– Тогда пойдем в дом. В гостиной красовалась барная стойка. Ильва обогнула ее, наклонилась и достала бутылку. – Может быть, кавы? – спросила она. – На мой взгляд, кава вкуснее шампанского, так что я всегда держу дома несколько бутылок. – Спасибо, с удовольствием. Ильва достала бокал, открыла бутылку и налила Фэй. – А ты сама не будешь? Она покачала головой. – Мы никогда не говорили о… Ну, о том, что произошло. Выражение лица у нее было почти соболезнующее. Фэй тут же осознала, как ненавидит ее. Ильва в течение нескольких месяцев спала с ее мужем у нее за спиной. И вот теперь она стоит посреди их огромного гребаного дома, красивая и спокойная, хотя и переборщившая с ботоксом, изображает понимание и думает, что все может быть прощено и забыто. Честнее было бы смотреть все так же самодовольно и с превосходством, как тогда в спальне. Фэй меньше бы ее ненавидела. Теперь же ей больше всего хотелось бы увидеть, как Ильва рассыпается на куски у нее на глазах. Ильва и Як. Они и впрямь заслужили друг друга. И заслужили то, что собирается тучами на горизонте и вскоре испортит их идеальную жизнь. – В этом нет необходимости, – ответила Фэй. – Вы с Яком прекрасно подходите друг другу. И у всех у нас все хорошо. – Она подняла бокал. – Меня очень впечатлили твои успехи с «Ревендж», – сказал Ильва, опустившись в большое цветастое кресло. Ткань по рисункам Юсефа Франка от фирмы «Свенск Тенн». Як обожал их расцветки, в то время как Фэй считала, что это удел пенсионеров. – М-м… спасибо. А у тебя как дела? Тебе нравится работа в «Музифай»? – Я собираюсь уходить. Знаешь ли, уже давно работаю на полставки. Работа Яка требует моего активного участия – вечера, выходы… опять же дом, Жюльенна – сама понимаешь. Ильва развела руками, не глядя в глаза собеседнице. Фэй задалась вопросом, как много времени может отнимать Жюльенна, учитывая, что она проводит у них всего несколько часов в месяц. Но вслух сказала: – Вот как? – Мы… в общем, у Жюльенны будет братик или сестричка. И ты же знаешь Яка – он хочет, чтобы я сидела дома. Я с нетерпением жду этого момента – ведь у меня нет собственной семьи. Фэй уставилась на нее, ломая голову, когда же наступит этот день. Содрогалась при мысли об этом. И все же ничто не могло подготовить ее к тому удару в солнечное сплетение, которым стала для нее эта новость. Одновременно она поняла, что для Ильвы настало начало конца. Какая-то часть Фэй сочувствовала ей, другая желала залепить ей пощечину. – Как здорово, поздравляю! Фэй изобразила на лице подобие улыбки, хотя внутри все сжалось так, что ей хотелось согнуться от боли. Ильва просияла, приложив руки к несуществующему животу. Фэй, ответив на ее улыбку, выпила большой глоток. В голове теснились воспоминания об аборте. Холодность и равнодушие Яка. Рождение Жюльенны. Сотни пропущенных звонков и неотвеченных эсэмэсок Яку, пока она в боли и панике рожала их дочь. Она посмотрела в окно. В саду огромное количество служащих поспешно заканчивали приготовления к приезду гостей. – Когда ожидаете прибавления? – Через полгода. Ильва просияла, когда к ним присоединился Як. Он налил себе виски в баре и уселся во второе кресло, не рядом с Ильвой, а в том месте, откуда открывался отличный вид на глубокий вырез Фэй. Ильва это тоже заметила. – Все готово? – сдержанным тоном спросила она. – В целом – да. Другие дети приедут через сорок пять минут. Он показал ей свои часы – «Одемар Пиге», стоящие примерно полмиллиона. Не «Ролекс», который, по мнению Яка, – слишком мейнстрим. Сейчас у всех – «Ролекс». Те, кто что-то из себя представляет, носят часы «Одемар Пиге». Или «Патек Филипп». – Поп-музыканты появятся ровно в пятнадцать часов. Только не говори ничего Жюльенне, она не подозревает. – Кивнул Фэй: – Как идут дела? – Спасибо, отлично. И у тебя, насколько я знаю. Здорово, что вы выходите на биржу. – Работы станет еще больше. Но это важный этап – после всего того, через что мне пришлось пройти. Фэй улыбнулась ему и Ильве. – Поздравляю с наследником. Ильва рассказала мне. Она повернулась, сменив позу, чтобы он мог заглянуть ей под подол. Трусиков на ней не было – они проступали бы под таким обтягивающим платьем. Глаза Яка следили за ее движениями. Он поднял свой бокал, глядя на нее. Брюки натянулись в паху. – Да, это так здорово, – проговорил Як хрипловатым голосом и с усилием улыбнулся. Глаза его подернулись пеленой. Ильва откашлялась. – Поначалу Як отнесся к этому скептически. Сейчас в фирме так много дел… К тому же ты, как никто, знаешь, как серьезно Як относится к роли отца. Неужели сама она так когда-то разговаривала? «Як хочет, Як считает, Як сказал»? Боже милосердный, она была совершенно невыносима… А теперь перед ней сидит Ильва – ее более молодая версия, – положив руки на животик, с улыбкой на лице, и прославляет того же самого мужчину. Ослепленная любовью и восхищением. Попавшая в зависимость. Теперь Фэй понимала – именно такими Як хотел видеть всех своих женщин. Однако от этого ее презрение к Ильве еще более окрепло. Неужели ей совсем не знакомы муки совести? Все те бесчисленные встречи, когда она совокуплялась с Яком – в офисе, в их доме, в своей квартире, пока Фэй ждала его дома… Вероятно, что-то царапало внутри. Однако она была ослеплена любовью к Яку. И смотрела сверху вниз на его нелепую жену, которая просто сидела дома – без карьеры, без целей, без амбиций. Ильва наверняка сравнивала себя с ней и считала себя лучше. Приходила к выводу, что Фэй недостойна такого мужчины, как Як. Фэй выпила последний глоток. Мрачно глянула на донышко узкого бокала. Все-таки у нее не хватало дерзости самой подойти и подлить себе вина в баре. – Хочу пойти немного отдохнуть, пока все не началось, – проговорила Ильва и встала, бросив последний взгляд на Фэй. Когда она вышла, в гостиной повисло молчание. Через некоторое время Як откашлялся. – Ты и вправду потрясающе выглядишь, – негромко произнес он. Его взгляд не отрывался от ее выреза. Фэй позволила ему разглядывать ее. Откинула волосы, обнажив шею и ключицы, теперь не скрытые жирком. Она солгала бы, если б сказала, что не наслаждается его взглядами, но то, что ее тело по-прежнему реагировало на его присутствие, еще не означало, что он может контролировать ее. Какая-то часть ее желала показать ему, что она в нем больше не нуждается. Однако не следовало поддаваться искушению и демонстрировать свое превосходство. Во-первых, ей было важно, чтобы Як снова в нее влюбился, а этого не произойдет, пока он не поверит, что она – в его власти. Во-вторых, несмотря на всю низость по отношению к ней, он оставался Яком. Его слова по-прежнему что-то значили для нее, как бы она ни пыталась это отрицать. – Спасибо, – с прохладцей ответила Фэй. Его взгляд снова обратился к ее вырезу и задержался на нем. Она достала телефон, делая вид, что отправляет сообщение. – Знаешь, иногда я вижу тебя во сне, – проговорил Як, поднявшись с кресла. Отошел к бару, принес бутылку кавы и подлил им обоим в бокалы. Теперь он сел на диван рядом с ней, придвинувшись слишком близко. От запаха одеколона у Фэй на мгновение закружилась голова. Тот же запах, что и в Барселоне. Затаив дыхание, она сказала себе, что не стоит отдаваться воспоминаниям, перебирать все то, что тогда казалось правдой, хотя потом оказалось ложью. Ей придется отказать ему, одновременно поддержав его интерес. Пикантная ситуация. Як любит выступать охотником. Именно так она завоевала его в первый раз, давным-давно, в другой жизни. Теперь же повернулась к нему и заглянула прямо в его голубые глаза, полностью сосредоточенные на ней. Таким мужчинам, как Як, всегда хочется завладеть тем, что им не принадлежит. Именно поэтому он изменял ей. Поэтому будет изменять и Ильве – если уже не делает это. И дальше будет изменять всем женщинам в своей жизни. Позади них раздались шаги. Одновременно обернувшись, они с Яком увидели Жюльенну, которая шла к ним. На ней было красивое розовое платье. На лицо наложен грим, от которого она казалась очень взрослой. Фэй не могла точно сказать, нравится ей это или нет. – Какая ты красивая, моя дорогая, – сказала Фэй дочери. – Ты похожа на принцессу. Жюльена прокрутилась перед ними. – Йессика говорит, что я могу стать фотомоделью, – сказала она. – Йессика? – переспросила Фэй, роясь в памяти среди имен одноклассниц Жюльенны. – Визажистка, – уточнил Як, видя ее растерянность. – И она совершенно права. Он посадил Жюльенну себе на колени, и на миг Фэй снова охватили странные сомнения. Когда дочь сидела между ними на диване, они на мгновение снова становились семьей. Это сбивало Фэй с толку. Она потянулась за бокалом и поднесла его к губам, в то время как Як не сводил с нее глаз. * * * Из сада доносились звонкие голоса. Начали прибывать гости. К дому одна за другой подъезжали роскошные машины, из которых выпрыгивали разодетые девочки лет шести-семи. Фэй держалась в тени, пока Як и Ильва беседовали с родителями. Гора подарков на столе росла. Большинство из них были завернуты в белую оберточную бумагу с логотипом NK. На сцену поднялся иллюзионист, и девочки радостно завопили. Официант принес лимонад и сласти празднично одетым маленьким гостям, важно восседавшим за столиками внутри огромного шатра – как на настоящем гала-банкете. Жюльенна со счастливым лицом хлопала в ладоши. В роли конферансье выступал известный ведущий детской телепередачи. Когда последним номером программы на сцену вышли «Сеан и Вилле», восторгу публики не было предела. Тут Фэй поняла, что ей выпал шанс считать кей-логгер. Девочки повыскакивали из-за столов и столпились у сцены. Ильва и Як, казалось, полностью поглощены происходящим. Незаметно выскользнув из шатра, Фэй вошла в дом и поднялась по лестнице на второй этаж, в кабинет Яка. Письменный стол, служивший ему в годы их совместной жизни, сохранился. На мгновение она испытала ностальгию по кабинету в башне, величественно парившей над городом, – воспоминания об ушедших днях. Стряхнув эмоции, напомнила себе, что надо сосредоточиться. Несколько минут, проведенных на диване с Яком и Жюльенной, вывели ее из равновесия. Она не может позволить себе расслабляться. Поставив сумочку на стол, Фэй склонилась над компьютером. Рядом стояли две фотографии в рамках. Одна – черно-белая, снятая несколько лет назад, на которой Ильва серьезно смотрела в камеру, томно приоткрыв рот. Другой снимок запечатлел Яка, Ильву и Жюльенну в ресторане. На Ильве и Жюльенне были платья в одном стиле. Все трое смеялись и выглядели как настоящая счастливая семья. Фэй сделала глубокий вдох. Это всего лишь иллюзия, внешний фасад, созданный Яком. Ничего больше.