Что она за человек, если разобраться? Ее лучшая подруга больна. Возможно, смертельно больна. А она по-прежнему думает, как ей раздавить Яка… Фьельбака – тогда Мне было всего двенадцать лет, когда папа впервые избил меня. Мама отправилась за продуктами – она только что ушла. Я сидела за кухонным столом, папа – рядом, во главе стола, уткнувшись в кроссворд. Собираясь повернуться, я случайно задела чашку. Словно в замедленной съемке, видела, как она переворачивается, – все еще ощущала, как я задела ее рукой. Какао вылилось на папину газету с почти разгаданным кроссвордом. Словно сама судьба решила вмешаться – показать мне, что настал мой черед. Казалось, папа был в полной прострации, когда его рука вылетела вперед и ударила меня по уху. От боли слезы навернулись у меня на глаза. Я услышала, как Себастиан закрыл дверь в свою комнату, – вряд ли он решится выйти до возвращения мамы. Почти сразу же последовал новый удар. Папа вскочил, и его рука попала мне по правой щеке. Я закрыла глаза, спряталась в глубине себя, в темноте, которая нежно окружила меня. Как это бывало в школе, когда я закрывалась от всех воплей и окриков. Папина рука словно отскакивала от меня. Я сама была шокирована тем, как хорошо мне удалось устоять перед болью. Когда в прихожей раздались мамины шаги, я поняла, что все кончилось. На этот раз. Фэй ждала Крис возле Каролинской университетской больницы. Плотные облака держали город в плену. Стокгольм был серым и мокрым, как часто бывает осенью. Начавшие опадать листья образовывали на земле маленькие коричневые островки. Перед входом Крис поежилась. – Самое ужасное, что утром у меня совсем не было аппетита, а мне сказали, что перед процедурой рекомендуется поесть, – пробормотала она и покосилась на бумажный стаканчик кофе в руке у Фэй. – При одной мысли о кофе меня просто тошнит. Фэй бросила стаканчик в ближайшую урну. – Тебе необязательно было это делать, – сказала Крис, когда они входили во вращающиеся двери. – Мы с тобой пройдем это вместе. Хорошо? – Да, – ответила Крис, бросив на нее благодарный взгляд. – Будь я больна, ты наверняка вскрыла бы меня и сама вырезала опухоль, – проговорила Фэй. – К сожалению, я боюсь крови, так что мне остается только сопровождать тебя и не пить вонючий кофе. Невысокая цена за то, чтобы провести несколько часов со своей лучшей подругой… – Она притянула к себе Крис. – Как ты себя чувствуешь? – Как раковая пациентка. А ты… – Крис зашептала ей на ухо: – Ты ничего не боишься. Но спасибо, что притворяешься. Ради меня. Фэй промолчала. Ибо единственное, что она могла ответить, – что она страшно боится. Боится, что ее лучшая подруга умрет. * * * Когда они выходили из больницы, Крис еле волочила ноги, и Фэй пришлось поддерживать ее. Трудно сказать, что сейчас было важнее – физическая или моральная поддержка. Фэй чувствовала себя неуверенно. О раке она ничего не знала. Строго говоря, Крис собиралась взять такси, но Фэй решила отвезти ее домой и остаться у нее ночевать. Она послала эсэмэску Керстин, которая ответила, что сводит Жюльенну в кино. Крис с полузакрытыми глазами прижалась головой к окну, за которым проносились освещенные улицы города. – Юхан у тебя? – спросила Фэй. – Нет, я сказала… я сказала, что у меня все выходные важные дела и встречаться некогда. – Тебе придется ему рассказать. – Знаю. – Крис поковыряла дверцу машины огненно-красным ногтем. – Но я хочу, чтобы ты сначала познакомилась с ним. Если он… – Если он – что? – Если он бросит меня. – Да что же он за мужик, черт подери, если бросит тебя? – Вполне типичный мужик, – проговорила Крис с усталой улыбкой. – Ты, как никто, знаешь, как с этим обстоят дела. С какой стати Юхану быть другим? Фэй не знала, что ответить, – тысячи историй с интернет-форума застряли в ее сердце, как ледяные сосульки. Бесконечные предательства. Бесконечные обманы. Равнодушие и эгоизм. Она не могла убедительно сказать Крис, что та ошибается. Как бы ей этого ни хотелось. Последний отрезок пути от парковки до лифта показался ей невыносимо долгим. Когда они наконец добрались до квартиры, Крис кинулась в туалет, и ее вырвало. Фэй стояла позади, поддерживая длинные волосы подруги. Прошло пятнадцать лет с тех пор, как они в последний раз стояли в таком положении. Казалось, это было в другой жизни. * * * После краткого приступа сомнений Фэй решила использовать те сведения, которые получила при помощи кей-логгера. То, что он был установлен на компьютере Яка, означало большой прорыв, но ей все равно нужно было каким-то образом скопировать файл с письменным текстом на флэшку. После этого оставалось только надеяться, что все по-прежнему хранится в аккаунте gmail. Насколько она знала Яка, он редко что-либо удалял. На всякий случай хранил всё. «Никогда не знаешь, когда снова может понадобиться», – говаривал он. Возможно, удача улыбнется ей в выходные во время празднования дня рождения Жюльенны… Еще оставалась Ильва. Хотя Як уже оставил от новой любовницы только тень, Фэй не забыла тот презрительный взгляд, который бросила на нее Ильва. В ее спальне. Голая, только что совокуплявшаяся с чужим мужем. Стройная, тренированная, с идеальными силиконовыми грудями. Медленно, но верно Фэй завоевывала территорию Ильвы, пока Ильва превращалась в ту, какой раньше была Фэй. Тело у нее теперь было стройным и тренированным, грудь новая и упругая. И Як отметил все эти изменения. Каждый раз, когда они встречались, чтобы забрать или отвезти Жюльенну, он окидывал тело Фэй жадным взглядом. Как когда-то – в давние времена, когда не мог ею насытиться. Хотя Фэй ненавидела его, он все же странным образом на нее действовал. И она никак не могла привыкнуть видеть его с Ильвой. Вероятно, так никогда и не привыкнет… Ее собственная личная жизнь ограничивалась случайными связями с молодыми мужчинами, которых она встречала где-нибудь в баре и, переспав пару раз, прерывала отношения. Никого она не подпускала близко. Никого не впускала в свою жизнь. В минуты слабости Фэй мечтала о том, как раздавит Яка – раз и навсегда… А потом возьмет его назад. Еще одна из ее грязных, позорных тайн… Черная вода постоянно прибывала. «Да уж, в скаредности Яка обвинить никак нельзя», – думала Фэй, подъезжая к дому. Жюльенна пожелала, чтобы празднование ее семилетия выглядело, как «гала», и Як привлек фирму, специализирующуюся на детских праздниках; та украсила сад розовыми шариками, установила шатер и сцену и раскатала красный ковер, который в данном случае был розовым. Разумеется, пригласили и профессионального фотографа, который снимал бы прибывающих детей, чтобы потом украсить их портретами целый стенд. В саду стояли столы, уже ломившиеся под тяжестью лакомств и подарков. Даже по меркам самого фешенебельного квартала, устроено все было с размахом. Правда, у Яка и потребность в самоутверждении больше, чем у других папаш на острове Лидингё. С радостным воплем Жюльенна выскочила из машины и побежала к дому. Як и Ильва вышли на крыльцо, чтобы встретить ее. Фэй тоже вылезла из машины и поднялась на небольшой пригорок. Сегодня она выбрала узкое платье с глубоким вырезом от «Эрве Лежер» цвета ванильного трюфеля с коротким рукавом и сразу почувствовала на себе взгляды Яка. Похоже, Ильва тоже их заметила. Она демонстративно раскрыла Жюльенне свои объятия. Фэй ощутила спазм в животе, увидев, как ее дочь обнимает Ильву, но взяла себя в руки и продолжала улыбаться. – Как мило вы все организовали, – сказала она. – Мы действительно хотели сделать этот день незабываемым, – ответила Ильва и расцеловалась с Фэй в щечку. От нее приятно пахло шампунем и духами. С тех пор как успехи «Ревендж» стали слишком заметны, чтобы их игнорировать, она тоже начала разговаривать с Фэй неестественно любезным, немного фамильярным тоном. Высвобождаясь из объятий Ильвы, Фэй внимательно пригляделась к ней. Не появилась ли уже горькая складка вокруг рта, как у нее самой в последнее время с Яком? И не слишком ли много ботокса вколото в лоб? – Если ты поспешишь в свою комнату, то там тебя ждет первый сюрприз, – сказал Як и потрепал Жюльенну по щеке. Жюльенна побежала в дом, ее шаги гулко отдавались на лестнице, ведущей на второй этаж. Як пояснил: – Ильва пригласила эту… как ее? – Визажистку, – подсказала Ильва. – Она обычно гримирует Каролу[20]. К ним подошел молодой парень и представился как иллюзионист. Они с Яком ушли в дом, а Фэй и Ильва остались стоять на крыльце, оглядывая сад, где двое мужчин несли очередной стол. – Вы и вправду так прекрасно все организовали, – снова произнесла Фэй, чтобы прервать молчание. Она не лукавила. Дом был прекрасен, а сад и вовсе великолепен. Садовник заслужил премию. Кроме того, они, похоже, избавились от гусей, засиравших пляж за домом. По слухам, Як нанял человека, чтобы отстрелять их ночью. Ильва улыбнулась. – Может быть, хочешь остаться и посмотреть? Жюли наверняка предпочтет, чтобы мы не отсвечивали, но было бы приятно, если б ты осталась. Похоже, комментарий Фэй по поводу ее дома вызвал внезапный приступ щедрости. Правда, складывалось впечатление, что она тут же пожалела о своих словах, однако сказанного не воротишь. Фэй чуть не вырвало, когда Ильва произнесла «Жюли». Но вместо того, чтобы заявить, что ее дочь – не морская свинка, она лишь кивнула. Отчасти потому, что надеялась добраться до компьютера Яка, но еще и потому, что отметила желание Ильвы взять назад свое спонтанное приглашение. – С удовольствием. – Чудесно. Як устроил так, чтобы «Сеан и Вилле» приехали сюда и спели две песни. «Сеан и Вилле» были юношеской рок-группой, по которой Жюльенна и ее подружки буквально сходили с ума. Они знали наизусть все песни и никогда не пропускали ежедневые обновления их канала на Ютьюбе. Иногда по выходным дочь заставляла Фэй ездить с ней и болтаться возле их студии – лишь для того, чтобы увидеть, как два долговязых подростка садятся в такси, даже не бросив взгляд в сторону ожидающих их девочек, которые поначалу кричали от возбуждения, а потом рыдали от разочарования. – Это, наверное, недешево обошлось? – спросила Фэй. – Да уж… Их менеджер запросил восемьдесят тысяч крон за несколько песен. Плюс требование шампанского и шоколадных шариков. – О боже! – Поначалу Як даже заколебался, но я его уговорила. Мне так хочется, чтобы этот день стал для нее незабываемым… Хочешь бокал шампанского? Ты всегда можешь оставить машину у нас и поехать домой на такси. Или мы вызовем водителя, который отвезет тебя домой на твоей машине. – Не откажусь.