– Поклянись, что не убивал Миховила! – потребовал владетель. «Вот же упрямый! – подумал Илья. – Какая ему разница, кто кого убил?» – Крест мой верни! Тогда поклянусь! Крест свой, однако, Илья обратно не получил. Впрочем, и палача к нему в этот раз не пригласили. Мислав молча поднялся со ступеньки, потёр поясницу, повернулся к Илье спиной и покинул узилище. За ним следом – Сречко. Не забыв прихватить подушку. А вот пожрать принести Илье забыли. И воды тоже не дали. Илья возмущаться не стал. Понимал – бессмысленно. Нагрёб под себя вонючего сена сколько смог и уснул. Холод, голод, оковы и прочие неудобства – такие мелочи в сравнении с теми временами, когда раскалённая игла ворочалась у него в спине. Кроме того, здесь было потеплее, чем в возке, никакой тряски и тишина. * * * «Не нашли». Вот всё, что мог сказать Сергей Иванович Артёму, когда они снова встретились уже в Киеве, на Горе. – Никто ничего не видел, и от меня тоже никто ничего не требовал. Значит, не из-за выкупа. – А ты бы заплатил? – А сам? – Я бы заплатил. – Уличский князь недобро усмехнулся. – Сколько сказали бы, столько и заплатил. А потом вырвал бы у тварей деньги вместе с кишками. – Не со всяким получилось бы, – заметил Духарев. – Кроме того, выкуп – не обязательно деньги. – Это понятно. Но вряд ли Илью взял в заложники кто-то из сильных. Ты бы уже знал. – Скорее всего, – согласился Сергей Иванович. – Вряд ли это кто-то из сильных. И это не враги Руси, а наши личные. – Путята, Блуд, Семирад… Кто ещё? Сергей Иванович покачал головой. – Путята – нам не друг, но он под Добрыней ходит да и не способен на такое коварство. Блуд – тоже вряд ли. За Блудом знаешь, какой нынче пригляд? Только моих двое при нём обретается. А Добрыниных, думаю, пол-Новгорода. Узнай Владимир, что Блуд его гридня украл, Блуду точно мало не покажется. – А Семирад? – Этот мог бы, – не стал возражать Духарев. – Но что потом? Насколько я знаю, он прячется где-то у ляхов. Ему вроде покровительствует жена Мешко Ода, но в Гнезно меня знают и знают, что я щедр к тем, кто мне помогает. Там моего сына спрятать непросто. Был бы Илья в Гнезно, думаю, голубь с вестью уже прилетел бы. – Может, кто-то из окружения Соловья? – предположил Артём. Духарев покачал головой: – Сам Соловей – в темнице у Владимира. Люди его большей частью мертвы, меньшей – под присмотром. Схоронки их тоже Владимиру достались. Великий князь обменял их на жизнь кое-кого из разбойничьей родни. Которая теперь тоже под присмотром, хотя и не в темнице. Если кто и сбежал, то им сейчас свою бы шкуру спасти. – А те, кто слухи распускал о великом разбойнике Соловье? Их же не нашли. – Не нашли, – согласился Духарев. – Но я и так знаю, кто за этим стоял. Та же княгиня Ода. И причина мне тоже понятна: хочется ей путь от нас в Нюрнберг оседлать, отодвинув и меня, и Болеслава Чешского. Ей деньги нужны. Без денег ей с пасынком бодаться бессмысленно. – Может, хорваты? – предположил Артём. – Ты говорил: вы схлестнулись с ними по дороге в Прагу. – Эти вряд ли, – вновь качнул седой головой Духарев. – Напали они сдуру, это очевидно. И вдобавок пленный, которого мы взяли, имя своего покровителя назвал: некий владетель Мислав. Пленник этот владетелю племянником доводился. Сын родной сестры. Учитывая, что своих детей у Мислава нет, все померли, то за племянника он вполне мог обидеться, если бы узнал. И провернуть похищение Ильи он мог бы: и по характеру, и по возможностям. Я о нём сведения собрал сразу после той драчки. По всему выходит, что Мислав у белых хорватов – весомая фигура. Хотя с главным князем Собеславом не слишком ладит. Потому что сам в князья метит, вот только сторонников у него куда как меньше. Однако друзей и земель у Мислава достаточно, чтобы Собеслав вынужден был с владетелем считаться. А сторонники у Мислава очень интересные. Он у нас ярый последователь старых богов. Потому все жрецы хорватские – за него. И не только хорватские. Твоих, уличских, недобитых, он тоже привечает. – Вот как? – нахмурился Артём. – Почему ты мне раньше не сказал? – Ты брови не хмурь, – проворчал Духарев. – Во-первых, я и сам об этом узнал только сейчас, а во‑вторых, что бы ты сделал? Он на своей земле и в своём праве. Что люди от тебя бегут, так они тоже в своём праве. Не холопы, чай, вольные. Да и не только от тебя бегут, от печенегов тоже. Ты копчёных крепко гоняешь, но это ж волки. Нет-нет, да и проскочит мелкая стая. – Убедил, – согласился Артём. – И сразу вопрос: может, из-за меня Илью и схватили? Узнали, что он – мой брат, и решили отомстить? – Могли бы, – согласился Сергей Иванович. – Особенно если не своими руками, а через того же Мислава. Но – не сошлось. Не было у него в замке Ильи. Это факт. – Уверен? – Полностью. Я туда сразу Кузьму отправил. С приказом: денег на поиски не жалеть. Голубь от Кузьмы ещё три дня назад прилетел, и гонец вчера прискакал. Нет Ильи у Мислава в замке. Ни в замке, ни в его городке. Да и самого его нет. Ездит с малой дружиной по своим холмам, дань со смердов собирает. – Может, всё-таки кто-то из приспешников Соловья? Или лехиты? В Кракове на Илью напали именно лехиты. – Может быть, – согласился Сергей Иванович. – И тут попроще. Мы знали имя, так что мои люди этим Белошицем уже занимаются. И Славка скоро домой из Нюрнберга возвращается. О беде я его уже оповестил. Если Илью похитили лехиты, мы это узнаем. Но искать будем везде. Даже там, где Илюхи быть не может. И ты ищи. По своим направлениям. Угры, печенеги. – Сделаю. Хотя будь это угры или печенеги, к тебе уже заслали бы гонцов по выкупу. И ещё, отец, о другом скажу. Тебе нужно знать. Ко мне недавно Вольг Варяжко заезжал. Говорит: в Диком Поле войско копится. – По наши души? – Да кто их разберёт, – пожал плечами князь уличский. – Две орды собрались. Понятно, что не коней продавать. Как поймут, кто послабей, так и кинутся. Может, и на нас. – Двум ордам мелочь вроде моего Морова неинтересна, – заметил Сергей Иванович. – Либо Чернигов, либо Киев. Но тут слабостью и не пахнет. – Тем не менее надо присматривать. Я пока припасы из городков и острогов в Улич свожу. И людей, если что, отвести успею. А бодаться один на один с большими ханами не буду. Дружина у меня добрая, но против печенежских тысяч я всё же не потяну. – И не надо, – кивнул Сергей Иванович. – Ты – князь, Владимир – великий князь, старший. Он тебя всяко поддержит. Да и меня со счетов не сбрасывай. Гридней у меня поменьше, чем у того же Фарлафа, но вои отборные. Одних хузар две полные сотни. Хочешь – прямо сейчас одну забирай. – Сейчас не надо, – отказался Артём. – Их же кормить надо. И коней тоже. Княжество моё маленькое. Целую сотню хузар не поднимет. – А как же Борхова сотня? – прищурился Духарев. – Там, я слыхал, теперь тоже одни хузары? – Есть такое, – согласился Артём. – Прибежали под моё крыло. Не гнать же? Да и скромные они, небалованные. Не то что твои. У твоих, говорили мне, кони одним овсом кормятся, сеном брезгуют. – И кто ж сказал такое? – поинтересовался Сергей Иванович. – А Машегович-младший, Маттах. Когда ты его с вестью присылал. – А ты его, надо полагать, переманить хотел? – Не то чтобы переманить… – Артём засмеялся. – Но приютить… по-родственному. Жаловался: обижаешь ты его. На запад с собой не взял. – Да какой прок от хузарина в лесу… – проворчал Духарев. – Хотя… Может, и зря не взял. Этот бы от Илюхи ни на шаг не отстал. Ладно, дело прошлое. Так что, подкинуть тебе овса на лишнюю хузарскую сотню? – Шучу я, отец. – Артём засмеялся. – Того, что мне Славка в прошлый раз оставил, не одну, а три сотни год кормить хватит, даже если считать по две заводных на каждого. – Ну смотри, – не стал спорить Духарев. – Надо будет ещё – скажи. Серебра-злата довольно. Если оружие нужно или кони – тоже скажи. – Оружия не надо. Коней тоже. А вот если кузнеца хорошего – не откажусь. – Есть такой. Я его у маркграфа мейзенского сманил. То есть как сманил: сбежал он с семьёй вместе, а я его… под крыло, как ты выражаешься. Только ты с ним сам поговори. Не захочет к тебе идти – неволить не стану. – Захочет! – уверенно заявил уличский князь. – Я его как гостя дорогого приму. Хороший кузнец очень нужен. Глава 19 Узники и палачи Гнезно С первого взгляда было видно: здесь поработал палач. Причём умелый. Серьёзных увечий нет, но ужас в глазах – есть. И готовность к сотрудничеству. – Твоё имя? – спросил Богуслав. – Белошиц… Разобрать слово было нелегко. Обычный шипящий выговор, свойственный лехитам, усугублялся обожжёнными губами и чёрными дырами на месте передних зубов.