По прошлому разу Илья помнил, что стражей на капище хватает, а вот настоящих воев среди них вряд ли много. – По делу что скажете? – спросил он. – А что тут говорить? Бьём, да и всё! – в один голос заявили Бочар и Маттах и покосились друг на друга недовольно – каждый хотел опередить другого, но не успел. – До ворот тут шагов двести, если по дороге, – сказал Бочар. – Рванём галопом, закрыть не успеют. Смерды не дадут – внутрь полезут. – Пяток стрел волам в зады, чтоб неразберихи добавить… – Олухов этих со стены сбить… – Ворвёмся внутрь… – Бьём всех, кто не спрятался… – Не всех! – перебил Илья. – Сваргов постарше насмерть не бить. Цепь золотая – на идоле, но у них и схоронки наверняка есть. Чтоб самим не искать… Поняли вроде. Илья надеялся, что поняли. А то ведь молодые все. Как войдут в раж, так не остановятся. Ну а раз поняли, то… – Гридь, на конь! – скомандовал он и первым взмыл в седло. Владко заиграл, заплясал, предвкушая добрую драку. Илья оглянулся: ждут витязи. Махнёт рукой – и сорвутся вскачь с визгом, с волчьим воем… А вот этого не надо. – Спокойненько, – распорядился Илья. – Тихонечко. Как хищник к табуну подходит. Уразумели, хищники? Уразумели. Не дураки чай. Дураков в гридни не опоясывают. Это после, годков через двадцать, они ум потерять могут. От крови, от многих смертей, от большой беды. Как Свардиг, тварь кровожадная. Но эти – молодые. Глаз, слух, мысль остры, как кромка меча. Илья послал жеребца мягко-мягко, удерживая, в небыструю рысь. Владко покосился на хозяина недовольно. Но не ослушался. Так они и двинули. Не спеша, вразнобой, непринуждённо, всем своим видом показывая: мы не опасны. Мы так… Мимо ехали. До ворот уже меньше сотни шагов. И запряжённая волами повозка – как раз в створе ворот. Самое время. Илья свистнул негромко – и началось. Луки из налучей. Тетивы уже накинуты… Стражу на забороле сбили быстро. Те не то что луки поднять – пикнуть не успели. – Бей! Бей! Мчат кони по ровной дороге. Мечут стрелы вставшие на стременах гридни. Варяги если и уступают хузарам в меткости, то уж точно не с пятидесяти шагов. Восемнадцать гридней-русов – страшная сила. Город взять могут. Каждая стрела – смерть, каждый взмах клинка… – Бочар! За мной! Ворота! Ударили в два лука, снося стражей. Лук – в налуч, меч – в руку. Э-эх! Илья ослабил повод, припал к холке, помогая жеребцу. Мелькнул внизу под копытами дощатый борт, пыльная воловья спина, звонко ударили копыта в утоптанную землю, и сразу – мах вправо, снося голову набегающему стражу. Во дворе – толпа. Смерды. Вершат свои мелкие делишки. Меняют кур да зерно на удачу и благорасположение своих божков. А кто побогаче может и монетку-другую поднести. Монетка к монетке… И лет через двести вот такая золотая цепь вырастает. Илья о смердах не думал. Они не опасны. Их следует устрашить, чтоб не путались под ногами коней. А для этого меч да размашистый удар – самое то. Стрелы бьют редко и нестрашно, если не в тебя. А вот когда голова подлетает, срезанная клинком, и кровь во все стороны… Второй меч в шуйцу! Жеребец, привстав, ударил копытом, отшвырнув нерасторопного с дороги. Илья удержался легко. Они с Владко за две недели уже срослись, почувствовали друг друга, как и положено вою и его боевому коню. Повинуясь всаднику, жеребец пошёл боком, пропуская дурня с топором на сажённой рукояти. Снесённая голова дурня уже спрыгнула с плеч, а топор ещё летит по широкой дуге… И втыкается в землю, когда обезглавленное тулово падает ничком. Илья испускает вой-клич. Конь перепрыгивает через парня, бросившего наземь копьё, присевшего в ужасе, заткнув уши. Смерды бегут. Стражи тоже бегут. Прячутся от варягов, бесчинствующих на подворье. Их всего восемь, варягов, но людям на капище кажется, что убийц – сотни. Везде брызжет кровь, везде кричат от боли и ужаса. Врезаются в толпу кони, сбивая с ног… Сохранившие хоть какой-то разум норовят укрыться под крышами или взобраться на них, подальше от молниеносных клинков. Не осознают, что не в мечах главная опасность, а в тонко посвистывающих хузарских стрелах, разящих на выбор и насмерть. Хотя нет, не всех насмерть. Гридни не забыли приказ Ильи: жрецов, коих нетрудно отличить по особым шапкам и множеству оберегов, не убивать. Этих стрелы тоже догоняют, но бьют хоть и мощно, но несмертельно: в ноги, в плечи… Ворота во внутренний двор. Сюда Илью втолкнули драться «чем природа одарила». Не сообразили бесолюбцы, что природа одаряет не только клыками и когтями, но и разумом. Внутренние ворота закрыть не успели. И не успеют. Удар конской грудью отшвыривает замешкавшегося сваржонка. На Илью набрасываются аж четверо храбрецов. Он отбивается шутя: срубает кому-то кисть, сбивает в сторону посох-дубину, длинным хлестом вспарывает защищённое только связкой оберегов предплечье. Обереги оказываются похуже наруча. Сварг вопит, пытаясь зажать длинную нехорошую рану. Илья на противников даже не глядит. Вот она, цепь златая! Никуда не делась! Илья спрыгивает наземь, кричит жеребцу: – Следом! Тот слышит, несмотря на страшный гам и истошные вопли. Держится за спиной, в паре шагов. Если понадобится – и защитит. Не Голубь любимый, но обучен отменно. Впору поблагодарить покойного владетеля. Цепь на месте, куча подношений – тоже. Желающих прикончить Илью не наблюдается. В створе внутренних ворот Маттах с луком. Присматривает. Илья взлетает в седло. – Будь тут, – бросает он родичу. Так, во внешнем дворе всё хорошо. Хузары сгоняют смердов в кучу. Варягов не видно, зато из большого дома доносятся вопли. А из дверей другого дома вылетает всклокоченный сварг и падает мордой в грязь. Вмешательства Ильи не требуется. Все и без него знают, что делать. У Артёмовой гриди это не первый разор языческого гнезда. И даже не десятый. Из большого дома гурьбой, подгоняемые парой варягов, выскакивают десятка два язычников. Среди них несколько женщин. Во как! А Илья думал: на сварожье капище доступ только мужам. Повинуясь взмаху гарцующего перед крыльцом хузарина, язычники разом валятся на землю. Один из варягов походя поддевает мечом подол платья, оголяя белую рыхлую задницу. Обладательница её лежит, не шевелясь. Не смеет прикрыться. Повизгивает тоненько. Варяги выхватывают из кучи лежащих пару жрецов, вздёргивают на ноги. Волокут к коновязи. Вопли, вой, визг. Конь хузарина пляшет в шаге от людей. Брызги стылой воды из луж летят на лежащих… * * * Разобрались. Собрали, поделили: гости – отдельно, хозяева – отдельно. Пяток сваргов в суматохе всё же прибили. Живых – одиннадцать голов. Все матёрые, злые, несчастные. Душа радуется. – Смердов – гнать в шею, – распоряжается Илья. – Сваргов – запереть. Гостей побогаче… – Уже отобрали, – басит кто-то из варягов. – В хлеву они. Лишних выгнали наружу. Внешние ворота заперли. – Пошли уже за цепью, Илья! – потребовал Бочар. – Показывай наше богатство! – А чего показывать? – Илья засмеялся. – На виду висит. Вон туда заезжай и любуйся сколько хочешь. – Это ж сколько выйдет, если на всех поделить? – мечтательно пробасил Бочар Нагнидуб. – На корабль хватит? – предположил кто-то. – Хватит, – подтвердил Илья. – Каждому. Румов на двенадцать. – Я торговый куплю! – тут же заявил Маттах. – На восход ходить буду. Оружие покупать, лошадок. Как думаешь, Илюха, Богуслав меня издольно возьмёт? – Наверняка, ты ж не чужой нам. – Эй, братья! – вмешался Бочар. – О родне своей потом потолкуете. Давайте добро делить. Тут же не одна цепь, вон ещё сколько всего валяется! – Но цепь – это главное! Так что начнём с неё! – заявил Илья, спешился и решительно зашагал к идолу. Запрокинув голову, глянул снизу. Смердий бог Сварог взирал на человека мрачно, с явным неудовольствием. Оно и понятно. Когда назначенная жертва, вместо того чтобы полить твои ноги тёплой кровушкой, сначала лазает по тебе, как куница по ели, а потом ещё и ограбить нацеливается…