — Да, сэр? — Простое дело об ошибочном опознании, — в духе выступающего на суде адвоката сказал Саймон. — Но мистер Блюм был так настойчив… А это Орас, бывший морской пехотинец Его Величества и мой слуга. Орас может подтвердить, что я пришел домой около одиннадцати и не выходил до одиннадцати двадцати. Саймон даже не смотрел на Ораса, когда говорил это, — он хорошо знал своего слугу. Зато Керн смотрел и заметил на лице Ораса удивление. — Так и было. Кто-то утверждает иное? — спросил Орас. — Видишь ли, сегодня вечером на мистера Блюма напал вооруженный мужчина, и он, почему-то решив, что это был я, собрался меня арестовать. Саймон повернулся к Блюму. — Быть может, вы извинитесь? Давайте, признайтесь, что вы не рассмотрели хорошенько нападавшего и по каким-то своим причинам решили, будто это был я. Преступник мог быть и в маске… Их взгляды встретились. Выражение глаз Саймона было трудно не понять. Он предлагал Блюму изящное отступление. Блюм знал, что ослабил собственные показания признанием того, что никто не видел нападавшего. Его рассказ не выдержит критики перед лицом алиби Саймона. Орас оказался тем фактором, который Тигр непостижимым образом проглядел. Уже одно появление Ораса сделало его силой, с которой следовало считаться, — если бы слуга услышал об аресте хозяина, его можно было бы подловить на том, что он с обеда не видел Саймона. Тигр мог бы сыграть на этом. Однако Орас появился именно тогда, когда нужно, — была у него такая сверхъестественная способность, — и тем самым разрушил планы Тигра. Глаза Блюма мстительно сверкнули. Слабо улыбнувшись и полуприкрыв веки, Саймон метнул на него взгляд, в котором плясали чертенята. Он вспомнил о шишке за ухом Блюма — тому пришлось пострадать в интересах дела, — и от этого в груди зародился бесшумный смех. — Я оказался в неловком положении, — придушенно произнес Блюм. — Тот мужчина и в самом деле был в маске. Я позволил ему покинуть комнату и последовал за ним. Когда я вышел из сада, то увидел куда-то спешащего мистера Темплара и принял его за того мужчину. Настоящий грабитель, скорее всего, ушел в другом направлении. Я прошу прощения. — Я принимаю ваши извинения, мистер Блюм, — сухо сказал Саймон. — Постарайтесь, чтобы подобного больше не произошло. Он обладал редкостным чувством собственного достоинства и за подобный хитроумный финт был вознагражден взглядом Блюма, после которого ему полагалось исчезнуть в облаке дыма, оставив на ковре грязное пятно. Однако у Саймона была крепкая броня. — Прошу прощения и у вас, доктор, — продолжил Блюм. — И у вас, мисс Холм. Мне пора. Саймон протянул ему пистолет. — Вот, может пригодиться, раз поблизости бродит вооруженный грабитель, — насмешливо сказал он. — Если вы снова его встретите, надеюсь, вы не пожалеете для него свинца. Блюм зло глянул на него. — Не беспокойтесь, мистер Темплар, не пожалею. Он уже выходил, когда Хопкинс осознал, что его лишили возможности арестовать вооруженного головореза, а этот холодно улыбающийся мужчина безнаказанно швырнул его через комнату, чуть не сломав руку. — Эй, что за дела? — Манерой речи констебль напоминал Ораса. — Так или иначе, имел место факт нападения на полицейского! — Когда с невиновным человеком обращаются как с преступником, его можно извинить за то, что он утратил самообладание, — парировал Саймон, беря констебля за плечо. — Уверен, что мистер Блюм со мной согласится и пожертвует вам стакан молока и пенни в вашу кубышку. Правда, мистер Блюм? — Разумеется, — без энтузиазма согласился Блюм. — Разумеется, я должен взять ответственность за это происшествие на себя. — Вы настоящий джентльмен, — одобрительно кивнул Саймон. — А теперь, как поступают воспитанные дети, покиньте этот дом и обсудите ваши дела где-нибудь на свежем воздухе. Он подтолкнул обоих мужчин к выходу, и они повиновались. Потом закрыл за ними дверь и вернулся в гостиную. — Моя честь отомщена. Может, отметим это еще одной порцией лимонада, а, Керн?