Оба они знали: главный их враг нынче не в землях ливов да полабов, а совсем в другой стороне. Городок Краков невелик, но стоит удобно – на реке[16]. И пристань тоже удобная, хорошая, потому что место бойкое. Здесь, на пристани, на одном из речных судов и обретался так жаждавший смерти Ильи шляхтич. Если бы дело поручили Илье, он бы, не церемонясь, сразу на кораблик и налетел, потому что на палубе его ни света, ни шевеления. Но Горацек проявил осторожность. Сначала направил пару человек на пристань: проверить, нет ли там наблюдателя. Был он или нет – неизвестно. Может, был, но люди Горацека его прохлопали. А может, их заметили с судна, но когда отряд вбежал на причал, с искомого судёнышка их встретили стрелами. Лехиты мигом собрали строй, так что потери были невелики. Но время неприятели выиграли, чем немедленно и воспользовались: попрыгали в воду и поплыли к противоположному берегу. Последовать за ними люди Горацека не могли, потому что были в доспехах. Пока искали подходящую лодку, уплывшие уже затерялись в темноте. На судне ничего интересного не нашли. Если не считать некоторого количества оружия, серебра и Илониной дочки, испуганной до икоты, но живой. Через два дня, когда стало ясно, что изловить татей в ближайшее время не удастся, русы отправились дальше. Богуслав, впрочем, пообещал, что дела так не оставит и приложит все силы, чтоб нехорошего человека Белошица отыскать. А вот хозяину второго названного имени, Прзибивою, предъявить обвинение не удастся. Слишком крупная фигура этот Прзибивой, чтоб подтянуть его по навету какого-то мелкого разбойника, да и не на самого Прзибивоя, а на незнатного шляхтича из его окружения. Тем более что Илья остался жив и это было даже не убийство, а всего лишь покушение. – Зато ты теперь – рыцарь, – сказал Духарев сыну. – С собственным гербом. Перед отъездом Илье были вручены соответствующая грамота и вышеназванный герб с верховым сапогом в серёдке и четырьмя факелами наверху, над диадемкой. И ещё шпоры золотые. Вернее, позолоченные. – Рыцарь… Мне довольно, что я – твой сын, – проворчал Илья. Герб ему не понравился. Такой больше сапожнику подошёл бы. А шпоры и вовсе ни к чему. – А вот зря, – сказал Сергей Иванович. – На Западе к таким вещам с уважением относятся. Опять-таки, судя по этому гербу, ты нынче не русский гридень, а лехитский рыцарь, а это может пригодиться. – Что, и впрямь может? – насторожился Илья. – Да. Взаимоотношения Руси и Западной Европы были нынче сложные. Ватикану не шибко нравилось, что Русь приняла Святое Крещение не из его рук, а всем остальным было не по вкусу появление на арене ещё одного полноправного игрока. И не какого-то там язычника, предводителя варваров, а христианского государя с правом на кесарский титул и достаточной силой, чтобы не только за себя постоять, но и других потеснить. «Ничего, – подумал Сергей Иванович, – детей у нашего великого князя много. Вот породнятся чада Владимира с отпрысками европейских королевских домов – и выйдет Русь на западно-европейские просторы. И примут её, никуда не денутся. Сил да богатств на три Чехии хватит». Глава 15 Полезные знакомства Прага А у чехов Илье понравилось. Строились основательно. На одном берегу – старая крепость, на другом – новая, Вышеград. Обе на хороших местах, взять непросто. И погода, опять же, хорошая. Осень в разгаре, а тут тепло, и листва на деревьях только-только желтеть начала. Жизнь в Праге бойкая. Рынок богатый, просторный, людей – множество, товаров – ещё больше. У батюшки и здесь погост имелся: большой дом с просторным двором и складами. На берегу у пристани – ещё один двор и склады побольше. Но не сказать, что самые большие. Людей торговых в Праге с избытком. Из разных стран, больше всего из германских земель. И людей не только торговых. Кстати пришлось дарёное Болеславом рыцарство. Батя, как всегда, оказался прав. Подружился Илья с одним германцем, тоже рыцарем по имени Орднидт. Сначала, правда, они немного повздорили и даже скрестили мечи, но до крови дело не дошло, потому что сразу стало понятно, что Илья пересиливает. Илья же великодушие проявил и остановился. Германец сие оценил, немедленно объявил Илью другом, и… было весело. Пока князь-воевода решал дела государственные, Илья с компанией таких же молодых рыцарей – германских, чешских и даже одного франкского – веселился от души. Когда счёт разгромленных харчевен дошёл до пяти, а число обиженных граждан и гражданок перевалило за сотню, весёлую компанию призвал к себе лично великий князь Чехии Болеслав Благочестивый и устроил порядочную выволочку, предупредив строго: коли будут молодцы и далее шалить да веселиться за счёт его подданных, то он, великий князь, тоже устроит шалунам весёлую жизнь: кого из страны выдворит, а кого вообще в руки пражского епископа передаст, дабы тот постом и молитвой извёл из душ и голов молодых безобразников вредные привычки. – Лучше в узилище угодить, чем в Святую обитель, – заявил после княжьей аудиенции Орднидт. – В заточении с тюремщиками всегда договориться можно. Денег дал – и будет у тебя всё, что требуется. Вино, яства, девки. А епископ ныне в Праге строгий. Такого не подкупишь. Илье заключение в обители не угрожало, но слушал он с интересом. И узнал много любопытного. В частности, что церковные иерархи здесь, в Западной империи, бывают оч-чень разные. Иные от светских князей мало отличаются, а есть такие, что во всём себя ограничивают и от мирян того же требуют. Последних и на Руси хватало, а вот таких епископов, что на охоту выезжали со свитой и с девками ублюдков приживали… Этих пока что не водилось. Но Илья чувствовал: ему всё равно в Вере Христовой чего-то не хватает. В собор пражский ходил – славно. И глазу радость, и уху. Латынь, на которой служат, не затрудняет, Илье она знакома. Всё нравится… А не хватает. Хоть бы во сне Ангел с мечом ему явился, что ли, как те, из-за Кромки. Вскоре, впрочем, весёлая жизнь Ильи в Праге завершилась, и русы двинулись в обратный путь. Не заручившись поддержкой Болеслава Благочестивого, но удовольствовавшись обещанием, что и с противной стороны его точно не будет. – У чехов свой интерес. – Сергей Иванович был не слишком разочарован результатами посольства. – Им главное, чтоб товары от нас в Нюрнберг и обратно невозбранно шли. А они с них мыто брали и на перекупках наживались. На хорватов им плевать, а если мы из-за спорных земель с лехитами сцепимся, чехам только в радость. Ну что, доволен пражским гостеванием? – А то! – отозвался Илья. – Весело было. – И спросил немного смущённо: – От того, что нас князь чешский поругал, тебе вреда не было? – Ничуть. Болеслав Чешский хоть и прозывается Благочестивым, а молодость понимает. Вот если б вы убили кого-то из его людей, тогда да, осерчал бы. Да и то откупились бы. А что ты с Орднидтом близко сошёлся, это хорошо. Малый он непростой. В свой срок графом станет, а то и повыше. Пригодится. Вместе отец и сын дошли до волынской земли, а там Илья задержался. Так вышло, что как раз в это время к воеводе волынскому Драю сын Улад приехал. Жениться. И Сергей Иванович с сыном как раз на свадьбу и угодили. Сергей Иванович задерживаться не стал. Опасался, что дожди хлынут, которые и так в этом году подзадержались. Разверзнутся хляби – и лёгкая дорога сразу станет непролазной трясиной. Так что время не ждёт. А вот Илье Духарев, поддавшись на горячие просьбы Драя, Улада и самого Ильи, разрешил остаться и погулять ещё. И Илья погулял. Целую седьмицу, не просыхая. Очень удачно получилось. То есть сначала было удачно: пиво-мёды, игры, девки, веселье – рекой, вокруг все свои… А потом наоборот. Ничего удачного. И вместо пива – водица, а вокруг уже не свои, а чужие. Да не просто чужие – враги. Глава 16 Похищение Воеводское городище близ Устилуга – Три дня гуляли, и сам знаешь, как это бывает. Никто не помнит ничего. Драй глядел виновато. Ещё бы: у них на свадьбе сын друга пропал, причём бесследно. – Дело уже к закату шло, когда им взбрелось на охоту. Твой сын всех и поднял, как мне сказали. Лучшего коня под себя взял. Моего охотничьего. Конюх противился было, но Илья ему зуб выбил, и тот больше спорить не стал. Ну и поехали. Илья твой, с десяток моих молодых, а из ваших только один, Миловидом зовут. Хмельные все. Илья твой, мне сказали, на стремя большой рог принял, и до этого, сам понимаешь… Три дня гуляли. – Это я понял, – сдержанно произнёс Духарев. – Дальше что? – В лес поскакали. – Драй старался не глядеть в глаза старого друга. – По полям и в лес. Там он и потерялся. Остальные сначала не беспокоились, думали: обратно вернулся. Хватились только под утро. Вот и всё, брат. – Драй вздохнул. – Прости, если сможешь. Духарев промолчал. – Говори, что дальше было? – вместо него спросил Артём. Жёстко спросил, без уважения, с каким обращаются к воеводе, вдобавок и годами старшему. – Дальше опять пировали, – вздохнул старый варяг. – Об Илье только в вечеру вспомнили. Улад вспомнил. Вышел из покоев брачных и сразу: «А где, говорит, хоробр наш Илья Серегеич?» И тут оказалось, что не видел его никто с той охоты. Я людей сразу на поиски послал… Только плащ нашли. Приметный такой плащ, жёлтого бархата. Издалека видать. Деревья-то голые уже. – Не помню у него плаща жёлтого, – проговорил Духарев. – Плащ точно на нём был! – заверил Драй. – Многие видели. И твой Миловид тоже. – Я твои слова не оспариваю, – сказал Сергей Иванович. – Но жёлтого плаща у него раньше не было. Откуда взялся? – Думаю, оттуда же, откуда и мой конь. – Драй потёр грудь. – Понравился ему, вот и взял. – Сердце болит? – спросил Сергей Иванович. – Болит, – не стал спорить Драй. – Беда ведь… – Дальше рассказывай, – процедил Артём. Сергей Иванович глянул на сына и понял, что тот – в ярости. И ярость эта обращена на хозяина, Драя. И если, не дай бог, Артём решит, что Драй виновен в пропаже брата, то будет кровь. Князь уличский прискакал одновременно с отцом, хотя его о пропаже никто не оповещал. Прискакал с лучшей своей дружиной: двумя сотнями отборных гридней, каких и у самого великого князя нет. Эти, случись худое, порвали бы личную дружину Драя, как волчья стая – собачью упряжку. Хотя до битвы по-любому не дойдёт. Артём всё сделает сам: вызовет на перекрёсток Драя и Улада и убьёт обоих. Хоть разом, хоть порознь. Если сочтёт их смерть справедливым наказанием. Сергей Иванович поглядел на старшего сына… И вдруг понял, насколько тот опасен. Нет, не опасен – грозен. И видом, и реальной силой. Может, это кровь его деда, кесаря булгарского, гнувшего ромеев в бараний рог, проглянула? Как бы то ни было, но Артём оставался его сыном, и лить кровь друзей Сергей Иванович ему не позволит. Духарев положил руку на плечо князя уличского.